Александр Шохов - Отец Смерти
Моргульский, которого очередной порыв ветра приподнял вверх и ударил о скалу, жалобно вскрикнул.
— Учти, — сказал я Лаэрцию. — Он тоже демон. Я могу воспользоваться и его слюной.
— Ну ладно.
Лаэрций лизнул пазиру и я, подхватив Моргульского, прыгнул в открывшийся портал.
В долине росли высокие и пышные папоротники, летали крупные яркие бабочки, и ветер был легким, как дыхание мотылька, и теплым, как лучи небесного светила. Я вздохнул с облегчением.
Моргульского пришлось несколько раз ударить по щекам, чтобы он пришел в себя.
— Благодарю, что вы меня вытащили, — улыбнулся он, вставая на ноги и вдыхая полной грудью сладкий воздух долины.
— Где находится Мать Ветров? — повторил свой вопрос Лаэрций.
— Этот берег — своеобразный лабиринт, — сообщил Моргульский, садясь на мягкую, чуть влажную, траву и делая нам приглашающий жест. — Вы присядьте, мне придется рассказать некоторые подробности.
Я почувствовал, что пазира в моей руке почему-то становится теплой, но решил, что так повлияла на нее перемена климата.
— У самой реки вы почти не найдете отличий. Мы называем эту полосу границей. От границы вглубь берега можно двигаться только по определенным маршрутам, при этом, по какому бы пути вы ни двигались, вам рано или поздно придется преодолеть Первые Врата. До Первых Врат мир не подвержен изменениям. Дальше, стоит вам пересечь порог, вы попадаете в царство Вероятности.
Мы внимательно слушали, при этом меня не покидало ощущение, что я не столько внимаю, сколько вспоминаю известное уже давно. Этого нельзя было сказать о Лаэрции: его рот непроизвольно открылся, а глаза готовы были выпрыгнуть из орбит: он просто буравил взглядом крылатого демона.
— После Первых Врат вы оказываетесь в зоне "Икс-1". Это особенное место, которое каждый видит по-своему, и для каждого зона "Икс-1" готовит сугубо индивидуальные ловушки, коварные и смертельные. Там существует множество постоянно изменяющихся путей, каждый из которых, если Вы останетесь живы, приведет Вас ко Вторым Вратам. Далее следует зона "Икс-2", которая изменяется совсем по-другому, и так далее.
— Ну? — сказал Лаэрций.
— Сейчас мы находимся в зоне "Икс-6". Насколько я понял, Эвкатион перенес Вас, используя свой индивидуальный портал. Ему, как демону Вечности, это было вполне по силам. Я уже говорил, что каждая из зон "Икс" постоянно изменяется. Никто не сможет дважды пройти одним и тем же путем, пересекая каждую из них. Врата — единственные объекты, которые почти не подвержены изменениям. Здесь говорят, что сила, меняющая этот берег, называется ВЕТРОМ. Она зарождается в зоне "Икс-9", и именно там находится Мать Ветров. Я не знаю, что она такое, потому что я такой же путешественник, как и вы. А те, кто прошли путь, не скажут ни слова о том, что нашли в его конце. К тому же, я подозреваю, что для каждого из нас Мать Ветров будет чем-то совершенно индивидуальным. Все мы движемся к ней, зная или не зная об этом. Мы идем к ней, потому что другого направления не существует. И еще потому, что каждого из нас она зовет к себе. Далеко не все слышат зов Матери Ветров. Но с начала времен люди и демоны переправляются через реку и идут по лабиринту этого берега, и каждый из них надеется, что встреча с той, кто ждет в конце пути, сделает их жизнь полной, совершенной и бесконечной.
Я не понимал своих эмоций. Пока Моргульский говорил это, слезы полились из моих глаз, и я стоял, нелепо вытирая их рукавом своей старой парусиновой куртки. В моем сердце теснились тоска и боль утраты, — такие сильные, что было трудно дышать. И я сел на траву, до боли сжимая в кулаке пазиру, которая отозвалась горячей пульсацией.
— Значит Рогатый оказал нам бесценную услугу! — сказал Лаэрций. — Мы сейчас ближе к Матери Ветров, чем к своему берегу.
— Именно так, — подтвердил Моргульский.
— А сколько времени нужно демону, чтобы пройти все девять врат? — поинтересовался Лаэрций.
— Некоторые идут всю свою жизнь. А кому-то достаточно нескольких дней. Позвольте вопрос. Зачем вам обоим нужна Мать Ветров? Ведь вы оказались на этом пути против своего желания, так?
— Это ему нужно туда, — сказал я, вытирая глаза. — Его подружка много дней назад переправилась на моей лодке и отправилась в это безумное путешествие. Лично я всего лишь хочу… вернуться к работе перевозчика.
Моргульский рассмеялся. Видимо, мои последние слова прозвучали слишком фальшиво. Я и сам удивился этому.
— Так вот, где я видел твое лицо! — сказал Моргульский, отсмеявшись. Смеялся он очень заливисто, как демон, которому не о чем заботиться в этом мире. — Извините, а кто из вас владелец пазиры?
— Я. И самое любопытное, что мне совсем не хочется передавать ее кому-либо.
— Это ты победил Эвкатиона? — спросил Моргульский, глядя мне в глаза.
— Да, — ответил я.
Он чуть прищурился, словно вглядываясь в глубину моих глаз, потом кивнул, словно бы уяснив для себя что-то, и сказал:
— Пазира дает серьезное преимущество в путешествиях. Можно, преодолев очередные врата, задействовать пазиру, и тотчас оказаться на самом коротком из всех возможных для тебя путей, а иногда и прямо у следующих врат. С ее помощью я преодолел зоны "Икс-4" и "Икс-5". А в шестой зоне на меня начал охотиться Эвкатион. Демона вечности победить невозможно. Только сойкеро может сделать это. Я не сойкеро. Я проиграл ему. Кстати, пазира ощутимо теплеет, когда он приближается.
— Значит, он уже совсем рядом, — сказал я. — Но это неважно. Скажи мне, что значит "сойкеро"?
— Если ты забыл это, на то были свои причины, — сказал Моргульский, снова вглядываясь в мои зрачки. — Но я могу сказать тебе только то, что знаю. А знаю я немного. Сойкеро — это непобедимые воины, командира которых называют ОТЕЦ СМЕРТИ.
Словно молния озарила мой ум. Я извлек кинжал, отнятый у мертвого Эвкатиона, вытащил его из ножен и вгляделся в черты мужчины, стоящего на перепутанных корнях дерева. Теперь я знал, кто это. Отец! Как я мог забыть тебя! И тотчас меня озарила догадка: я забыл его, потому что он приказал мне сделать это.
Углубившись в дебри своей памяти, я почти не воспринимал того, что происходило вокруг. А между тем реинкарнированный Рогатый явился со своей свитой. Больше сотни тварей, летающих, ползающих и бегущих, вооруженных самыми разными видами смертельных приспособлений, мчались на нас с четырех сторон. Моргульский кричал мне в ухо, стучал по щекам. Но я только улыбался его попыткам вернуть меня к жизни. Я хотел увидеть моего Отца. Потому что в нем был сосредоточен весь смысл моего существования, все темное пламя моего сердца. Когда я был создан из куска плотной тьмы, этот огонь зажег во мне он. И пламя горело во мне все эти бесконечные дни, когда я не помнил о моем Отце.
