Анастасия Анфимова - Оскал Фортуны-2. Под несчастливой звездой.
Тут на крыльце, украшенном четырьмя колоннами, показался мужчина с аккуратно подстриженной бородой, одетый в темно-коричневую тунику. Увидев поднимающегося по лестнице жреца, он всплеснул руками.
— Мы уже заждались тебя, маг!
— Не мог же я предстать перед таким уважаемым господином, не приведя себя в порядок, — улыбаясь, покачал головой Тусет.
— Проходи, проходи, — засуетился мужчина.
— Где здесь можно посидеть? — спросил Алекс у бородача с мечом.
— Вон скамейка! — рыкнул тот и так взглянул на девочку, что та даже съежилась от страха.
Похоже, это монументальное сооружение стояло здесь не один год. За это время поверхность расколотого пополам бревна вытерлась до зеркального блеска, только выделялись темные пятна сучков. Александр уселся и, положив на колени меч, стал ждать. Айри, немного потоптавшись, тоже присела на краешек.
— Что мне говорить, Алекс?
Юноша взглянул на привратника. Бородач, состроив свирепую рожу, расхаживал у ворот, время от времени бросая на них злобные взгляды.
— О чем? — поинтересовался он на келлуанском.
Девочка понимающе кивнула.
— Что отвечать, если спросят, почему я не хочу стать женой…
— Я понял кого, — резко оборвал ее Александр.
Айри испуганно замолчала.
— Скажешь, что ты… — он стал мучительно подбирать нужное слово. — Как называется, когда человек хочет получить то, на что не имеет права?
Девочка растерянно пожала плечами.
После долгих и путаных объяснений она довольно улыбнулась.
— У нас говорят "недостоин"!
— Вот-вот, — обрадовался юноша. — Скажешь, что девчонка с улицы не достойна быть женой такого красивого…
Айри фыркнула.
— … умного…
Девочка уже с трудом сдерживала улыбку.
— … а главное — знатного молодого человека! Понятно?
Собеседница закивала.
— Только не говори им, что он дурак, и ума у него меньше чем у таракана. Не обижай лучших людей Тикены.
— Я поняла, — серьезно сказала Айри.
— Теперь помолчи, а то стражник вон как на нас косится, — проговорил Алекс, откидываясь на спинку скамейки и закрывая глаза.
Он постарался отрешиться от всего происходящего и очистить свой разум, готовясь к очень важному разговору.
— Кто здесь Алекс? — раздался звонкий молодой голос.
Он открыл глаза и увидел на крыльце у колонны молодую служанку в короткой тунике, с масляным фонарем в высоко поднятой руке.
— Я! — отозвался Александр.
— Тебя зовет господин Котас Минатиец, — проговорила девушка.
Юноша встал, с хрустом потянулся и направился к лестнице. Он только успел встать на первую ступеньку, когда за спиной раздался короткий рык:
— Стой!
Парень оглянулся. К нему, широко шагая, приближался охранник.
— Меч отдай, — угрожающе прогудел он, страшно вращая выпученными глазами.
На Алекса эти гримасы не произвели никакого впечатления.
— А ты мне его потом вернешь?
— Я с тобой пойду! — еще более грозно прорычал привратник.
Александр пожал плечами, вынул клинок в ножнах и с легким полупоклоном протянул его на вытянутых руках. Стражник смутился столь неожиданным действием, и неловко приняв меч, затолкал его за пояс.
Служанка, наблюдавшая за этим ритуалом, открыла рот от удивления.
— Чего уставилась?! — оскалился стражник, и та испуганно юркнула в широко распахнутую дверь. Алекс под конвоем вошел в небольшую комнату, из которой в разные стороны вели три двери. Служанка проскользнула вперед, указывая дорогу. Вслед за ней он вошел в ярко освещенный зал. Мельком окинул взглядом расписанные стены и тут же заметил слева хмурого Растора. Сцепив руки на груди, он стоял, прислоняясь спиной к изображению сине-зеленого дерева с ярко- красными цветами.
— Проходи, моряк, — послышался радушный голос.
В центре комнаты на ярком ковре прямо под большим масляным светильником стоял квадратный столик. С одной стороны от него на табуретке сидел Тусет с Книгой Сета на коленях. По другую — на короткой скамейке с резной спинкой расположились двое мужчин. Причем сидели они так, словно старались отодвинуться друг от друга подальше. Тот, кто постарше с седой окладистой бородой, отвернувшись, смотрел в стену, а второй, одетый почему-то в плащ поверх обычной одежды, довольно улыбался и смотрел на Александра большими выразительными глазами на смуглом лице, украшенном аккуратными усами и бородкой.
