Алисия Дэй - Возрождение Атлантиды
— Сейчас, черт тебя побери, сейчас. Ты должен быть внутри меня, — сказала она, тяжело дыша, водовороты страсти и острого, колющего желания текли от ее эмоций и проходили через него.
— Да, — выпалили он. — Да, я собираюсь взять тебя сейчас.
Райли смотрела на этого мужчину, который почти свел ее с ума желанием, почти не узнавая его под животной и первобытной потребностью, выраженной у него на лице.
Вероятно, она не одна тут сходила с ума.
Он перевернулся, наклонился, чтобы отбросить свои ботинки и носки, потом встал и одним резким движением снял штаны. Когда он стал перед ней, гордый и высокий, и великолепно обнаженный, у нее пресеклось дыхание.
— Ты прекрасен, — прошептала она, потянувшись, чтобы дотронуться до его мускулистого бедра. Его эрекция такая же большая, как и он сам, напряглась, немного подергиваясь, когда она коснулась его так близко.
Она хотела его попробовать.
Он слегка рассмеялся.
— Я воин. Весь в шрамах и довольно потертый, я определенно не красавец. А вот ты… ты своей красотой заставишь даже Богов рыдать от зависти.
Он потянулся к ее рукам, притянул ее и поставил рядом с собой. Потом его пальцы добрались до ее талии, расстегивая ее джинсы, и она внезапно оказалась такой же голой, как он.
На мгновение она почувствовала смущение. Потом он прикоснулся к ней, и она загорелась потребностью.
— Касайся меня, Конлан. Целуй и касайся меня везде. Я хочу чувствовать на себе твои руки.
Настала его очередь застонать, а потом он обхватил ее голову руками и наклонился, чтобы поцеловать ее с такой одержимостью и огнем, что ее сердце, казалось, пропустило один-два удара. Она ухватилась за его плечи, пытаясь устоять, когда ее колени ослабли.
Он пробежался руками по ее телу, слегка прикоснувшись к ее рукам, потом к бедрам, потом ласкал долину ее спины. Она дрожала и прижималась к нему, обожая чувство его твердости, прижатой к ней. Желая, чтобы она оказалась внутри нее.
И словно не слыша ее, он прошелся руками по ее телу спереди, по пути лаская ее груди. Она снова простонала, желая, чтобы он престал ее пытать.
Желая, чтобы он никогда не останавливался.
Желая большего.
Его руки продолжили свой путь, теперь лаская ее животик, и наконец, одна рука прошлась по завиткам между ее ног и слегка коснулась ее жара.
Он поднял голову, чтобы посмотреть на нее, в его улыбке выражался радостный триумф.
— Ты повлажнела для меня, Райли. Ты промокла для меня.
— Я… ой… — и прежде, чем она смогла найти слова для ответа, он ввел внутрь нее два пальца, и она потеряла способность разговаривать.
Она сжалась вокруг его пальцев и почти вскрикнула от удовольствия.
— О, да, Конлан. Да, прошу, больше.
Конлан послал благодарственную молитву наверх всем богам, которые его могли услышать. Она была настолько отзывчива к нему, настолько горяча, настолько влажна. Когда она напряглась вокруг его пальцев, он подумал, что может потерять весь свой контроль и кончить прежде, чем даже войдет в сладкую влажность ее тела.
Он никогда не испытывал страсти подобной разрушительной силы.
Испорченный товар, принцик. Прошептал в нем ненавистный голос, останавливая его, заставив его застыть — но только на мгновение. Потом Райли открыла глаза, и посмотрела прямо в его душу.
— Нет. Нет. Ее здесь нет, она никогда больше не причинит тебе боли. Не впускай ее, Конлан.
Она поцеловала его, безотчетно вновь сжав его пальцев своим теплом.
— Почувствуй меня. Я настоящая. Я здесь. Не позволяй ей победить.
Что-то взорвалось в его сердце.
— Да, да, mi amara. Ты здесь, со мной. Ты — моя. Она ничего не значит, — выкрикнул он, его слова были такими же пылкими, как молитва.
Он вынул свои пальцы, и Райли тихонько дернулась, потом взял ее на руки и опустил на постель. Она моргнула, казалось, возвращаясь из далекого далека, и немного помотала головой. — Мы… я…защита. Я здорова, но…
Он тут же все понял, тук как ее чувства были открыты перед ним.
— Нет, у нас иммунитет. Я даже простудой заразиться от тебя не смогу, и ты от меня тоже, красавица моя. И мы не можем иметь детей без ритуала плодовитости, благословенного Посейдоном.
Она кивнула, чувствуя, что он говорит правду, по его эмоциям. Потом она подняла к нему руки и улыбнулась с таким чувственным обещанием, что его колени обратились в воду.
Когда он наклонился, чтобы накрыть ее тело своим, он открыл ей свое сердце. Снял все эмоциональные щиты, чтобы она почувствовала, какой драгоценнй подарок вручила ему.
Затем он раздвинул ее колени по обе стороны от его бедер и нырнул в нее до самого основания одним ударом, ревя от наслаждения.
Выдыхая ее имя.
Положив свой лоб к ее лбу, он попытался вздохнуть.
— Моя. Райли, скажи это. Ты моя.
Она взяла его лицо в свои руки и притянула к своему рту.
— Я твоя, Конлан.
Она поцеловала его со всей страстью, которую он ощущал в ее душе. Она посмотрела на него теплыми и сияющими голубыми глазами и снова улыбнулась.
— И ты также мой.
Тело Райли выгнулось, чтобы встретить его. Эмоции, охватившие его и переходящие в нее, были открытием. Трепетом… изумлением. Просто благодарностью.
Он никогда не принадлежал никому. Никто его самого не хотел с самого детства.
Его благодарность превратилась в цунами страсти, сдержанной теплоты, и он всем этим поделился с ней через их связь. Она вздрогнула под ним, и что-то в нем дрогнуло.
— Прости, Райли. Но я больше себя не контролирую, — сумел он выдавить эти слова. — Я сейчас возьму тебя, и это будет сильно и быстро. Я обещаю, что потом это будет тонко, нежно…
Она поднесла палец к его губам и улыбнулась, в ее глазах засияла женская сила.
— Меньше разговоров. Больше дела.
С криком радости он отстранился и снова вошел в нее, его тело установило ритм, который был древнее даже Атлантиды. Древне, чем сами боги.
Она выгибалась к нему одновременно с его толчками, и он скакал на ней, ласкал ее, врезался в нее снова и снова пока не почувствовал, как ее тело напрягается вокруг него, а напряжение все растет и растет внутри нее.
Райли ничего подобного прежде не испытывала. Жар и сглаженное напряжение, спирали электричества, появлявшиеся, когда он врезался в нее, твердые мускулы, движущиеся под ее пальцами, сияние в его глазах, которое показывало ей, что он наслаждается каждой минутой этого также, как и она.
Все это подвело ее к краю. Каждое нервное окончание ее тела пело. Давление все усиливалось в звездном крещендо, пока она не взорвалась, словно испытывая свободное падение в космосе, ее пальцы впились в его плечи, чтобы удержаться и не перекатиться за край мира.
