Афет Сариев - Срединные пути
— Еще, касательно типографской краски. Помню только про сажу и оливковое масло.
— И смола, — добавил Сергей. — Иначе будет сходить с бумаги. И не обязательно оливковое масло. Можно, наверное, и наше конопляное использовать. Короче, поэкспериментирую и скажу точно. А еще лучше, дам тебе готовую краску. Не боись.
— Спасибо, друг, — обрадовался Виктор. — Тогда нет проблем.
— Проблема есть, — вздохнул Сергей. — Изоляционное покрытие медных проводов — вот проблема моя.
Виктор, молча, шел рядом, когда резко остановился и хлопнул себе по лбу:
— Нет проблемы! — воскликнул он. — Плетенка!
— Сергей непонимающе поглядел на друга.
— Вот что, Серега. Сделаем по принципу ткацкого станка плетение сванговой нитью вокруг проволоки. Вот и все решение проблемы.
— Ой, блин! — оторопело встал Сергей. — А сможешь?
— Такой станочек? — презрительно хмыкнул Виктор. — Конечно. Принцип известен.
— Витек! — Сергей полез обниматься.
Виктор сорвался от него подальше и с улыбкой попросил:
— Только без рук.
Но Сергей все равно догнал и сгреб его лапищами.
— Всё, всё, — вырвался из его хватки Виктор. — Пора и честь знать. Работать надо.
Виктор вернулся в ангар, чтобы закончить дело с недовершенной матрицей и приняться за плетеночный станок. А Сергей нырнул в кузнечный цех, чтобы выяснить, как обстоят дела с холодной протяжкой медной проволоки.
В углу стоял большой деревянный барабан уже наполовину замотанный проволокой. Формирующая плашка продолжала медленно подавать сквозь фильеры на него медный шнур.
***Вечерком Василий Иваныч заглянул к Виктору с предложением посетить баньку. Они зашли за Сергеем и втроем пошли париться. По дороге Василий Иваныч сделал необычное предложение:
— А давайте возьмем с собой Бориса тоже.
Собственно, друзьям было ни к чему в совет, а такие бани проходили обязательно с обдумыванием дальнейших планов триумвирата, приглашать постороннего, но предложение профессора пустой прихотью не могло быть. Явно что-то задумал человек. Поэтому, Сергей поймал первого попавшего под руку парнишку, дал срочное задание сбегать в бараки и позвать Бориса в баню. Сами пошли дальше.
Пока топили каменку, пока распивали первые бокалы вина, в дверях возникла статная фигура зодчего. Он поздоровался и вопросительно глянул на Сергея.
— Борис, ты еще не парился тут? — спросил его Василий Иваныч.
— Нет еще. Не приходилось. Хотя все уши прожужжали.
— Правильно, что прожужжали. Давай, научись и этому искусству. Раздевайся вон там, накидывай на себя простынку, как мы, и подсаживайся. Сам тебя научу париться, — улыбнулся Василий Иваныч.
Борис с сомнением поглядел на них, потом покорно направился в уголок, чтобы тоже раздеться. Как подсел, налили и ему вина. А Василий Иваныч спросил:
— Ну как, Борис, подумал над моими словами или еще не было времени?
— Подумал.
— И каков твой вывод?
Борис потупился:
— Пока ничего определенного не могу сказать. Не понимаю я всего в душе происходящего. Трудно мне…
— Так и должно быть. Трудно от привычек отказываться. Ну, ты пока посиди, подумай еще за бокалом вина, а мы побеседуем о своих делах. — Он хлебнул из бокала и спросил у друзей: — Как идут наши дела?
— Вроде нормально, — улыбнулся Сергей. — К лету осветим все помещения. А в первую очередь, вашу квартиру, профессор.
— Это хорошо. Ну, а строительство, сам вижу, успешно продвигается. Что с типографией?
— Виктор изготовил первый станок. Теперь еще два других собирают. Так что, через недельку запустят все три на полную катушку. Я увеличил производство бумаги под формат книги. Завтра собирался еще один сектор создать для изготовления обложек. Придется начать с кожаных обложек.
