Александр Турбин - Метаморфозы: тень
Бравин напрягся. Потом хмыкнул. Потом развернулся ко мне всем телом.
— Он, Мор, загадка, которую я пока не могу разгадать. Он ведет помощь и, по всем признакам, это единственное, что должно дарить нам надежду. Но тогда почему мне кажется, что в нем наша гибель? Он хитер, его план войны с Рорка необычен и может привести к успеху, но тогда почему я не жду от него победы, а опасаюсь предательства?
— Может, потому что завидуешь?
— Нет, Малый, не завидую. Я чувствую это сердцем, а я не из тех, кто отмахивается от своих предчувствий.
Разговор уходил в какие-то уж совсем дальние дали, а было нечто, что резало мне слух и требовало уточнения.
— Подождите, — и встретив удивленные взгляды Алифи, добавил. — Высшие. План. Здесь прозвучало что-то про необычный план войны. Не то чтобы мне это было интересно, но… Может, это важно?
— Важно, Мор, важно. Дело в том, что сил у Геррика слишком мало для того, чтобы выбить Рорка с севера и спасти Куаран ударом в лоб. Поэтому он повел войска Лаоры по такому странному маршруту. Карту представляешь?
Я пожал плечами.
— Он повел своих лаорцев не на запад под стены Куарана, а на юг, переправился через Аюр возле Валенхарра, по старому тракту прошел до разоренных Лорр, а дальше повернул снова на север в сторону реки. Зачем?
— Зачем? — переспросил я.
— Он идет к переправам, собираясь отрезать от дома всех Рорка на левом берегу Аюр. Уничтожая мелкие отряды, забирая награбленную Рорка добычу и угрожая ударить шаргам в спину. Он создает давление и заставляет противника поворачивать вспять, его отряд — достаточно серьезная сила, чтоб можно было справиться с ним просто так, походя. А если основная армия Рорка вынуждена будет вернуться к Аюр, у моего города появится шанс пережить эту суровую зиму.
— То есть он молодец?
Бравин поморщился.
— Именно он отдал приказ казнить людей в Валенхарре. Он молодец? Нет, Мор, он сукин сын. Просто сейчас спасение Куарана и в его интересах.
— Понятно, — я кивнул. — Ситуативный союзник. Так бывает. Враг врага — почти друг. Помогите ему добиться успеха, а потом просто не поворачивайтесь к нему спиной.
Алифи покачал головой.
— Если бы все было так просто, как ты говоришь. Видишь ли, я не знаю его конечной цели. Слишком много у него странных решений и непонятных поступков, заставляющих меня сомневаться.
— Не надо сомневаться, Высший. Сейчас мы попробуем расколоть твоего лаорца. Поверь, у меня еще с прошлой жизни большой опыт, вот только не спрашивай, откуда я это помню. Ты говоришь, будто не знаешь его цели?
Бравин медленно покачал головой.
— Хорошо. Тогда давай размышлять о его глубинных мотивах. Первопричинах его действий. Их всегда мало: деньги, женщины, слава, власть. Может быть, есть и еще что-то, но все всегда можно свести к этим четырем причинам.
— Странная философия.
— Человеческая, Высший. Давай продолжим. Ему нужны деньги?
— Деньги? Кому они не нужны? Но не думаю, что для Геррика деньги — основной мотив, так, приятное дополнение.
— Хорошо. Тогда женщины? Может, он герой, идущий на подвиг во имя любви?
Где-то за правым плечом хмыкнул Малый, Бравин же только развел руками.
— Ничего об этом не знаю. Геррик — перекати поле, как и все дипломаты. Сегодня здесь, завтра — там. Не думаю, что он так соскучился по женской ласке, и не думаю, что для этого ему понадобился бы такой сложный план. Да нет, чушь.
— Отлично, тогда слава? Может, он возомнил себя спасителем цивилизации? Рыцарем на белом коне, повергающем орды Рорка во тьму? Может, он мечтает о сотнях памятников в его честь?
Малый снова хмыкнул и добавил:
— Да что там памятников. Младенцев. Он мечтает о сотнях младенцев, названных его именем. А еще о десятках улиц и по кварталу в каждой столице. А что? Представь, Мастер, проходишь речной квартал и, прежде, чем свернуть к портовой дороге, выходишь на Аллею Геррика, идешь мимо статуи Геррика, под которой собираются молодые поклонники Геррика.
— По имени Геррик, — Бравин поневоле ухмыльнулся. — На самом деле, не смешно. Советник тщеславен, вот только власть он любит больше. Власть — вот его мотив.
Я кивнул. Власть, почему бы и нет. Сколько их вокруг, желающих насладиться властью? Тысячи. Десятки тысяч.
— Отлично. Теперь давайте сделаем так. Я не знаю вашего советника, поэтому мне будет проще. Вы рассказывайте о его поступках, а я буду объяснять их, предполагая, что он, в первую очередь, стремится к власти. Договорились? С самого начала.
Бравин только развел руками, но Малый неожиданно для меня согласился:
— Что мы теряем, Мастер? Время есть, свидетелей нашего позора — нет. Мы никому не расскажем, а это задохлик — тем более. Так что давай попробуем. Я начну, — это он уже мне. — Чем занимался Геррик до Куарана, я не знаю…
— Он год назад прибыл в качестве посла, приехал из Ромона, — перебил Бравин. — Помню, Владыка все удивлялся, зачем лаорцам понадобилось ни с того ни с сего менять дипломата. У него в Ромоне, вроде, и особнячок был, и любовница, и доход какой-никакой. Но это прихоть правительницы, против нее не пойдешь.
Я остановил его. Аккуратно. Вежливо. Зачем нам проблемы на ровном месте?
— Высший, если можно, интерпретировать буду прямо по ходу. Для меня ваш советник — деревянная чурка без лица и характера, мне проще. Если бы я стремился к власти, то что мне было бы делать в этом Ромоне? Бизнес — бизнесом, любовница — любовницей, но мы же определились: его мотив — власть. Насколько я помню лекции Наташи, — я превентивно вскинул руки. — Лектор у нас такой был. Так вот, насколько я помню, Ромон — торговый город, всей ценности в котором — порт и флот. Искать там дорогу к власти — безнадежная затея. А Куаран — один из столпов, твердыня Востока. Плюс, война — отличное время для движения наверх. Появляются новые возможности, умирают враги, остро нуждаются в чем-то друзья. Он пришел к вам, может и без плана, но с ворохом надежд — точно.
— Ладно, — покладисто согласился Бравин. — Допустим. Чем он занимался в городе до переворота? Интриговал, заручался поддержкой, кого-то подкупал, что-то обещал — обычная работа дипломата.
— Подожди, Мастер. Помнишь, когда Владыка письма с призывом прислать помощь по столицам рассылал? Все послы только кивали вежливо, один Геррик обещал помощь. Одни лаорцы прислали несколько отрядов к переправам.
— Каплю в море.
— Неважно, но они единственные, кто помог, остальные не сделали ничего, пока совсем поздно не стало.
Трудная работа — по обрывкам чужих воспоминаний восстанавливать общую картину. Ты, словно художник, рисующий фотороботы по скудным описаниям, делаешь один мазок тут, другой там. И, вроде, похоже, а не узнать. Можно, конечно, спросить, уточнить, вот только зачем я им тогда вообще буду нужен, если мне надо через каждое слово разжевывать?