Александр сделал пару осторожных шагов по мягкому ворсистому ковру и низко поклонился.
— Кто ты и откуда? — спросил одетый в плащ мужчина. По тому, как уверенно тот себя держал, молодой человек определил, что перед ним сам хозяин дома.
— Меня зовут Алекс, я матрос с корабля "Рассекатель воды" из города Брис, что в государстве Тонго. Наш корабль шел в город Нидос с грузом тканей, оружия, воска и меда.
— Не слышал о таком государстве, — бросил, не оборачиваясь, пожилой мужчина.
— Наверное, моя страна называется у вас как-то по-другому? — растерянно предположил парень.
— Кто правит твоей страной?
— Король, — ответил юноша. Как-то он стал свидетелем разговора Нарона со жрецом, в котором речь шла о какой-то стране на севере, где, по словам капитана, имелось великое множество государств.
— Ты из ольвиец? — поинтересовался хозяин дома и тут же проговорил что-то на непонятном языке.
— Я не понимаю тебя, господин, — покачал головой Алекс.
— Скажи что-нибудь по-своему, — предложил хозяин дома.
— Отпустили бы вы меня, — вздохнув, выдал на тонганском Александр.
— Никогда такого не слышал, — немного подумав, сказал мужчина, и, обратившись к соседу по скамейке, спросил:
— А ты, брат?
— Не о том спрашиваешь, Котас, — повернув голову, тихо проговорил тот. — Какое нам дело, кто он и откуда?
Александр почувствовал, как после этих слов в комнате повисло напряжение. От волнения он начал потеть.
— Ты прав, — согласился Минатиец, — Расскажи, как ты попал на остров? И почему Энохсет сделал тебя наследником всего имущества?
Он сделал знак рукой. Стоявшая у стены рабыня быстро подошла к столику и наполнила блестящий кубок густым темно-красным вином. Плеснув туда воды из широкогорлого сосуда, Минатиец сделал глоток, рассматривая гостя как диковинное блюдо, словно выбирая, с какого конца начинать его есть.
Алекс поведал свою историю, практически ничего не придумывая, упустив лишь некоторые моменты.
— … Я не помню ничего после того шторма. Но Энохсет говорил, что нашел меня на берегу. Одной рукой я держался за обломок борта, а в другой у меня был этот меч. Старик выходил меня. Он остался один, потеряв близких. Когда я поправился, то стал помогать ему: охотился, готовил, стирал одежду. Энохсет выучил меня своему языку. Мы долго жили вдвоем, пока не появилась Айри. Он очень хотел вернуться домой, поэтому и послал нас ждать, когда корабль будет возвращаться с Найульских…
— Я это знаю, — бесцеремонно перебил его хозяин. — Почему он оставил имущество именно тебе?
— Он не раз говорил, что относится ко мне как к сыну, — ответил Александр. — У него больше никого не было. Но за это я должен сопровождать Книгу Сета до храма в Абидосе, принести там в жертву двух лучших быков и выдать замуж Айри. За того, кого она сама выберет.
— Она уже выбрала, — проворчал брат Минатийца, бросив презрительный взгляд на Растора. Тот только крепче сжал губы, отчего его рот стал напоминать куриную гузку.
— Кого, господин? — сделав вид, что очень удивлен, спросил Алекс. — Я об этом ничего не знаю.
От такого простого вопроса в комнате повисла гробовая тишина. Даже хозяин дома от удивления выкатил глаза. Однако быстро пришел в себя и с усмешкой ответил:
— Моего непутевого племянника.
— По-моему вы ошибаетесь, господин, — смело возразил Александр. — Айри не может быть женой господина Растора.
— Что ты сказал?! — рявкнул племянник богача, бросившись на Алекса.
Тот ловко увернулся от летевшего в лицо кулака и незаметным движением перенаправил стремительное движение юноши. Растор с грохотом врезался в табурет.
— Хватит! — хозяин дома звонко хлопнул ладонью по столу. — Уймись!
Но пылкий влюбленный предпринял еще одну атаку, закончившуюся так же печально.
— Придержи его! — крикнул Котас охраннику.
Тот сграбастал паренька за плечи и прижал к широкой груди.
— Это почему же какая-то сопливая девчонка не хочет стать женой моего сына! — взвился подобно ядерной ракете папа Растора. — Что она о себе возомнила, мерзавка?!
— Я не сказал "не хочет", — поспешил возразить Александр. Не хватало еще от папаши уворачиваться. Бить-то, как следует, этих ублюдков ему нельзя. — Я сказал "не может" потому, что считает себя недостойной столь великой чести.
