Людмила Астахова - Бог из машины
Джона слушала, прижав ладони к щекам, и ушам поверить не могла. Как все завертелось, однако! Какой тугой узел завязался! Это вам не банальное похищение имперской графиньки и даже не штурм форта Сигрейн-Шила. Тут все серьезно. Аластар раскалывает Синтаф, ролфи высаживаются в Эскизаре и нацеливаются на Идбер, а в это время в Ициаре, где, оказывается, не только сектанты-вивисекторы засели, но в секретных лабораториях куют секретное оружие, появляется господин Тиглат.
Тощая, растрепанная, перемазанная кровью шуриа ткнула острым пальчиком в грудь не до конца выпотрошенного сородича и с нескрываемым подозрением спросила:
– А вы, сударь, случайно, не за оружием ли для наемников приехали, а?
Эрна Кэдвен прищелкнула на Тиглата зубами и хохотнула:
– А ты как думаешь? Посмотри только на это одухотворенное лицо – он что, заехал к ним чайку попить, что ли? Ну, господин повстанец, я права? Казнозарядными винтовками интересуемся?
К этому моменту Шэйз Тиглат успел не только очухаться, но и уверовать в целостность содержимого своего черепа. Крови натекло – ужас! Но отпрепарировать мозг ему не успели, что не могло не вдохновлять.
– Да кто вы такая, чтобы меня допрашивать?! – возмутился знаменитый вождь повстанцев. – Как вы смеете?
Хёлаэнаев он терпеть не мог, а потому вид посвященной ролфийки вызвал у него приступ национальной гордыни, а следовательно, и сопротивления самым здравым доводам рассудка. С идейными борцами такое бывает.
– Значит, оклемался, раз возмущается, – удовлетворенно отметила Грэйн, ничуть не обидевшись на несколько неадекватное поведение собственноручно снятого с препараторского стола недорезанного повстанца. – Джойн, объясни пока сородичу, кто я такая и что я с ним могу сделать, а я пока с парнем продолжу.
– Я ни про какие винтовки с бумагами ничего не знаю! – быстро выпалил Эгнайр, не слишком довольный тем, что на него снова обратили пристальное внимание. Но Грэйн успокаивающе похлопала его по плечу и подмигнула: дескать, поглядим, мальчик, поглядим. Может, и не знаешь, а может…
На родине предков, на Шанте, Джойана Алэйя быстро усвоила одну простую истину: ее дорогие и любезные сородичи лучше всего понимают язык угроз и шантажа. Милой болтушке Эндрите иногда достаточно было пригрозить, что дашь обет молчания, иных же приходилось в переносном смысле брать за жабры. С Тиглатом графиня церемониться и вовсе не собиралась. Она сразу показала ему свой опасный флакончик.
– Вы знаете, мой дорогой Ш-ш-шэйз, что находится в этом маленьком симпатичном сосуде?
Господин Тиглат нервно сморгнул. Он тоже был шуриа. И хорошо знал, к чему задаются подобные вопросы столь зловещим голосом, и молвил он не столько вопросительно, сколько жалобно:
– Яд?
– А будет мне тут крутить, я ему яйца отрежу. На предмет поиска магородной железы, – бросила через плечо Грэйн, развязывая Эгнайра.
Студент все равно находится под воздействием рун, а стол может пригодиться.
– Именно! Отрежет, – подтвердила Джона. – И ты угадал. Очень сильный яд, предназначенный специально для вас, господин Тиглат.
– Или откушу, – фыркнула ролфийка.
Но Джона продолжала, распаляясь с каждым словом все сильнее:
– И приехала я в Идбер только для того, чтобы насладиться видом ваших предсмертных судорог. А потом… потом бы я сделала то, что Джэйфф Элир сотворил с Яльданом Нимрэйдом. Вам ведь знакомы эти имена, не правда ли?
– Капитан Нимрэйд был настоящим патриотом… – вякнул профессиональный повстанец.
«Ах, ты ж мерзавец!»
– Грэйн, отрежь ему… магородную железу! – гневно крикнула Джойана.
Чистившая скейном ногти от засохшей крови посвященная лейтенант невозмутимо цыкнула зубом:
– Угу. А потом отвезем его к Джэйффу на Тэлэйт, э? А то в его змеиной норе темновато, как раз еще одного красивого светильника не хватает.
Графиню же было не остановить, она шипела и плевалась:
– Твой поганый Нимрэйд был предателем, мучителем и насильником! Он был не шуриа, он был выродком!
Она отвесила Тиглату звонкую пощечину и в ярости попыталась затолкать ему в рот флакончик целиком. Удэйну, чтобы оттащить озверевшую женщину, пришлось все силы приложить. Кто бы мог подумать, что в столь тщедушном теле таится столько упорства!
– Люди на Шанте поминают твое имя с ненавистью, Шэйз! – визжала брыкающаяся шуриа. – Они проклинают тебя и желают самой страшной смерти. А я, получается, упустила отличный шанс избавить Шанту и весь наш народ от такого ублюдка, как ты!
– Господа… а что вы там говорили про мою мать? – вдруг подал голос опять заброшенный компанией студент.
Грэйн окинула подвал суровым взглядом: невозмутимый Удэйн, едва удерживавший в объятиях взбесившуюся, не хуже самой бешеной из ролфиек, Джойн, растерянно отползающий от рассвирепевшей женщины Тиглат, юный горе-революционер, моргающий с металлического стола. И завершающим штрихом – подсыхающие потеки крови и труп с развороченной выстрелом головой под столом.
«Вот же ползучие гады все-таки эти наши кузены двоюродные, мать их Глэнну! – разозлилась эрна Кэдвен. – Стоит только одному из них появиться – и любая нормальная операция превращается в какой-то змеячий цирк с летучими конями! И в ушах потом сутки звенит!»
– Так! – гавкнула ролфийка. – А ну, заканчиваем балаган! Ма-алчать всем!
«А голосок-то у эрны Кэдвен командирский», – отметила Джона, тут же покорно умолкнув. Грэйн, выведенная из себя, страшна в гневе и на расправу скора.
Это поняли все, в том числе и Шэйз Тиглат.
С него ролфийка и начала допрос.
– Ты! Жить хочешь?
Шуриа покорно кивнул. А что ему оставалось делать?
– А, между прочим, ты уже покойник. Тебя там на площади мертвым объявили и даже показывают тело. И я могу запросто исправить эту досадную ошибку. Поэтому ты теперь с нами в одной лодке, господин бывший лидер повстанцев. Твою «Эджарту», эту секту потрошителей, и разработки нового оружия курирует Алезандез?
Когда власти предержащие внезапно объявляют кого-то мертвецом и стойко держатся за эту версию, быстренько отыскивая и до неузнаваемости изуродованный труп, и виновника, то бишь целеустремленно вершат правосудие, это означает, что чьи-то дела обстоят из вон рук плохо. Это означает, что планируется очень скоро заменить копию жертвы на оригинал. А господин Тиглат слишком долго отирался по приемным влиятельных господ по обе стороны от границы Синтафа, чтобы не знать прописной истины – нужных людей заживо не хоронят.
Он угрюмо молчал, обдумывая каждое сказанное ролфийкой слово.
– Можно я его отравлю? Пожалуйста! – снова взвилась Джона. – Он все равно нам ничем не поможет, только навредит.
