Александр Матюхин - Миромагия
Вячеслава отрицательно покачала головой.
— Ну-ка марш сюда! — рявкнула бабушка Фима, да так, что Семен подпрыгнул от неожиданности. — Дьявол ты во плоти, а не ребенок! Вот поймаю — убью! Дед, чего стоишь? Поймай и выпори хорошенько, чтоб у нее в следующий раз и мысли не было совать свои лапищи, куда не следует!.. а вы еще кто?
Последнее обращение адресовалось совсем не любимой внучке, а призракам, сидящим по периметру большого овального зеркала, свесив ноги в центр.
Призраков было пять. Все похожие друг на друга — одинаково мерзкие, одинаково полупрозрачные и одинаково мертвые. Все пятеро заинтересованно наблюдали за происходящим.
Господин Виноградов судорожно подскочил, опрокинув стул.
— Призраки! — в волнении воскликнул он. — Я же говорил, что мне не показалось! Это они!
— Не нервничай, все под контролем. — заверила бабушка Фима. — Вы, вероятно, пришли сообщить, что видите во мне силу, а потом спросить, готова ли я пройти множество испытаний и кого-то там убить?
Один из призраков повернул голову. Глаза-то у него были на месте, но зато отсутствовала кожа на лице, обнажая редкие зубы и натянутые мышцы.
— Истинно! — сказал он, слегка шепелявя. — Гляжу, не обманул Кристофер!
Господин Виноградов отошел на несколько шагов от стола. Ему явно было не по себе. Честно сказать, Семен тоже был бы не прочь оказаться сейчас где-нибудь в другом месте, но его охватило некоторое нездоровое любопытство. В конце концов, бесы — это еще куда ни шло, но не каждый же день приходится слышать о конце света от призраков.
— Изгоните их! — попросил господин Виноградов. — Призраки! Или дайте выпить, чтобы я поверил. Где мой бар? О, где же мое драгоценное виски!
Цепляя мебель, господин Виноградов бросился прочь из гостиной. Бабушка Фима проводила его снисходительным взглядом.
— Не обращайте внимания. Это мой сын. Он такой лапочка. — обратилась она к призракам. — Можно узнать подробнее о сути вашего появления? И, да, первый призрак говорил, что вас будет много, а я вижу только пятерых. Так и задумано?
— Скоро придут остальные! — сообщил призрак. Голос у него был низкий и чрезвычайно хриплый. — Я предвестник перемен! Имя мое — Гайозет. Историк в прошлом, призрак в нынешнем и великий дух в будущем!
— Звучит не очень впечатлительно. — пробормотала бабушка Фима. Семен поежился. Он бы ни за что не стал спорить с призраками. — Тогда у меня к вам, предвестник, несколько вопросов. У меня внук пропал. Только что, можно сказать, мгновение назад. Не знаете, где он?
— К сожалению. — вздохнул Гайозет. — Тайна волшебства мне неизвестна. Не для этого я прибыл.
— А ваши помощники?
— Они равные мне! — объяснил Гайозет. — В мире призраков нет помощников, подчиненных или начальства.
— Тогда объясните мне, в чем причина такого вселенского переполоха?
Остатки бровей Гайозета удивленно поползли вверх.
— В вас же сила!..
— Да, да, я это слышала. И про конец света тоже, а еще один безумный волшебник тут говорил о другом безумном волшебнике, который задумал уничтожить мир. Но неужели вы, призраки, думаете, что я поверю во всю эту чушь с первого слова? Или вам кажется, что я, Фимиана Семеновна, всю жизнь совершала безумные и непродуманные поступки? Может быть, вы решили, что появление призрака должно привести меня в благоговейный трепет, и я буду бежать за вами на цыпочках? Нет, уж. Я требую объяснений! И немедленно!
В этот момент в дверях гостиной возник господин Виноградов с бутылкой в одной руке и бокалом в другой.
— Кто-нибудь еще будет виски? Призракам не предлагаю!
— Ребенку спиртное нельзя! — рявкнула бабушка Фима, и ее любимый сын тотчас растворился за дверью.
Бабушка Фима вновь повернулась к призраку.
— Будут объяснения? — нежным голосом поинтересовалась она.
Видимо, Гайозет и рад был бы помочь, но совершенно не понимал, что происходит. В этом смысле Семен был с ним полностью согласен. Если бы спросили его, Семена, мнение на счет творящегося вокруг безобразия, вряд ли бы он нашел вразумительный ответ. Может быть, мир сошел с ума — и в этом конец света?
— Вы хотите, что я изложил историю с самого начала? — поинтересовался призрак.
— Я хочу, чтобы было понятно. — отрезала бабушка. — Все-таки, это вы просите у меня помощи, а не наоборот. Мой старушечий мозг привык к рационализму, знаете ли. И ему нужны доказательства. А без доказательств — какое мне дело до конца света?
В чем-то бабушка Фима была права, но Семен, хоть убейте, не мог понять, в чем именно. На всякий случай он торопливо вставил:
— И я тоже хочу знать, в чем дело! — а увидев взгляд бабушки Фимы, нацеленный на него, добавил. — Моя девушка только что пропала с бродячий волшебником! Я должен знать, что происходит.
Гайозет вздохнул.
— У нас так мало времени! — произнеср он.
— А вы попробуйте по-современному, быстро и кратко. — посоветовала бабушка Фима. — Многим помогает, знаете ли.
Гайозет вздохнул еще раз, обнажая при вздохе округлость грудной клетки.
— Ну, почему люди становятся доверчивыми только после смерти? — спросил он у воздуха.
— Потому что потом уже все равно. — подсказала бабушка Фима.
Гайозет закатил глаза, так, что не стало видно зрачков, потом потер полупрозрачные виски полупрозрачной кистью и сказал:
— Слушайте. И не говорите, что не слышали…
(история призрака Гайозета, не краткая, но современная)
Семьдесят лет назад жил-был на земле юноша, которого звали Станислав. Имечко родители выбрали не просто так, а потому что считали, что их сын обязательно должен вырасти интеллигентным и творческим человеком. Где-то они вычитали, что люди с именем Станислав обязательно становятся гениями: режиссерами, руководителями театров, художниками или писателями. Родителей устраивал любой вариант.
К их огромному сожалению, Станислав не проявлял признаков гениальности, да и талантом ни в одной из перечисленных областей не блистал. Зато любил Станислав читать книги и выдумывать странные штуковины. Еще он хорошо чертил. Иногда родители убеждали себя, что черчение — это почти что рисование, и от чертежей до гениальных полотен рукой подать, но, как показало время, надежды были напрасными.
Станислав окончил школу, распрощался с детством на холодном полу актового зала, в обнимку с горячей одноклассницей Машей, потом поступил в университет на физика-теоретика и занялся юношескими делами. То есть зажил в общежитии, принялся искать несложную работу, пристрастился к пиву, девушкам и видео кассетам с немецкими фильмами. Таланта, и тем более гениальности, за ним как-то не наблюдалось.
