Это всё зелье! - Миклашевская Ольга

– Ну и что же все утро занимает твою хорошенькую головку? – Он пытался говорить непринужденно, но меня не проведешь.

На такой узкой дорожке я могла видеть только спину парня, и это придало мне сил.

– Мне было интересно, похожа ли планировка второго этажа на нашу в домике на Вишневой, – призналась я.

Кажется, такого ответа Лис точно не ожидал.

– Уже скучаешь по семье?

– А ты по своей не скучаешь?

Этот вопрос не нуждался в ответе: конечно, Лис скучал. По леди Аиде, отцу, возможно, отчасти даже по старшему брату. Но прошлого уже не вернешь, и, как ни старайся, дважды одинаково рассыпать по полу семечки не удастся никогда.

– Его зовут Тай, моего брата, – сказала я после небольшой паузы. – У него уже вылезло три зуба, и его все зовут Тай-хватай, потому что он со скоростью падающей звезды может схватить что угодно.

– Мне казалось, тебе хотелось в поля.

– Да, хотелось. Просто…

– Просто тогда ты не думала, чем придется за это заплатить? – закончил за меня Лис.

– Именно. Но… – Мне пришлось тщательно обдумать последующие слова, прежде чем сотрясать ими воздух. – Но, если бы мне пришлось делать этот выбор снова, я бы опять выбрала тебя.

Внезапно Лис остановился и повернулся ко мне лицом. В его глазах было то самое выражение, которое я никогда не могла разгадать.

– И почему, интересно? – спросил он серьезно – в голосе ни намека на улыбку.

Откровенничать, глядя Лису в глаза, было гораздо тяжелее, пусть я и хотела раз и навсегда развеять все его сомнения, которых, как оказалось, у него в отношении меня было превеликое множество.

– Ну, знаешь, у мамы есть папа, и наоборот. Тай тоже пока частичка родителей, а потом он вырастет и все равно станет самостоятельным. Семья – это как гнездо, в котором ты появился на свет, но если ты рано или поздно его не покинешь, то погибнешь от голода. А ты всегда был тем человеком, с которым я чувствовала себя живой и нужной по-настоящему. – Последние слова я выдавливала из себя сквозь дождем катящиеся по щекам слезы. – Я всегда любила тебя, даже когда зелье заставляло мой разум любить другого.

После бесконечно долгих, но также бесконечно приятных ласк и поцелуев мы с Лисом стояли, обнявшись в самой чаще дикого леса, и Лис положил подбородок мне на голову. Потом я почувствовала, как грудь его затряслась от смеха.

– Кажется, тебе пора написать книжку о приворотных зельях, любимая.

Мне так казалось тоже.

Следующая неделя прошла относительно спокойно. Пока я обживалась в новой для себя роли хозяйки и жены, Рутель и Орон, эта сладкая парочка, постигали прелести отнюдь не магической работы на сборе урожая, а Тигра помогала Рыбе, подвизаясь на поприще изготовления луков и стрел. Зачем все это добро нужно магам, мне так никто толком и не объяснил. Одноногий Гог выдвинул предположение, что идти в дозор без материального оружия как-то несолидно. Лис же, когда я ему задала этот вопрос, ответил, что бывают ситуации, когда одной магией не обойдешься. Но я, как ни пыталась, такой ситуации представить так и не смогла.

В целом жители деревни вели себя вполне дружелюбно, хотя их улыбки едва ли были беззаботными. Несколько домов пустовало, помощники пропавших магов поселились вместе и держались очень отчужденно. Жить в полях – это значит всегда быть начеку и готовым к опасности. Но даже тут никак не могли привыкнуть к потерям.

Безмолвное напряжение стояло в воздухе. Дошло до того, что я начала терять сон, аппетит и любопытство – три вещи, из которых высшие силы когда-то и сотворили будущего почти мастера зелий Юстину Раэль. Каждый раз, когда Лис уходил в дозор, я садилась на скамейку перед домом и тупо смотрела на ведущую к лесу дорожку, будто оттуда вот-вот нагрянет гонец с плохими вестями.

Навязчивая мысль о том, что однажды не вернется домой кто-то еще, не давала мне покоя. Особенно пугало, что этим кем-то может оказаться Лис. Последний видел мое беспокойство, но ничем не мог помочь.

