Стивен Кинг - Противостояние
— Мессинджил, Зона 10. Слышите нас, База Блу? Это сообщение закодировано как Энни Оукли, неотложность-плюс-десять. Отвечайте, если вы на связи. Прием.
— Это Лен, Дэвид. По-моему, можно послать к черту этот жаргон. Подслушивать нас некому.
— Все вышло из-под контроля, Лен. Буквально все. Лос-Анджелес в огне. Все мои люди либо больны, либо не подчиняются приказам, либо дезертировали, либо мародерствуют в компании с местным населением Я нахожусь в зале Скайлайт «Бэнк оф Америка», главное здание. Около шестисот людей пытаются вломиться сюда и добраться до меня. Большинство из них — военные.
— Вещи отпадают. Центр не держит.
— Повтори, я не понял.
— Неважно. Ты можешь выбраться?
— Нет, черт возьми. Но первым мерзавцам из этой банды будет, о чем задуматься. У меня тут винтовка. Мерзавцы. Сукины дети!
— Удачи тебе, Дэвид.
— Тебе тоже. Держи все под контролем, сколько сможешь.
— Постараюсь.
— Я не уверен…
На этом связь прервалась.
— Солдаты и братья! Мы захватили радиостанцию и генеральный штаб! Ваши угнетатели мертвы! Я, брат Зено, еще несколько минут назад бывший сержантом первого класса Роландом Гиббсом, провозглашаю себя первым президентом республики Северная Калифорния! Ситуация находится под нашим контролем! Под нашим контролем! Если ваши офицеры попытаются отменить мои приказы, пристрелите их, как уличных собак! Как собак! Как сук, к животам которых пристало засохшее дерьмо! Записывайте имена, звания и порядковые номера дезертиров! Составляйте списки тех, кто ведет подрывную агитацию и призывает к измене республике Северной Калифорнии! Начинается новый день! Дни угнетателей кончились! Мы…
Треск автоматных очередей. Крики. Звуки глухих ударов. Пистолетные выстрелы, снова крики, непрекращающийся грохот автомата. Протяжный, умирающий стон. Три секунды мертвой тишины.
— Говорит майор Альфред Наин, армия Соединенных Штатов. Я беру войска Соединенных Штатов в районе Сан-Франциско под свое временное командование. Куча предателей, захвативших штаб, уничтожена. Я принимаю на себя командование, повторяю, командование. Дезертиры и членовредители будут расстреливаться на месте. Сейчас я…
Снова автоматные очереди. Чей-то крик.
Отдаленный вопль:
— …всех! Держи их всех! Смерть свиньям в мундирах…
Громкий треск автоматных очередей. Потом тишина.
В 21:16 те люди, которые были еще в состоянии смотреть телевизор и настроились на ДаблЮСиЭсЭйч-ТиВи, онемев от ужаса, наблюдали за тем, как огромный чернокожий, на котором не было ничего, кроме набедренной повязки из розовой кожи и берета морской пехоты, публично приводил в исполнение шестьдесят два смертных приговора.
Его сообщники, также чернокожие и также почти обнаженные, были вооружены автоматическим и полуавтоматическим оружием. Другие члены «черной хунты» держали под прицелом своих винтовок и ручных автоматов сотни две одетых в хаки солдат, сидевших на тех самых местах, где когда-то приглашенные в студию зрители наблюдали за местными политическими дискуссиями и телеигрой «Набери номер — получишь доллар».
У огромного негра, который часто ухмылялся, обнажая удивительно ровные и белые зубы, в руках был автоматический револьвер сорок пятого калибра. Он стоял рядом с большим стеклянным барабаном, который когда-то — казалось, что это было очень давно — служил для определения победителей среди позвонивших в студию телезрителей.
Негр крутанул барабан, вытащил из него водительское удостоверение и провозгласил:
— Рядовой первого класса Франклин Стерн, вперед и на середину, ПРОШУУУ.
Вооруженные люди, окружавшие зрителей со всех сторон, наклонились, чтобы разглядеть ярлыки с именами, а оператор, явно лишь недавно ознакомившийся с этой профессией, панорамировал зрителей резкими рывками камеры.
Наконец молодой человек со светлыми волосами, не старше девятнадцати, был поднят на ноги и, несмотря на вопли протеста, выведен на эстраду. Двое негров заставили его встать на колени.
Негр ухмыльнулся, чихнул, выплюнул комок слизи и приставил револьвер к виску рядового первого класса Стерна.
— Нет! — истерически воскликнул Стерн. — Я пойду с вами, клянусь Богом, я пойду! Я…
— Воимяотцаисынаисвятогодуха, — произнес негр нараспев и спустил курок. Позади того места, где стоял на коленях рядовой первого класса Стерн, была большая лужа крови и мозгов — теперь он внес в нее свой вклад.
ЧПОК.
Негр снова чихнул и чуть не упал. Другой негр, сидевший за пультом, нажал кнопку АПЛОДИСМЕНТЫ. Перед зрителями вспыхнул сигнал. Негры, охранявшие зрителей-пленников, угрожающе вскинули оружие. Белые солдаты бешено зааплодировали.
— Следующий! — провозгласил негр в набедренной повязке и снова запустил руку в барабан. Он посмотрел на удостоверение и провозгласил: — Сержант Роджер Петерсен, вперед и на середину, ПРОШУУУ!
Один из зрителей взвыл и рванулся к задним дверям. Через несколько мгновений он уже был на сцене. Под шумок один из солдат в третьем ряду попытался оторвать ярлык с именем, приколотый к его гимнастерке. Прозвучал выстрел, и он обмяк на своем стуле, а глаза его затуманились, словно это несколько безвкусное шоу вогнало его в легкую дремоту, напоминающую смерть.
Спектакль продолжался до тех пор, пока четыре взвода военных в противогазах и с автоматами в руках не ворвались в студию. Ряды зрителей немедленно поднялись на борьбу.
Негр в набедренной повязке упал почти сразу же, продырявленный пулями. Ренегат, стоявший за камерой N2, получил очередь в живот. Попытавшись поймать свои внутренности, он наклонился вперед и задел камеру, которая начала медленно вращаться, воспроизводя на экранах телезрителей неторопливо снятую панораму ада.
Оператор упал на ручку управления камерой, и во время продолжающейся перестрелки телезрителям милосердно демонстрировался потолок студии. Через пять минут автоматный огонь стих до уровня, отдельных выстрелов, а спустя некоторое время и вовсе прекратился. Остались только крики.
В пять минут двенадцатого вместо потолка студии на экранах появился нарисованный человечек, хмуро уставившийся на нарисованный телевизор. На экране нарисованного телевизора была видна надпись: «ИЗВИНИТЕ, У НАС ПРОБЛЕМЫ!»
Надпись эта была справедлива по отношению почти ко всем.
Из речи президента, начавшейся в девять часов вечера и не принимавшейся многими районами страны.
— …такая великая нация, как наша, должна справиться со всеми трудностями. Мы не можем позволить себе пугаться теней в темной комнате, как маленькие дети, но не можем мы и легкомысленно относиться к этой серьезной эпидемии гриппа. Сограждане-американцы, я призываю вас оставаться дома. Если вы почувствуете, что заболели, ложитесь в постель, примите аспирин и пейте побольше жидкости. Будьте уверены, что скоро — самое позднее, через неделю — вам станет лучше. Позвольте мне повторить то, что я сказал в начале своего разговора с вами этим вечером: Не доверяйте — не доверяйте — слухам о том, что эта разновидность гриппа смертельна. В абсолютном большинстве случаев больной может рассчитывать на выздоровление в течение недели. Далее…