— Тоже неплохо. Витя, а как с перевооружением дело обстоит? Тебе к лету необходимо быть полностью укомплектованным и готовым.
— Буду, — сурово проговорил Виктор. — Обязательно буду.
— Надеюсь, — отчески поглядел на него Василий Иваныч. — Теперь, по поводу нашего старого разговора. Рисование включил в программу. Только Федор еще не подходил ко мне.
— Подойдет, профессор, — заверил Виктор. — Эти дни крайне занят. Обещал, после каникул точно будет преподавать.
— А я еще поговорил с Валентиной насчет уроков пения. Она согласилась. Поэтому, после каникул ввожу в младших классах и этот урок.
— Касательно Валентины Петровны, — заметил Сергей. — Вы не в курсе дела. Наша уважаемая учительница проводила недавно с детьми урок на тему: «гордость — порок человеческий».
— Ага! — ухмыльнулся Василий Иваныч. — Заповедь вспомнила.
— Да. Мы с Виктором сегодня посетили ее. Виктор объяснил в доступной форме, что тема не соответствует действительности, но аргумент отлетел от брони веры, как теннисный шарик. Невозможно призвать ее к разуму. Верует, ибо это нелепо, — засмеялся Сергей. — Единственное чего смогли добиться, это обязали ее нести вам план учебной программы на утверждение.
— А чему ты удивляешься? Это и есть сущностная цель верований. Какая же это вера, если можно подвергнуть анализу на логику. Тогда это наука, а не вера. Критический подход вере нетерпим.
Василий Иваныч испытующе поглядел на тихо слушающего их Бориса и продолжил:
— В голове человека некритичное мышление реализуется в конкретной части мозга. Если не ошибаюсь, в левом полушарии оно, а в правом полушарии — критичное. Нейрофизиологами проводились измерения активности этих частей у глубоко верующих и у неверующих. Все вопросы касательно веры у верующих активизировал левый участок мозга, а у неверующих — правый. Вот вам и предметное доказательство состояния дел.
— Интересно было бы такое исследование провести им и с правительственными чиновниками, — засмеялся Виктор. — Почему-то мне кажется, что и их речи активизировали бы только левое полушарие.
— А знаешь, ты не так уж далек от истины, — заметил Василий Иваныч. — Правда, я не насчет частей мозга. Я о другом. Все дело в том, что зарождение монотеистических религий в той нашей жизни и их путь дальше, это некая форма банального захвата власти и инструмента ее удержания. Есть два пути такого захвата. Первый — это сверху вниз за счет подчинения реальными силовыми структурами конкурентов и дальше до нищей толпы. А второй — мистическими силовыми структурами. Снизу вверх за счет подчинения этой толпы и выше, до знати и дальше. Вспомните, «блаженны нищие духом, ибо ваше есть царствие божье». Или еще, «удобнее верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому войти в царствие божье». Так ведь, если не ошибаюсь? До византийского феномена власть снисходила от верхушки пирамиды вниз. На основании пирамиды оказывалась полностью лишенная власти толпа. Вера этим воспользовалась сполна, чтобы создать власть с основания пирамиды вверх. И успешно создала, опираясь на голытьбу. Вот почему в обоих случаях требуется некритичное мышление больше критичного. Когда же произошло слияние обоих властей воедино, когда реальной силовой властью заодно завладел религиозный лидер, наступил средневековый коллапс. Ведь выходило, что нищим духом теперь может быть и знатный богач. Толпа лишалась власти вторично. Антагонизм стал очевидным разрушительным фактором. Назревали катаклизмы. Пришлось разъединяться, чтобы не наступил полный коллапс и хаос. Хотя суть религии все равно оставалась неизменной, как и любой нынешней силовой структуры: иметь власть над некритически мыслящей паствой. Вот почему проповеди совершенно идентичны рекламным выступлениям властных чиновников. Только диаметрально противоположно направлены.
