Лана Тихомирова - Властелины Пограничья
- Да, - с небольшой задержкой ответила Пенелопа, как-то странно пятясь назад.
- Здравствуйте, - осторожно сказал Андрес.
Ван Чех поприветствовал его кивком головы.
- Это доктор ван Чех, - тихо сказала Пенелопа, глядя в угол, схватившись за спинку ближайшего стула, - Он будет наблюдать вас совместно со мной.
Андрес ничего не сказал. Ван Чех тщетно пытался поймать взгляд Пенелопы. Ван Чеху Андрес не понравился, но очень понравилась его светлая небольшая бородка, доктор подумал отпустить себе такую же.
Пенелопа будто пришла в себя, последний раз взглянула на скучавшего на кушетке красавца в зеленом, и вышла, ухватив ван Чеха за рукав.
- Совместное наблюдение? - удивлялся он.
- Одна я с ним не справлюсь.
Ван Чех поднял черные брови.
- Да-да, и впучь глаза обратно. Он либо притворяется, в чем я абсолютно уверена, либо… Я не знаю, ты когда-нибудь чувствовал, как от человека исходят волны? Энергетику человека чувствовал хоть раз?
Ван Чех ошарашено кивнул.
- А этого чувствовал? - Пенелопа резко остановилась и доктор на нее налетел. Она пожирала доктора глазами.
- Не то чтобы. Надо с ним пообщаться, - медленно ответил он.
- Пообщаешься еще. У меня такое ощущение, что глаза сейчас вытекут и голова раскалывается. Вдруг он истинный, это было бы, кстати, - закусив губу, тихо сказала она.
- Что за истинный?
Пенелопа медленно дошла до своего кабинета и вставила ключ в замок. Дверь открывать не стала. А уткнулась лбом в дверь. Ван Чех хотел подойти к ней, но остался стоять.
- Заходи, - Пенелопа два раза резко провернула ключ и мягко толкнула дверь.
- У меня есть теория. Крохотная такая… теорийка, - Пенелопа села и начала говорить на глядя на доктора.
Ван Чех удобно устроился на подоконнике и смотрел, как начальница перебирает полу халата.
- Больные делятся на две неравные группы. Истинные безумцы, разум которых покинул тело, но имеет с ним связь. И… я зову их пауками. Это все без исключения наши с тобой алкаши. Жадные донельзя люди, прожигатели жизни, которые ни себя, ни близких не любят. Точнее так. Себя они любят до такой степени, что им нужно, ни больше, ни меньше, все и сразу, а то, что это не возможно, они не понимают, так как беспросветно тупы. Пьют, растрачивают жизнь на то, чтобы завладеть материальными ценностями в неограниченном количестве, мечтают о машине, квартире, мировом господстве и славе, при этом пальцем о палец, сам понимаешь…
Истинные как будто смотрят на этот мир с изнанки. Сколько раз я замечала, что некоторые больные смотрят на этот мир, словно бы видят его через мутное стекло, воспринимают и перешифровывают по каким-то другим законам.
Мы создаем этот мир. Он оживает под нашими глазами, ушами, пальцами. Кто знает, упало ли дерево в лесу, пока не увидит, не услышит, не коснется. Пока этого нет, дерево в равной степени может и стоять, и падать. Судьба его не определена. Так же и с этими безумцами. Они все видят искаженно, меж тем их искаженная реальность прекрасно вписывается в определенные рамки. Я верю, что есть некое место, часть пространства, совершенно определенная, откуда они смотрят на нас, откуда все выглядит не так, как есть на самом деле. Просто в какой-то момент они выпадают туда и не могут вернуться. Если бы можно было их возвращать оттуда. Согласись, процесс был бы куда легче.
Ван Чех задумчиво барабанил пальцами одной руки по другой руке.
- Мне не понятен этот тезис, про созданную нами самими реальность. Тогда ты моя выдумка, потому что я вижу и слышу тебя, а я твоя выдумка, так? - он внимательно прищурился на Пенелопу.
Она улыбнулась и сверкнула на него из-под челки зеленым глазом.
- Нет. Сколько людей столько и реальностей. Почему пара людей помнит одно и то же событие по-разному, причем, иногда до хрипоты спорят, допустим, красная машина сбила человека или черная? А была ли машина вообще?… Реальности пересеклись и образовали, как мы это называем "Объективная реальность", которая суть, коллективное сознание, такое же пластичное, как индивидуальное.
- То есть. Это как освободиться от оков сансары, чтобы достичь нирваны и увидеть вещи такими, какие они есть? - уточнил доктор, все еще не доверяя собеседнице.
- Нет.
- Тогда когда меня нет дома, что есть?
- Скорее всего, ничего!
- А откуда появляется дом?
- Ты знаешь, что есть эта дорожка, и дом и квартира и прочее. Вот и все. Ты это знаешь, поэтому оно есть. И никак не наоборот.
С губ доктора готов был сорваться один единственный вопрос, и он крепился, чтобы его не задать.
- Нет-нет, Вальдемар, можешь не беспокоиться, мне самой врач пока не нужен, - рассмеялась Пенелопа, - По лицу поняла, можешь не спрашивать.
- Вот и говорите тогда с моим лицом, а я помолчу, - буркнул ван Чех.
- Тогда лицо оставь, а сам выметайся, - хихикнула Пенелопа, - Так вот, я думаю, что этот Андрес очень сильный человек сам по себе, но может он истинный, а в идеале так вообще сновидец…
- А это еще что за зверь?
- Сновидцы, это люди, проживающие в двух реалиях. Сон так же реален, как и явь. И сновидцы создают реальность в двух параллельных пространствах, здесь и во сне. Возможно, во сне они попадают в то пространство, которое занимают и истинные безумцы. Тогда это было бы очень похоже не латентную шизофрению, а она составляет большинство случаев, как мы знаем. У меня есть мечта найти путь туда. Пока я в самом начале.
- Это бред, - ван Чех порывисто встал, - На какую-то минуту ты меня убедила, но это бред.
- Люди принимаю наркотики, чтобы освободить свой разум и достигнуть других миров. Многие духовные практики обещают освобождение от этой реальности. А я просто хочу проверить свою теорию, - нервно отозвалась Пенелопа.
Она выглядела какой-то очень старой, от носа к губам пролегли глубокие складки, взгляд ее был печален и блуждал где-то не здесь.
- Я думала, хоть ты поймешь, - тихо сказала она в спину, собравшемуся уходить доктору, - Ну, нет, значит, нет.
Ван Чех встал, как вкопанный, и резко обернулся. Уже порядком стемнело, а света в кабинете не зажигали. Пенелопа опустила голову на грудь и согнулась, видимо, под тяжестью какой-то ноши. Из-за свесившейся прически был виден только острый детский подбородок.
Доктор долго смотрел на нее и почему-то начинал волноваться. Она верила в этот бред всем сердцем, но он чувствовал, что в самих логичных и стройных рассуждениях без шизофрении самого мыслителя не обошлось. Почему-то ван Чех улыбнулся.
- Иди, чего встал? - ласково и устало сказала Пенелопа, - Тебе домой надо. Тебя, небось, девушки заждались или друзья.
Ван Чех пожал плечами и что-то промычал.
- Ничего страшного, будет еще, - Пенелопа отечески ему улыбнулась, поднялась, похлопала по плечу и мягко выставила за дверь.
