Сергей Гомонов - Пройти неведомой тропой...
Он расхохотался:
— Доселе я знавал лишь одного безумца, кто целился в солнце! Да и то, кажется, он был не просто смертным, а полубогом. Ему мерещилось не одно, а двенадцать солнц в твоем одеянии! Но ты же прекрасно знаешь, что Геб не дает стреле смертного ни малейшего шанса покинуть пределы его чертогов! Нет, это не под силу смертному, очаровательная Нут!
— Хорошо, ты меня убедил. Но я разочарую тебя, мой мудрейший: мне неизвестно, кто навредил моему супругу. Если же ты подозреваешь меня, то напрасно.
Тоту едва удалось отделаться от Нут с ее чарами. Нужно сохранить голову трезвой. Интересно, почему Нут хотелось узнать, с какой целью он ведет дознание? И что изменилось бы, узнай она, что провести расследование его попросил Усир, пребывающий ныне в Дуате? Кстати, одним подозреваемым меньше…
Иронично-усталый Пта, постукивая своим посохом, прибыл в гости по приглашению Тота поздно вечером. Бедному Пта приходилось юлить и вести постоянные дипломатические переговоры с Гебом и его сыном — Сетхом. Эти двое никак не могли прийти к общему мнению: те земли, которые отец готовил для буйных лесов, сын частенько иссушал знойным дыханием пустыни, а если где-то успевали вырасти радующие глаз деревья, Сетх мог себе позволить разгуляться жуткой бурей. А после смерти Усира наместник взял на себя еще одну возможность — повелевать молниями и грозой. Сырости Сетх не любил, поэтому бури и грозы чаще всего были сухими либо ледяными. Пта, сочувствующий людям, с трудом отвоевывал для них участки, где можно было возделывать поля. Да еще и заботился о том, чтобы на этих полях появлялся необходимый урожай.
— Мне все надоело, Тот, — пожаловался старый Пта. — Может, если Ра умрет, что-то изменится?
Но, уловив сверкнувший в щелках подведенных глаз любопытный взгляд Тота, бог плодородия слегка осекся:
— Я надеюсь, ты не думаешь, что я мог быть в этом по-настоящему заинтересован, Тот?
Старые друзья, они могли позволить наедине друг с другом почти полную откровенность. И Пта не прятал свою душу и сердце.
— Я не думаю, но твои слова означают странное… — подумав, вымолвил Тот. — Ты считаешь, что если сгинет весь мир…
— …то явится новый! — перебил его Пта и стукнул посохом по полу в подтверждение своих слов. — И там, возможно, к нам будут относиться с должным уважением, а не растрачивать наше влияние на мелочные междоусобицы.
"О-о-о! — подумал Тот. — Здесь играет застарело уязвленное самолюбие. Но Пта слишком прямолинеен. Он не стал бы плести интриги".
Затем, когда Пта уже отправился в покои для гостей и заснул, во Всевидящем Оке Тота возник юный Инпу:
— И что, Тот? Ты все еще не можешь найти виновного?
— Ты спрашиваешь по собственному почину или тебя уполномочил твой отец Усир?
— Ты так замысловато говоришь, мудрейший, что иногда я с трудом понимаю смысл сказанного тобой, — зевнув и похлопав себя ладонью по губам, отозвался судья и палач Дуата. — Я всего лишь поинтересовался, как идут дела. Это беспокоит меня всего лишь как представителя правосудия.
— Мне пока нечего доложить представителю правосудия, — усмехнувшись, ответил Тот прыткому молодцу.
Инпу подозрителен. Более других. Но он хитер: прекрасно знает, что доказательств нет. Зачем тому, кто проводит большую часть своей жизни в подземельях загробного мира, нужны лавры светила?
Умный и дальновидный Сетх долго хохотал, учуяв, откуда подул ветер:
— По-твоему, я стал бы устранять того, кто обязан мне до конца времен своим спасением от Апопа?! О, извечные! Тот, нельзя так смешить меня! Ведь не пристало правителю великой земли хихикать, как дочери горшечника, которой вихрем задрало подол юбки! Лучше подумай о моих драгоценнейших братике и сестренке — Усире и Исет! Они уже извелись в своем желании вернуть себе трон! Кстати, хотелось бы знать: родился ли у меня племянничек, благословенный всеми вами Хор?
— О чем не знаю, о том не знаю, Сетх, — слукавил Тот: сын Исет и Усира уже не только родился благодаря Инпу, но и значительно подрос. — А не хочешь ли ты лично навестить меня?
— Нет. Не хочу. У меня много дел в Инну. Уж прости. А насчет своих подозрений — забудь. Уж скорее твоя жена Маат занялась бы блудом, нежели я возжелал бы свергнуть Атум-Ра, мою опору. Ха-ха-ха!
Но кто? Кто? Небтет, супруга Сетха, — чересчур слабовольна. Мать (родная мать) Инпу скорее придумает смесь для любовного приворота, нежели яд, который неспособен распознать сам Ра. Она могла бы стать исполнительницей, но это означает, что Тот многое упустил, наблюдая за взрослением младшей дочери Нут. Ра отравили стрелой, Небтет же никогда не умела стрелять из лука.
Чего не скажешь о…
Воительнице Сехмет, жене Пта, своей волей подчиняющей себе громадных диких кошек! Недаром шлем ее изображает раззявленную пасть льва — она грезит боями. К тому же ей вполне могло взбрести в голову немного пощекотать Ра, чересчур уверенного в своей мощи.
Сколько же их, подозреваемых! И ведь каждый мог быть заинтересован в свержении Атум-Ра — так или иначе…
А что если Сетх прав? При всей своей злобе он прозорлив, и прозорливость его не от ума, а от сердца. А сердце у Сетха большое, Тот знал об этом очень хорошо…
Они встретились с двумя виновниками на исходе третьего дня после выздоровления Атум-Ра.
— Так зачем тебе понадобилось это? — обратился Тот к зачинщику преступления.
Оба опустили глаза. Собравшись волей, зачинщик заговорил…
* * *"…Мне нужно было Имя. Всего лишь истинное имя, дабы снабдить сына моего Хора силой. Но дряхлый Ра, время которого на исходе, не желал выпускать Бессмертную Птицу и уступать свой огненный трон Пятому Солнцу. Бену до сих пор бьется в клети, а полубезумный старик потрясает и жжет землю, владения отца моего, Геба.
Великий Ра вскормил и воспитал меня, Исет, великую волшебством. Он подарил мне знание Маат, он обучил меня чарам. Но сейчас он выжил из ума. Нелегко, нелегко мне было принять такое решение, но если бы я не узнала тайного имени Ра, то ладья Ра-Хорахте в один скорбный день могла быть сожрана змеем Апопом, а мой коварный братец Сетх не двинул бы и рукой, чтоб взять свой посох и убить чудовище. Им также владеет безумие — непреодолимая жажда власти и неистовое желание отомстить всем и вся. Гнев Сетха беспределен, он готов погибнуть сам, но не дать выжить никому из нас. И приход к безраздельной власти над страной Та-Кемет — всего лишь способ заставить нас упасть пред ним, Сетхом, на колени. Тогда он насладится местью полноценно, всеобъемлюще и погубит всех: богов, людей, животных, птиц и рыб… Все живое. Ибо Смерть, Разрушитель, Бездна владеет сейчас сердцем моего возлюбленного брата Сетха…
