Анри Лёвенбрюк - Ночь волчицы
Это ты хочешь меня убить, Эоган! Предатель! Алеа была моей лучшей подругой! Ты лжешь!
— И потому вы должны меня выслушать, Амина, я пришел предостеречь вас, потому что я знаю… Я один могу вас спасти от Алеи…
Замолчи! Оставь меня!
— Она хочет убить вас, Амина…
Замолчи!
— Прикончить вас!
Королева вдруг с воплем подскочила в постели. Ее глаза налились кровью. Трясясь всем телом, она бросилась на мясника.
— Замолчи! — взвыла она, хватая его за горло.
Альмар повалился со стула. Падая, он попытался ухватиться за маленький столик у кровати, но только увлек его за собой и тяжело рухнул на мраморный пол. Но Амина не ослабила хватки. Ее пальцы сдавили его шею, она пыталась его задушить, ее глаза сверкали ненавистью и безумием.
Мяснику стало нечем дышать, и он принялся отбиваться. Он не чувствовал боли, но знал, что если не вдохнет воздух, то может умереть. А если он умрет, то не исполнит волю Хозяина. Он должен справиться. Но злоба королевы удесятеряла ее силы, и Альмар не мог вырваться. Внезапно, пытаясь подняться и опираясь на пол, он нащупал что-то острое. Наверно, осколок разбитой вазы, упавшей со стола. Ни секунды не раздумывая, он схватил черепок. Сжал его — так, что порезался, но не почувствовал этого. Он поднял руку и яростно, со всей силы ударил королеву в шею. Кусок фарфора глубоко вонзился в горло Амины, она повалилась на бок. Альмар встал на колени, повернулся к королеве и снова ударил. Острый конец пронзил глаз жертвы до самого мозга. Королева мгновенно испустила дух, ее лицо залило кровью. Но Альмар, ничего не соображая, продолжал бить. Он вынимал черепок, заносил над головой и вновь ударял мертвую королеву в лицо. Как заведенный. Он бил и бил, не думая, сколько еще это продлится. Чем больше он бил, тем сильнее брызги крови возбуждали его. Вскоре лицо королевы превратилось в кровавое месиво. И когда вбежала стража, чтобы схватить убийцу, он по-прежнему наносил удар за ударом.
Глава 9
Глаза палача
Белые волны Джар куда-то несут меня. Я пустилась в это путешествие не по своей воле. Я могла бы остановить поток, удержать себя и даже покинуть Джар, но я хочу знать, кто зовет меня. Может, это моя валчица. Имала. Теперь она так далеко. Или Киаран. Может, он сейчас сказал мне не все, что хотел.
Я скольжу. Позволяю вести себя. Это ни день, ни ночь, я в вечной стране Джар. Мгновение, а может вечность, не знаю, сколько прошло времени. Брат мой, Тагор, как ты чувствовал это, когда жил в Сиде? И как ты чувствуешь это теперь? Туатанны научились жить в новом мире. А мы? Научимся ли мы жить вместе в этом столь древнем мире?
Я двигаюсь медленнее. Кажется, я узнаю это место. Ну да. Врата миров. Именно здесь… Нет, не могу поверить. Это он позвал меня! Он!
Фелим! Он здесь. Передо мной. Друид. Карон Катфад. Тот, кто подарил мне жизнь. И умер дважды.
— Здравствуй, Алеа.
Я знаю, чего ему стоит прийти сюда. Пройти через дверь. Надо говорить быстро.
— Здравствуйте, Карон.
Я называю его прежним именем. Которое он носил, когда встретил мою мать.
— У меня мало времени, Алеа. Но то, что я скажу, очень важно. К несчастью.
— Слушаю вас, друид.
— Ты можешь говорить отцу «ты», Алеа.
Мой отец. Я должна сдержать слезы. Он не должен видеть, как я плачу.
— Слушаю тебя.
— Маольмордха. Ты должна найти Маольмордху.
— Я помню это, Карон. Как я могла забыть?
— Слушай, Алеа. Ты должна быстрее найти его.
— Почему быстрее?
Он медлит. Не знает, должен ли говорить мне.
— Нет времени размышлять, Карон. Ответь! Почему быстрее?
— Потому что его надо убить раньше, чем исчезнет сайман.
— Значит, сайман должен исчезнуть?
— Ты последний Самильданах, Алеа. Ты до сих пор сомневаешься в этом?
Не сомневаюсь. Я Самильданах. Или то, что друиды под этим подразумевают.
— Как найти Маольмордху?
— Он во дворце Шанха.
— Где это?
— За морем, на маленьком острове, к востоку от Галабана.
Его фигура начинает расплываться. Он возвращается в мир мертвых. Надо спешить.
— Его обязательно убивать?
— У Маольмордхи ариман. Ариман нужно уничтожить до того, как исчезнет сайман, Алеа… Потому что если ариман останется… Если он останется… Алеа, у меня нет времени. Чтобы уничтожить ариман, ты должна убить Маольмордху. Только ты можешь это сделать.
— А иначе нельзя?
Он уже исчез. Вернулся в мир мертвых. Убить Маолъмордху. Уничтожить ариман. Но… Разве Фингин был не прав? Разве не должна я найти другой способ?
Фелим. Отец мой. Почему же все должно было случиться именно так?
Он ушел. Прощай, Фелим. Теперь я могу плакать. Здесь.
Ферен Ал'Роэг сидел с большой зале северного крыла дворца Риа, где, как всегда по утрам, читал одну из книг, подаренных ему епископом Эдитусом. Ему столько еще предстояло открыть в этих прекрасных томах! Все эти знания, которых друиды и гаэлийцы были лишены, таятся на этих страницах, у него под рукой! Он сам этого добился. Он смог открыться христианству и знанию прежде своих врагов. И завтра он всех их разгромит. Потому что он решился на то, чтобы измениться. Все очень просто.
Во всяком случае, он надеялся на это. И теперь он ждал новостей от генерала Данкрэ. Он не сомневался в том, что тому удалось захватить Тарнею. И что его грандиозный план по завладеванию островом сможет осуществиться.
Граф закрыл книгу. В дверь залы стучали. Он поднял глаза. Зала была пуста, как и каждое утро. Никто не имел права беспокоить его здесь. Потому что в эти часы одиночества Ферен Ал'Роэг мог размышлять. Оценивать настоящее и рассчитывать будущее по страницам книг.
— Войдите! — крикнул он, раздумывая, кто посмел докучать ему.
Большая дубовая дверь медленно отворилась, и ее скрип отозвался эхом в просторном зале. Из-за двери появился прево Аламбер с мрачным выражением на лице. Он пересек богато убранное помещение под раздраженным взглядом графа.
— Господин граф? — пробормотал он, подходя к широкому креслу.
Ал'Роэг со вздохом положил книгу на колени.
— Аламбер! Вы знаете, что я не люблю, чтобы меня беспокоили во время чтения.
— К сожалению, господин граф, я полагаю, что три новости, которые я вам принес, не терпят отлагательства.
