Стас Бородин - Погребальные костры - Книга полностью
Черная спинка жука с громким хрустом раскрылась, и я увидел, как из-под блестящих надкрыльев показалось его стальное тело, похожее на соты, испещренное десятками круглых отверстий. Полыхнуло белое пламя, и щит вокруг меня загудел, сотрясаясь от ударов. Маленькие металлические шарики вылетели из "сот" точно стая рассерженных пчел. Тело мертвого мага затряслось и выгнулось дугой. Железные насекомые в одно мгновенье разодрали плоть в клочья.
Я смотрел на забрызганные кровью стены, испещренные круглыми отверстиями, смотрел на разбитую на мелкие кусочки лампу, и чувствовал, как ужас в очередной раз запускает свои ледяные когти мне в грудь.
Мир изменился навсегда. Время чародеев закончилось. Я понял это в ту же секунду, когда увидел мертвого мага и смертоносную зонтракийскую машину.
Дрожащей рукой я смахнул пот со лба, и уже собирался было опустить щит, когда из-под распахнутых металлических надкрыльев вновь посыпались искры.
Жук раскололся на две половины. Стены дома задрожали, и покрылись змеящимися трещинами. Что-то приглушенно ухнуло, и комнату тут же затопило желто-красными бурунами пламени, закружившими вокруг меня в жутком хороводе.
Огонь взметнулся к самому потолку, и выплеснулся из окна ревущим извивающимся протуберанцем. Сквозь бурлящую пелену беснующейся плазмы я увидел, как вспыхнули и исчезли волосы на изуродованном черепе Маркабрю, а его изрешеченная плоть загорелась, словно груда тряпья, насквозь пропитанного ламповым маслом.
Маг зашевелился на своем ложе, закрывая руками голову, и прижимая колени к груди. Зрелище это было жуткое и омерзительное!
Стиснув зубы, я попытался подняться на ноги. Воздух в коконе быстро заканчивался, в горле запершило и стало трудно дышать.
Вытирая рукавом струящийся по лицу пот, я встал на одно колено. Бушующее вокруг пламя неожиданно приобрело зеленоватый оттенок, и я увидел, как плавится металлический корпус разбитой лампы, и начинают проседать каменные стены.
Громадная горящая балка рухнула откуда-то сверху, подняв метель из алых искр, а пол неожиданно вздыбился, точно норовистый скакун, пытающийся сбросить меня со своей спины.
Огненное щупальце яростно стегануло по моему кокону, силясь разорвать его своими ядовитыми когтями на части. Я почувствовал, как нити манны, связывающие меня с невидимым щитом, натянулись и жалобно запели.
Неужели зонтракийцы и это предусмотрели? Кровь застыла у меня в жилах. Похоже, что против алхимиков зонтракийского оружейного двора даже магия была бессильна!
Бросив последний взгляд на пылающий труп чародея, я ухватился за извивающуюся цепь из тевалийской стали и одним рывком перебросил себя через оплывающий подоконник.
Высокое звездное небо мелькнуло над головой и я, вырвавшись из огненного плена, провалился в бархатистую черноту.
Разноцветная россыпь огней ночного города летела мне навстречу с ужасающей быстротой. Мимо промчался спускающийся вагон канатной дороги, промелькнули огни дворцов, веранды ресторанов, и яркие вывески борделей. Остроконечные черепичные крыши, ощетинившиеся пиками громоотводов и вращающимися на ветру флюгерами, приближались с каждой секундой.
Я не знал, спасет ли меня мой щит, или же он разобьется о землю как яичная скорлупа. Зажмурившись, я втянул голову в плечи, ощущая, как трясется и вибрирует кокон из манны. Глупо будет умереть вот так, как мальчишка, сорвавшийся с "трясучки"!
Удар был страшный! Обломки черепицы, досок и штукатурки брызнули во все стороны. Рот наполнился кровью из прокушенного языка, а внутренности, превратились в дрожащее желе.
Мир замелькал вокруг как стекляшки в калейдоскопе, на мгновение складываясь в причудливые узоры, и тут же разлетаясь вдребезги.
Скатившись с крутой крыши, я сбил закопченную печную трубу и, увлекая за собой груду обломков, ударился о крышу ярусом ниже. Перед глазами промелькнули цветочные горшки, веревки с висящим на них бельем, и сидящая на подоконнике облезлая кошка.
Кокон гудел и стонал, нити манны звонко лопались, оставляя в щите зияющие бреши. Еще несколько секунд и мне конец!
Перекувыркнувшись в очередной раз, я врезался в каменный парапет и, пробив его насквозь, полетел спиной вперед в темное ущелье между домами.
Сквозь сотни отверстий в кокон ворвался смрад гниющих отбросов, разлагающейся плоти и застоявшейся воды. Грязь вскипела, соприкоснувшись с раскаленным щитом, а я, пропахав в груде мусора широкую колею, уткнулся лицом зловонную лужу. Куски щита с шипением попадали в воду, вздымая облака пара, а сверху продолжали сыпаться обломки черепицы и куски кирпича.
Я был жив! Лицо у меня было разбито в кровь, болели плечо и колени, однако я все еще был жив! Удача и на этот раз мне не изменила!
С трудом перевернувшись на спину, я раскинул руки в стороны, с наслаждением втягивая в легкие смрадный застоявшийся воздух. Кровь как молот стучала в висках, а стены зданий, возвышающихся со всех сторон, и узенькая полоска звездного неба медленно раскачивались, будто бы я лежал не на твердой земле, а на палубе корабля.
- Что там? - послышался чей-то голос, откуда-то сверху.
- Да ничего особенного, - ответил второй голос. - Наверно опять мальчишка сорвался с "трясучки".
- А грохот был такой, будто бы рухнул целый вагон! - хмыкнул первый.
- Утром глянем, что там от него осталось! - засмеялся первый.
- Очень надо, - ответил второй.
Хлопнуло закрывающееся окно и все стихло. Зашипев от боли, я оперся на руку и встал на колени. Голова все еще кружилась, а земля предательски уходила из-под ног. Заключенный в непроницаемый кокон я должен был пользоваться маной заключенной во мне самом, и щит буквально за несколько минут вытянул из меня все силы. Было просто чудом, что я вообще мог двигаться!
Оглядевшись по сторонам, я понял, что угодил прямиком в какое-то глубокое ущелье. Сверху теснились убогие дома бедняцких кварталов, которым не нашлось места на склонах Маунтдана. Здесь в окнах свет не горел, бедняки, судя по всему, едва сводили концы с концами, и берегли каждый тохр.
Со дна расселины мне была видна лишь тонкая извилистая полоска звездного неба, да черные рваные силуэты крыш и перекинутых через провал мостов.
Где-то скрипнули ставни, и прямо мне под ноги выплеснулось содержимое ночного горшка.
Вот так угораздило! Я попятился, нашаривая стену рукой. Мох, покрывающий влажные камни, слабо светился, с громким жужжанием мимо лица пролетали какие-то крупные насекомые, а где-то в отдалении слышался хруст и приглушенный рык.
Волосы у меня на голове встали дыбом. Не хватало еще столкнуться в темноте с какой-нибудь хищной тварью!
