Елена Малиновская - В погоне за женихом
Я опустила голову еще ниже и крепче сжала кулаки. До безумия хотелось забыть о всех своих хороших манерах и накинуться на драконицу. Вцепиться ей в волосы, изрядно проредив их и растрепав безукоризненный пучок, оставить глубокие кровавые царапины на этом длинном аристократическом лице, преисполненном выражением собственной значимости. И, самое главное, испортить ей маникюр!
Последняя мысль ужаснула меня. Я так зримо и с таким наслаждением представила, как буду железными клещами выдирать ей ногти, что меня невольно прошиб холодный пот. Но еще страшнее мне стало, что при этом моя тень, до сего момента спокойно лежавшая между мной и нейной Деяной, вдруг словно сама собой зашевелилась и выпустила несколько тонких отростков, став пугающе похожей на силуэт паука.
Не осталось это незамеченным и для Деяны. Она улыбнулась еще шире и вкрадчиво проговорила:
— Вот видишь. Твоя сущность уже просится на свободу. Ее освобождение — вопрос ближайшего будущего.
Я лишь зло скривилась, но промолчала. Впрочем, а что мне было говорить? И без того понятно, что Деяна имеет все основания радоваться. Я проиграла, проиграла по всем пунктам. Мы с Арчером больше никогда не встретимся, более того — он даже не вспомнит, что на свете существует рыжая девчонка, у которой, как оказалось, такое странное происхождение. Но только сейчас я осознала, что действительно успела полюбить его. И при мысли, что я никогда больше не увижу Арчера, слезы еще быстрее потекли из моих глаз. Я горько зашмыгала носом, забыв о своем намерении не показывать перед нейной Деяной слабость.
— Да, кстати, я знаю, что ты изрядно пообносилась, — продолжила она после долгой паузы, видимо, желая вдоволь насладиться моим расстроенным видом. — Я говорю о том недоразумении, что было на тебе при нашей первой встрече. Даже платьем назвать стыдно ту грязную порванную тряпку. Поэтому держи.
И она щедро сыпанула на стол серебряные монеты.
— Надеюсь, это позволит тебе ничего не вынести из дома на продажу, — с нажимом проговорила она. — Не думаю, что у Арчера собраны здесь какие-нибудь редкие или ценные книги, но все же. Не заставляй моих слуг разыскивать тебя и силой забирать принадлежащее нашему роду. Уяснила?
И опять я промолчала, проглотив очередную порцию унижений.
— Будем считать, что да. — Деяна довольно потянулась, словно кошка, съевшая целую крынку сметаны, и неторопливо поднялась из кресла. Чуть склонила голову набок, рассматривая меня с таким любопытством, будто какой-нибудь маг, изучающий старинный амулет с неизвестными пока свойствами. Затем спокойно сказала: — И довольно на этом. Прощай, сьерра Тамика из рода Пристон. Искренне надеюсь, что больше никогда и ничего о тебе не услышу. И, поверь, это для твоего же блага.
А через мгновение стройная фигурка женщины скрылась за волной тьмы, поднявшейся с пола. Два удара сердца — и все закончилось. Кабинет погрузился в тишину и мрак после того, как нейна Деяна отправилась в свой замок дорогой теней.
* * *За окнами медленно занимался рассвет. Я отрешенно наблюдала за тем, как над лесом ширилась ярко-алая полоса, а небеса неуклонно светлели. Вот эта долгая суматошная ночь и подходит к концу. Ночь, когда я потеряла единственную любовь в своей жизни.
Я сидела на том же месте, которое совсем недавно занимала нейна Деяна, и бездумно вычерчивала какие-то знаки на зеленом сукне, покрывающем поверхность стола. Что же мне теперь делать? Арчера похитили, причем не какой-нибудь неизвестный злоумышленник, а его же собственная мать. Наверняка бедняга сейчас тоже рвет и мечет, но пройдет меньше месяца — и он навсегда забудет обо мне. Не сомневаюсь, что больше нейна Деяна не отпустит своего младшего сына далеко от дома. Наверняка вскоре она все-таки заставит его согласиться на какую-нибудь выгодную партию. Единственную настоящую любовь можно ждать всю жизнь, а она к тому же знает, что Арчеру это чувство больше не грозит.
Я тихо застонала, опустила голову и несколько раз основательно стукнулась пылающим лбом о столешницу. Выходит, это приключение для меня закончилось. В одно мгновение я лишилась семьи, любимого и надежд на счастливое будущее. Что же впереди? Превращение в гадкое отвратное существо, питающееся жизнями обычных людей?
«Нейна Деяна обмолвилась о каком-то ритуале, — неожиданно проявился Эдриан. — Якобы она не позволит своему сыну пройти через него, потому как он очень опасен. У тебя не создалось такое чувство, будто этот ритуал способен исправить сложившуюся ситуацию?»
Увлекшись отчаянием, я еще раз стукнулась лбом об стол, но немного не рассчитала силы. Удар получился гулким и очень болезненным. Ойкнув, я откинулась на спинку кресла, потирая пострадавшее место.
«Были бы мозги — было бы сотрясение, — язвительно прокомментировал ситуацию Эдриан. Я задохнулась от возмущения и совсем было собралась высказать все, что думаю о нем, но не успела. Спустя мгновение он продолжил уже серьезным тоном. — Н-да, а матушка у твоего приятеля та еще змея. Недаром драконы тоже вроде как относятся к пресмыкающимся. Такой само небо велит пару палок в колеса вставить. Не люблю, когда родители так нагло и бесцеремонно вмешиваются в жизнь детей!»
Последнюю фразу Эдриан почти выкрикнул, пылая праведным возмущением. Хм-м, такое чувство, будто это нечто личное.
«Впрочем, неважно, — опомнившись, проговорил он спокойнее. — В любом случае я связан клятвой. Я обещал тебе помочь войти в род Ульер — и я сделаю это! Чем сложнее задача, тем она интереснее. Значит, надлежит придумать, как освободить твоего ненаглядного Арчера».
Я лишь горько усмехнулась. О чем он говорит? До дня летнего солнцестояния осталось всего ничего. Мы ни за что не успеем за этот срок отыскать фамильный замок рода Ульер, или где там обитают эти драконы, и вытащить Арчера из подземелья. А после солнцеворота наша затея станет совершенно бессмысленной, поскольку он просто не вспомнит, кто я такая.
«А ну не раскисать! — строго прикрикнул на меня Эдриан. — Или готова сдаться, так и не вступив в бой? Неужели тебя не взбесила эта наглая самодовольная крылатая ящерица — мать бедолаги Арчера? Неужели ты не хочешь поставить ее на место и доказать, что не так проста, как кажешься?»
Конечно, я ненавидела в этот момент нейну Деяну. И ненавидела даже не за то, что она сделала, а за то, что позволила сказать в мой адрес. В конце концов, я совершенно не виновата, что моя мать оказалась арахнией, а отец — троллем. И ее презрительные взгляды на мою одежду и неухоженные руки…
В этот момент мне послышался какой-то шорох. В кабинете посветлело настолько, что на полу сбоку от кресла нарисовалась моя тень. Она недовольно корчилась, то совершенно сжимаясь, то расплываясь неоформленной кляксой с рваными краями, словно пытаясь преобразоваться в нечто иное.
