Мария Ермакова - Зеркала
Медленно покачивая колбу над огнем, Адамант принялся нагревать ее. С шипением потянулся красноватый дымок, запахло жженым мясом. На щеках Мора заходили тугие желваки. Земля дрогнула. Или показалось?
Инвари охватило странное оцепенение. Звезда Поднебесья жгла левую руку, не давая погрузиться в беспамятство.
Сквозь дрему он вслушивался в слова заклинания. Пожалуй, ему был знаком этот давно умерший язык, возникший раньше, чем письменность. Но, то ли акцент, то ли невнятное, нараспев, произношение, то ли искажение окончаний и порядка слов мешали ему постигнуть весь смысл. Кого-то, то ли демона, то ли дракона, призывали они, чтобы взять жертву.
Теплый сон все сильнее затягивал его. Перстень уже только раздражал, как надоедливая муха, где-то на границе сознания, но тут вдруг из глубин души поднялось доселе редко им испытываемое чувство — страх.
Страх заставил его разомкнуть ресницы и вглядеться в лицо Адаманта. Тот ничего не замечал. С торжеством глядел он на распростертое перед ним молодое и сильное тело, и медленно лил дымящуюся жидкость на первый круг вырезанной в столешнице спирали.
Резкая боль пронзила Инвари. Он содрогнулся. Запах крови щекотал ноздри. Жидкость бежала по желобу, и боль выворачивала его все сильнее, то скручивала жгутом, то растягивала струной. Ванвельт, передав свою свечу Мору, с видимым усилием прижимал его тело к камню. Но чудовищная судорога была сильнее. В какой-то момент Инвари показалось, что голова его лопнула, и кровь залила лицо. Наверное, он забылся, потому что, как наяву, увидел вдруг странных солдат в черных мундирах с серебряными молниями, женщин, рвущих на себе волосы, трубы печей, сжигающих и живых и мертвых…
***
Глухой гулкий удар, от которого дрогнули стены и пол, вернул его назад. Прохладный воздух овеял лицо — слабое дуновение перед бурей! Снова раздался удар. Снова задрожала земля. Инвари вдруг поймал себя на том, что считает шаги. Он не смог бы объяснить, почему решил именно так. Но, чтобы ЭТО ни было, оно приближалось.
Все так же монотонно звучали слова заклинателей, и Инвари ощущал, как его воля под гнетом ужасной боли лишается последних сил. Еще немного, и он не сможет сопротивляться вторжению извне. И, что самое страшное, не захочет! Покорность принесла бы долгожданный покой. Он больше не желал видеть страшные картины, бушующие у него в сознании с силой торнадо, чувствовать эту изнуряющую боль. Положиться на рок, плыть по течению, никогда больше не прислушиваться к себе, пытаясь сделать верный шаг. Как устал он бороться со своими сомнениями, с этим вечно недовольным вторым Я! Разве может луна быть против своей темной половины?
'Отдайся на волю судьбы, перестань сопротивляться и тебе сразу станет легче… Ты будешь силен, богат, ты будешь всегда уверен в том, что делаешь, и сомнения никогда более не застят твой сверкающий горизонт…' — так шептало, склоняясь над ним, странное существо с горящими глазами. И тонким изогнутым кинжалом вспарывало рубашку на его груди. Резало вместе с кожей.
'Не бойся! Не бойся ЕГО! Он — все, что у тебя будет! Но большего тебе и не потребуется…'.
— Волшебник, Волшебник, мне страшно в этой темноте, там прячутся чудовища!.. Спаси…
Тоненький дрожащий голосок проник в его сознание — Ангели все же нашла его мысленно. Одни Боги ведают, как это ей удалось! Он явственно увидел, как она теряет силы, как уходит в себя от страха и холода. Уходит, чтобы не вернуться…
Ванвельт давно уже не держал его.
Звезда Поднебесья сжала его палец, словно собиралась оторвать. Кожа зашипела и задымилась… Нет, это только показалось ему. Он дернулся, но ни Ванвельт, ни Адамант не обратили на это внимания. Только Мор почти сочувственно погладил его по светлым волосам, прошептав: 'Тише, мальчик из Поднебесья, скоро все кончится!…'. И отошел к ним, стоящим лицом к зеркалу и высоко, словно указывая путь, держащим свечи.
Пол снова задрожал. Свет многочисленных светильников был мгновенно потушен мощным порывом ветра. Зал погрузился во тьму. Лишь горели неподвижным, будто искусственным огнем свечи заклинателей. Занавес полностью скрывал место инициации, но тому, кто приближался, освещающий путь колдовской свет был виден.
Тишину, которую нарушал теперь лишь голос Адаманта, разорвал жуткий вой, голодный и тоскливый. Вой, который Инвари уже слышал однажды. Он, может, и подействовал бы на него сильнее, чем в прошлый раз, поскольку звучал теперь гораздо ближе, но боль в левой руке полыхала не на шутку. Сил больше не было терпеть ее, и Инвари приподнял руку, чтобы стащить перстень, пульсирующий раскаленным обручем. И внезапно осознал, что руки его свободны. Толстые кожаные ремешки были аккуратно перерезаны чьим-то острым ножом!
Мор передал Ванвельту ранивший Инвари кинжал.
— Не расслабляйтесь! — разобрал Инвари его слова, — ОН очень силен сегодня…
Инвари сбросил безразличное оцепенение, сковавшее его. Сознание четко анализировало происходящее. Перстень более не сжимал его палец в тисках боли, но этого уже не требовалось. Надо же, они чуть было не сломили его!
Он не колебался перед выбором. Решение будто пришло извне — спасти нужно не себя! Даже гибель мира померкла перед смертью маленькой девочки…
Никогда позднее он не мог объяснить, что толкнуло его соскользнуть со стола, не досмотрев финала представления. Финала, к которому он так стремился, который казался важнее собственной жизни. Но, забыв о том, зачем он здесь, он сделал бесшумный шаг по направлению к выходу, и очутился лицом к лицу с вылезающим из-под стола незнакомцем. Впрочем, ему показалось, что где-то он уже видел его.
— Пора уматывать, дэльф! — весело подмигнул тот. — Ты ведь не хочешь остаться здесь навсегда?
— Боги мои! — ахнул Инвари, — Не может этого быть!!!
Оглянувшись, завизжал Мор и бросился на незнакомца, но тот ловко увернулся. Опершись о стол, Инвари ударил ногами в грудь грузно поворачивающегося Ванвельта. Удар его был столь силен, что тот, не удержавшись на ногах, рухнул навзничь.
— Нееет! — закричал герцог, и в глазах его вспыхнула ненависть, замешанная на страхе, — Тебе не уйти от меня!…Ты уже принадлежишь мне!
Оглушающий рев перекрыл все звуки, и ткань занавеса забилась, как испуганная птица, и завилась лохмотьями под ударами чудовищных когтей. Инвари не успел разглядеть их владельца. Незнакомец буквально схватил его за шкирку, и потащил к выходу. За их спинами когти полосовали ткань, рев сотрясал залу.
— Успокойте его! Мор, сделай же что-нибудь! — слышался вопль Адаманта, в котором Инвари с удивлением различил неподдельный ужас.
