Энгус Уэллс - Повелители Небес
Я полагал, что вновь увижу всех членов суда, что были здесь в прошлый раз, но директор сидел за столом в полном одиночестве. Какое-то мгновение я думал, проводит ли он здесь все ночи или все-таки уходит. Может быть, он был калекой и всю жизнь проводил за этим столом?
— День добрый, директор.
Голос мой, к моему удивлению, не дрожал.
Дециус ответил мне как полагается и попросил меня подойти поближе. Его апартаменты располагались в западном крыле школы, и солнце поэтому заглядывало сюда только после обеда. Раньше я всегда оказывался у него как раз в это время, а теперь мог видеть его круглое лицо достаточно ясно, потому что свет не бил мне в глаза. У него было такое выражение, словно он собирался сделать выговор своему собственному сыну, не имея на это никакого желания. Он прокашлялся и помрачнел. Я ждал.
— Мы внимательно изучили твое дело, Давиот, — начал он. — И пришли к выводу, что исключать тебя не следует.
Сказав это, он стал молча разглядывать меня, и я, подумав, что он ждет какого-то ответа, сказал:
— Спасибо, директор.
Он коротко, очень коротко улыбнулся:
— Существует мнение, что ты переступаешь грани дозволенного и что тебя следует отчислить.
«Ардион», — подумал я. Кто же еще это мог быть?
Дециус продолжал:
— Другие считают тебя одним из самых многообещающих наших учеников. И тем не менее…
С этими словами он провел по ровной поверхности своей лысины, а поскольку я раньше никогда не видел с его стороны подобного жеста, мне оставалось только гадать, что это могло означать.
Он снова прокашлялся и сказал:
— Что до меня, то я думаю, что ты мог бы стать преподавателем, может быть даже и директором.
Я был так поражен, что едва не стал заикаться.
— Спасибо.
Он знаком показал мне, что благодарить не надо.
— Но в тебе есть что-то, что заставляет сомневаться. То, что случилось в последний раз… — Он покачал головой. — Ты ведь знал, что мы не придем от этого в восторг, и все-таки продолжал делать это. Ты вовлек в свои дела других людей… А этого тебе ни в коем случае делать было нельзя.
— Да, — согласился я, думая, что, может быть, сумею выговорить для Урта прощение, если буду следовать его совету и прикинусь скромником. — Конечно, я был не прав. Я очень сожалею об этом, директор, и прошу простить меня.
Дециус кивнул и подверг испытанию мое притворное смирение:
— Так, стало быть, ты отказываешься от своей колдуньи?
Я сглотнул слюну, понимая, что угодил в западню. Предать Рвиан? Этого я сделать не мог. Нет! Нет и нет! Я сказал:
— Этого я сделать не могу, господин. Я все еще люблю ее.
Я видел, что ответ мой заставил его еще больше помрачнеть, и чувство самосохранения побудило меня добавить:
— Даже если я ее никогда больше и не увижу.
Это, казалось, смягчило его. По крайней мере, он кивнул и произнес:
— Вероятнее всего, нет. Когда пройдет время, и если ты станешь преподавателем…
Он улыбнулся. И я подумал, что это улыбка человека, который, предлагая что-то, не очень уверен, что произойдет именно то, что он говорит.
— Тогда, возможно, ты и женишься или заведешь себе любовницу. Например, эту девушку, Тейс, разве она не устраивает тебя?
Еще раз ему удалось произвести на меня впечатление. Тейс? О ней-то он как узнал? Клетон не говорил мне, что его расспрашивали про наших кокоток. Мне уже стало казаться, что от директора просто ничего невозможно скрыть. Я подумал было, что в свободное от работы время он занимается колдовством. Я переборол себя и сказал:
— Да, вполне… Она…
Я замялся и закончил:
— Да, она вполне устраивала меня.
— Тогда я полагаю, ты сумеешь найти с ней удовлетворение, — сказал Дециус. — И впредь не будешь искать других путей.
И хотя я вовсе не собирался следовать его совету, я все-таки кивнул в знак согласия.
Он в ответ тоже кивнул и сказал:
— Что касается твоего будущего, ты останешься здесь, но с испытательным сроком. Еще одна ошибка станет последней для тебя. Ты понял?
— Да, господин.
— Ты согласен с этим?
— Да, господин.
— Тогда усвой, пожалуйста, условия, которые тебе придется соблюдать, — сказал он. — Ты не будешь покидать расположение школы без специального разрешения, а также пытаться связаться с этой Рвиан.
— Да, господин, — вновь ответил я и подумал, что ничем сейчас не отличаюсь от этих покорных слуг — Измененных.
— Когда ты получишь разрешение выйти в город, то сделать это сможешь только в компании еще двух человек, одним из которых может быть и Клетон.
По выражению его лица я решил, что мне, пожалуй, следует поблагодарить его, и я повторил как попугай:
— Спасибо, господин.
Он сделал паузу, точно обдумывая свои слова, а я продолжал ждать. Мне было удивительно, что мне разрешают оставаться в компании Клетона, который как-никак сыграл вполне определенную роль в моих приключениях. Может быть, Дециус полагал, что влияние моего друга вернет меня на улицу зеленых фонарей. А может быть, директор думал, что следует держать порченые яйца в одной и той же корзине. Я вовсе не собирался донимать его вопросами на этот счет.
Потом он сказал:
— К концу года твое обучение здесь будет закончено. Следующей весной ты получишь звание Сказителя.
— Господин? — Он все еще мог удивить меня.
— Ты что же, Давиот, не знал, на кого ты тут учишься?
Тут настала моя очередь замолчать. Конечно, я знал, зачем я здесь, но, признаюсь, был немного ошарашен. Я думал, что пройдет еще какое-то время, прежде чем меня признают годным. Дециус, совершенно очевидно, ждал какого-то ответа, и я сказал со всей честностью:
— Я не был уверен, господин. Я думал, что, может быть…
Я смешался, не находя слов. Дециус же произнес:
— Мы понесли большие потери во время последних набегов. Думаю, что в ближайшее же время их будет больше, и нам потребуется много новых Сказителей.
Я не совсем понял, что скрывалось за его словами. Я не слышал новых слухов о предстоящих нашествиях Повелителей Небес. Был ли он посвящен в какие-то тайны? Конечно, он был человеком весьма осведомленным.
Поскольку я продолжал молчать, он заключил:
— Так что ты выйдешь отсюда в конце зимы, как и Клетон. Можешь сказать ему об этом.
Я пробормотал свое очередное «да, господин», сознавая, что он до сих пор так ничего и не сказал об Урте. Итак, будущее мое и Клетона было определено, а как же обстояло дело в отношении моего друга-Измененного? Какое-то время я обдумывал, умно ли будет спросить об этом и не лучше ли продолжать играть роль раскаявшегося грешника, повторяя только «да», «нет» и «спасибо». Кроме того, сам Урт советовал мне молчать, потому что тот факт, что я поинтересуюсь судьбой слуги, может сослужить нам обоим плохую службу: я продолжал хранить молчание.