Тучи над моим маленьким мирком сгущались.

Когда я еще в крепости узнала, что Лис пропал, я думала, хуже ничего быть не может. Оказалось, может. Бесконечное ожидание, беспокойство, разошедшееся не на шутку воображение. Мне казалось, я скоро сойду с ума.

Спасение пришло откуда не ждали. Дурашка, как будто чувствуя, что со мной творится что-то неладное, стала заходить ко мне почти каждый раз после своего дозора. Ее помощник Вий молча забирал у магини оружие, пыльный дорожный плащ и сам отправлялся домой.

Дашка учила меня вязать крючком (для этой цели она распустила собственный зимний свитер), правильно чистить стекло и лечить мелкие ранки не с помощью сложных отваров, а обыкновенным синим подорожником, растущим на каждом шагу. Тему пропавших магов мы не поднимали ни разу, до тех пор пока в один пасмурный день, помогая мне чистить горох, Дашка не сказала:

– Подумать только, еще год назад я собиралась замуж за этого старого обалдуя Нимуса.

Тайком я оглядела дородную фигуру женщины, которую в темноте можно было принять за тролля, и на мгновение задумалась, как должен был бы выглядеть жених такой дамочки.

Этим утром меня не слишком увлекали разговоры: в отсутствие Лиса я получила короткую записку, принесенную коричневым лесным голубем. Меня взволновало не столько содержание («Жду тебя в ивовой пещере на востоке от крепости»), сколько сам факт, что голубь явно не принадлежал никому из знакомых мне магов. С полудикими почтальонами лучше было не связываться хотя бы потому, что менее надежных письмоносцев придумать было сложно. Орон и тот скорее бы донес письмо до адресата, чем это непредсказуемое создание, отстающее от своего разумного родственника на несколько ступеней эволюции.

Что записка была адресована Лису, я не сомневалась, только вот что-то подсказывало мне, что лучше было с ним на эту тему не говорить.

Вдруг я вспомнила о существовании Дашки, которая все еще ожидала, что я как-нибудь поддержу беседу. Спрашивать напрямую, что стало с магом, я боялась, поэтому решила перевести все в шутку:

– Небось сбежал из-под венца?

Дашка улыбнулась и отряхнула руки от прилипшей шелухи.

– Да, за два дня до свадьбы. Ушел в дозор – и все. Нет его.

– А какой он был, твой жених? – спросила я.

– Какой-какой – обычный. Две руки, две ноги, – похвасталась магиня. – Даже глаза и уши на месте, хотя в магах был не первый десяток лет.

На человеческом языке это означало, что колдуном этот Нимус был очень даже неплохим. Я содрогнулась. Если пропадали такие опытные маги, то что сможет сделать Лис, пробыв в полях меньше года? И опыта у него, ясен Мерлин, гораздо меньше, каким бы талантливым и уникальным магом он ни был.

– Как ты думаешь, вы найдете это чудовище? – после минутной паузы задала я уже давно волновавший меня вопрос.

– Хотела бы я знать… – И Дурашка пожала плечами. – В любом случае, Нима уже не вернуть. Как и сына Рыбы, и дочери Гога, и многих других. Какая бы нечисть в лесах не шарила, с такой, чтобы с магом разобраться на раз-два могла, мы раньше не сталкивались. Слава лешему, с твоим Лисом все в порядке.

И тогда я наконец произнесла эти два слова, которые уже давно вертелись у меня на языке:

– Мне страшно.

Женщина в тот же миг перестала лущить горох и ухватила мою ладонь свой шершавой теплой рукой.

– Я знаю, – просто сказала она. – Именно поэтому я иногда тайком благодарю небо за то, что так и не вышла замуж.

В прихожей раздались шаги, и Дашка поспешно отдернула руку, вернувшись к прежнему занятию. Но я видела, что в глазах у нее стояли слезы. Чтобы не смущать гостью, я решила отвлечь внимание Лиса на себя и пошла его встречать.

Натянув улыбочку пошире, я встала у порога и приготовилась к горячим объятиям. Однако моему взору предстало кое-что совсем неожиданное и неприятное.

Лис был жив и чисто теоретически – цел. На том, конечно, спасибо, но широкая красная полоса на шее с еще не до конца запекшейся кровью вызывала такую дрожь, что я от негодования готова была супругу еще и фингал добавить.