Варя Медная - Драконий клуб
В одном из последних мне почудился лик дракона — смотревшие на меня глаза-звезды горели растерянностью и… восхищением. И от этого взгляда внутри поднималась жаркая волна.
* * *— А ты еще кто такая?
Я заморгала, щурясь от яркого света. Мне в лицо тыкалась чья-то борода. Я фыркнула и попыталась отодвинуть ее. Над краем корзины склонились две физиономии.
— Боб, Хоп, что там у вас?
Физиономии тут же исчезли, сменившись спинами.
— Ничего, господин Трясински.
— Совсем-совсем ничего. Нет там никакой побирушки!
— Что?! А ну-ка, разойдитесь!
Спины раздвинулись, и в потоке света возникло третье лицо, явно принадлежавшее гоблину: зеленоватая морщинистая кожа, залысины окружены редкими пучками волос, нос длинный и крючковатый. Пенсне от изумления прыгнуло на самый кончик, словно хотело получше меня разглядеть.
— Я уже в Затерянном королевстве? — пролепетала я.
Господин Трясински отшатнулся, попятился и шлепнулся на зад, но гномы Боб и Хоп немедленно подхватили его под мышки и поставили на ноги.
Я поднялась, охая и потирая спину. Все затекло за время полета и сейчас страшно ныло. Я с наслаждением потянулась, чувствуя, как хрустит каждая косточка, повернулась к застывшей троице и повторила вопрос:
— Это Затерянное королевство?
— Д-д-да…
Одним махом выпрыгнув из корзины (и откуда только силы взялись?), я подбежала к двери, распахнула ее и крикнула в ночь:
— Иуху-у-у! Я верну-у-улась!
Где-то что-то разбилось, стайка кошек с громким мяуканьем брызнула врассыпную, вдалеке зажглось оконце, в остальном ничего не изменилось, мир не перевернулся. Я почему-то думала, что окажусь прямо в Шебутном переулке, но глазам предстало совершенно незнакомое место с домами в один ряд. Может, просто другой район?
— Где это мы? — удивилась я.
Сзади покашляли.
— А вы, собственно, кто и как очутились в корзине? — спросил господин Трясински, оправляя жилет. Он был одет, как обычный клерк: костюм-тройка, заплаты на локтях, за ухо заправлен карандаш. Похоже, он тут за главного. Боб и Хоп тем временем рылись в корзине, проверяя оставшиеся товары.
— Э, да здесь половина заказов вернулась, — провозгласил один.
— Вы только гляньте, — удивился второй, выгребая фантики из-под жевательных мармеладок.
Я покраснела:
— Да, там еще слегка поубавилось хереса и плюшек с тмином. Но я все возмещу!
Гоблин вздохнул и устало потер лоб:
— Так, начнем с самого начала: за кем была закреплена корзина?
Боб сверился с гроссбухом.
— За Квохарем.
Пенсне господина Трясински сурово сверкнуло:
— Где он сейчас?
— Всех, кто вернулся за последний час, накормили и отвели на насест в казарму.
— Привести.
Гномы переглянулись.
— Вот-те на, Квохарь квохарнулся! — пробасил Хоп.
Оба рассмеялись этой незамысловатой шутке и протопали к двери.
Все шло наперекосяк. Вместо того, чтобы с пользой тратить каждую отпущенную минуту, я торчу здесь.
Дождавшись, пока гномы выйдут, я обратилась к гоблину:
— Послушайте, господин Трясински, вы ведь господин Трясински? Я должна сейчас же поговорить с господином Мартинчиком. Он меня прекрасно знает.
— Вот как? — протянул клерк и отступил, разглядывая меня.
Я вдруг увидела себя со стороны: подол оторван, вся вымазана грязью, волосы растрепаны. Учитывая все это и обстоятельства моего появления, его недоверие было понятно. Неудивительно, что гномы приняли меня за побирушку.
— Это невозможно.
— Да нет же, поверьте, я говорю чистую правду! Просто отведите меня к нему.
— Это невозможно, потому что господина Мартинчика здесь нет, — пояснил гоблин.
— Как… нет? — спросила я севшим голосом. — Но это ведь контора «Мартинчик и Ко»? Мы в Потерии?
— Мы в Затерянном королевстве, в нескольких часах лета от столицы. Господин Мартинчик в головном офисе, а это приграничный филиал.
— И вы им заведуете?
— Да, — важно ответил гоблин.
— Тогда, пожалуйста, скажите, как я могу в самый кратчайший срок добраться до Потерии? Это очень важно: вопрос жизни и смерти! Здесь можно взять внаем ящера или карету? На худой конец, сгодятся цветные мелки. Если ничего такого нет, то я согласна даже на корзину, только…
— Не так быстро, юная леди. Теперь моя очередь задавать вопросы. И, кстати, я буду вынужден задержать вас до прибытия патруля. — Он взял со стола журнал и обмакнул перо в чернильницу: — Как ваше имя?
В коридоре послышался шум: гномы возвращались и, судя по отрывистому квохтанью, вели возмущенного посыльного.
Клерк выбил кончиками пальцев нетерпеливую дробь по поверхности стола:
— Послушайте, юная леди.
Я быстро повернулась к нему.
— Нет, это вы послушайте. Сейчас вы скажете Бобу и Хопу, что произошло недоразумение и вы сами с ним разберетесь. Затем поблагодарите Квохаря за отлично выполненную работу и дадите ему пару деньков отдыха, можете прибавить еще что-нибудь, что полагается в таких случаях. А потом отправите сотрудников спать, а сами поможете мне добраться до Потерии, после чего благополучно забудете обо всем, что произошло.
Гоблин отложил журнал и покачал головой.
— Повторяю: вам лучше…
— Я приказываю! — поспешно выпалила я.
Слова подействовали незамедлительно: выражение лица клерка сменилось сперва на удивленное, а потом на деловитое. Гоблин повернулся к двери, в которую ввалились Боб и Хоп. Они подталкивали перед собой взъерошенного Квохаря. Вид у птицы был чрезвычайно недовольный и слегка испуганный. Алые глаза перебежали с клерка на меня и обратно. Я затаила дыхание.
— Квох-квох? — осторожно поинтересовался посыльный, но Боб тут же его одернул.
Господин Трясински снял с носа пенсне, подышал на стекла, вернул на место и расплылся в широчайшей улыбке, после чего последовало пятиминутное квохтанье (квохтал гоблин). И чем больше он говорил, тем выше на лоб ползли глаза гномов, а Квохарь из настороженно-пришибленного становился гордым и напыщенным. Клюв обратился к потолку, на гномов он теперь даже не смотрел. Только надменно высвободил крыло, которое держал стоявший с разинутым ртом Хоп.
— Ко-о-октухпш, — торжественно заключил господин Трясински, прошествовал к рабочему столу, достал из ящика ленту, на которой покачивалась печенька с благодарственным тиснением, и надел ее на посыльного — тот наклонил голову, чтобы гоблину было удобнее. И как только герой не лопнул от самодовольства! Так распушил перья, что стал похож на шар.
Выпрямившись, он бросил на гномов уничтожающий взгляд и приказал:
