М. Хмелинина - Дети Понедельника
До приезда комиссии оставались считанные минуты. Сотрудники навели последний лоск на свои подмоченные рабочие места, после собрались в кабинете, наименее подвергшемся затоплению, обреченно ждать, когда же явятся безжалостные стервятники, чтобы мрачно парить там и сям и клевать всех и каждого в печень. Но на сей раз комиссия, как это ни удивительно, прибыла почти незаметно. Миссис Гриббли, две ее коллеги и Берт Геринг материализовались прямо в кабинете директора, так что об их прибытии узнали только тогда, когда секретарь Тоня вызвала тех, кого придирчивые представители Министерства магического образования избрали в качестве жертв. На этот раз не повезло: Нонне Вениаминовне, Анне Сергеевне, Лине и командированным британцам. Остальные проводили их тихим напутствием: "Ни пуха, ни пера!" и, получив в ответ мрачное: "К черту!", стали ждать, кто пойдет на заклание следующим. Время от времени кто-нибудь из девчонок на цыпочках прокрадывался в приемную, шепотом интересуясь у Тони, не слышно ли чего. Но все было тихо, от чего народ дергался еще больше. Как выяснилось, зря. Кроме вызванных к директору, комиссию никто не заинтересовал, да и ходить по отделам и проверять исправленные недостатки они тоже не стали. Причин такого великодушия "академики" не знали, не понимали, но выяснять не пытались - себе дороже. Все, избежавшие пристального внимания проверяющих, тихо радовались драгоценному равнодушию. А вот те, кого комиссия пожелала видеть, получили по полной программе.
Первой в общий кабинет вернулась Лина и обессилено шлепнулась на стул.
- Ну, как? - сочувственно поинтересовалась Майя, с беспокойством оглядев подругу. - Сильно терзали?
Лина, которая как раз пыталась собрать воедино разбежавшиеся мысли, отвлеклась от этого важного занятия и сфокусировала взгляд на Майе:
- Сильно. Но наплевать, - она безмятежно улыбнулась и сообщила по секрету. - Я пачку валерьянки съела. Так что мне сейчас все параллельно и перпендикулярно!
Затем в родные пенаты возвратилась Нонна Вениаминовна. Документы, содержащиеся в изгаженных папках, ее предъявить не попросили. Тем не менее, она была очень довольна своей предусмотрительностью - известно ведь, береженого Создатель бережет! А не береженого конвой стережет, это тоже все знают.
Вслед за ней появилась профессор МакДугл. Она выглядела недовольной. Состояние дел в филиале Академии Высшей Магии оставалось весьма плачевным, и ее честность настоятельно требовала об этом доложить. Однако подводить коллег, которые так старались вытянуть из трясины непутевое учебное заведение вместе со студентами, не хотелось. Поэтому Марион вспомнила древнюю пословицу, гласящую, что молчание - золото. И поскольку ее особо не расспрашивали, попросту отмалчивалась. Однако такое поведение все же казалось ей лицемерием и было весьма не по душе, сколько бы она не убеждала себя, что в данном случае ложь будет во благо.
Следующим, присоединившимся к коллективу, оказался профессор Шеллерман. Его, в отличие от МакДугл, расспрашивали очень активно, особо старался Берт. Он не терял надежды поставить-таки в тупик своего бывшего учителя и придирался изо всех сил. Однако не ему было тягаться с Шеллерманом в изобретательности и ехидстве. Мастер телепатии без зазрения совести сканировал мысли своих оппонентов и блестяще выкручивался из самых щекотливых ситуаций. А поскольку представления о справедливости у него были малость иные, нежели у профессора МакДугл, угрызений совести он не испытывал ни в малейшей степени и был вполне доволен собой.
Дольше всех, не считая директора, проверяющие продержали начальника отдела кадров, Анну Сергеевну. Их очень интересовал студенческий контингент, в особенности тот факт, что в Академии до сих пор числилось четырнадцать Ядных. Конечно, по сравнению с прошлым разом, когда тех же Ядных в учебной базе было восемьдесят семь, явно наметилась положительная динамика. Но все же, четырнадцать - не слишком ли это, как Вы полагаете? Когда Аню, наконец, отпустили, она была совершенно никакая. Ее подчиненные, Галя и Валя, озабоченно переглянулись и притащили начальнице полстакана водки. Водка хранилась в холодильнике с очень целомудренной целью: отмывать клавиатуры и купать мышей, но в данный момент ее использовали в качестве успокоительного средства. Анна Сергеевна, лихо махнув полстакана огненной воды и занюхав упаковкой валерьянки, услужливо предоставленной Линой из собственных запасов, ненадолго пришла в себя. Однако вскоре она ушла в нирвану минут на сорок, попросив ее там не искать и вообще не беспокоить. Жертве произвола комиссии от души посочувствовали и оставили ее в покое.
Тем временем дверь директорского кабинета распахнулась, и на пороге воздвиглась миссис Гриббли. Позади нее маячили ее коллеги и Эдуард Игнатьевич. Пожилая ведьма обвела величественным взором присутствующих, в момент ее появления дружно подхватившихся на ноги, и милостиво сообщила:
- Все плохо. Все очень плохо. Но! - она назидательно подняла палец. - Не так плохо, как мы ожидали. Прогресс налицо. И хотя этого, конечно же, мало, мы сочли возможным позволить Российскому филиалу Академии Высшей Магии продолжить работу!
По кабинету сотрудников сквозняком пронесся всеобщий вздох облегчения.
Уже подписывали акт, как вдруг Берт обратил внимание на огромный сейф, скромно стоящий в углу:
- А там у вас что?
- Ничего особенного! Решительно ничего! - торопливо проговорила Маргарита Леопольдовна и постаралась незаметно придержать сейф, чтобы он меньше раскачивался - Грызли так и не смирился с заточением.
Геринг недоверчиво прищурился и глянул поверх очков:
- Да? Тогда будьте любезны, откройте!
- О, там действительно ничего интересного. Просто старые бумаги, и все. К тому же, ключ заедает, - пролепетала побледневшая Маргарита Леопольдовна, стараясь закрыть своим хрупким телом чудовищную металлическую коробку.
- Позвольте мне судить, насколько интересно содержимое! - заносчиво проговорил в ответ Берт. - Откройте немедленно!
- Я не советую Вам этого делать, мистер Геринг, - вкрадчиво сообщил ему профессор Шеллерман, принимая огонь на себя. - Оч-ч-ч-ень не советую!
- Я не нуждаюсь в Ваших советах, профессор! - Геринг явно разозлился. Грозного профессора Шеллермана он в свое время боялся не меньше, чем остальные студенты, и теперь увидел шанс отыграться за все. - Отойдите в сторону! Я сам сейчас открою! И безо всяких ключей!
- Ну, смотрите сами, Бертольд Адольфович! И не говорите потом, что Вас не предупреждали! - профессор был ехиден, как всегда.
Это стало последней каплей. Берт побагровел, резким фехтовальным движением выбросил вперед руку с причудливо переплетенными пальцами:
