Наталья Свиридова - Теплый мир
Жители деревни небольшими группами дрейфовали от костра к костру, распространяя последние слухи, смеясь, поздравляя друг друга с праздником, ожидая вечерних танцев. Конечно, это была в основном молодежь — люди зрелого возраста предпочитали разойтись тесными кружками по домам или же сидеть на специально принесенных лавочках, за линией костров и смотреть, как молодые веселятся.
Ласка и Беля стояли немного в стороне от других девушек и смотрели на приготовления музыкантов. За последние годы обе стали мягче, терпимее, они же росли, в сущности, вместе, обучались вместе, работали вместе, но все же некоторые следы былой вражды проскальзывали и сейчас — слишком уж они разные, слишком уж у них разное происхождение, разные взгляды на мир и на Лес. Но сейчас глаза обеих отражали Весенние костры, огонек плясал радостно и немного нервно, в воздухе повисло ожидание.
Вскоре все смолкли, тишину нарушал лишь шорох веток, сгоравших в кострах, даривших тепло, да шелест молодых листьев на ветру. Эту живую тишину разорвал радостный аккорд Дождя, буквально сорвавшийся с его струн и унесшийся в фиолетовое небо, на котором уже показались первые вечерние звезды. Это была традиционная песня "Проводов Зимы", она всегда открывала Вечерние танцы в честь Нового Лета, так же, как и песня "Встречи Лета", эти танцы закрывала. А между ними череда баллад и просто веселых песенок не прерывалась ни на секунду. Первые несколько мгновений все стояли, не смея пошевелиться, а потом началось веселье, начался праздник: праздник жизни, праздник музыки, праздник танца, праздник весны, праздник только собиравшегося народиться на рассвете Лета.
Вскоре стемнело окончательно. Разгоряченные девушки и парни то и дело отходили в сторону, чтобы перевести дух, отдышаться, сделать несколько глотков хлебного напитка, который стоял в пузатых бочонках и вновь броситься в этот огненный водоворот, где безумно плясали отблески костра, смешиваясь с шумом голосов и смеха и уносясь в весеннее небо золотистыми искрами.
Ловкий сквозь толпу с трудом пробился к Белянке и Ласке, и, приобняв обеих девушек за талии, отвел их в сторону:
— Ну, как? Веселитесь?
Они молча улыбались, глаза горели. Ласка ищущим взглядом окинула оставшихся на поляне. Этот взгляд не ускользнул от Ловкого, но он предпочел не придавать ему особого значения.
— Ласка, разрешишь мне тебя пригласить на танец под балладу "О тех, что даже на Запад ушли вместе"? — он выжидающе смотрел на нее.
Надо заметить, эта баллада была самая нежная, лиричная и романтичная из всех, что знал Дождь, да и кто бы то ни было во всем огромном Лесу, баллада о той вечной любви, свет которой виден даже Там, которая позволяет двум любящим душам наконец-то воссоединиться, там, на неведомой земле, на неведомом небе, в одном из тех бесчисленных миров, что проходят души в своем долгом путешествии, исполнить то, чего они не могут добиться здесь, в Теплом мире: стать вновь едиными и цельными и никогда уже не разделяться. Приглашение на танец под эту балладу было почти равносильно признанию в любви. Впрочем, отказ в таком предложении, был подобен пощечине и оскорблению. Если девушка не испытывала никаких чувств к пригласившему ее молодому человеку, она должна была, оттанцевав танец, низко поклониться, поблагодарить и пожелать удачного Лета. В противном же случае она могла действовать так, как ей заблагорассудится — жители Теплого мира вообще и Леса в частности уважали чувства, не стыдились их, а порой доверяли голосу сердца даже больше, чем голосу разума.
Ласка, казалось, сначала не услышала слов Ловкого, некоторое время она молча смотрела на толпу с совершенно отсутствующим видом, а потом медленно повернулась, как бы с трудом понимая, кто сейчас перед ней и покорно склонила голову, принимая приглашение. При этом смоляные глаза ее вспыхнули то ли протестом, то ли печалью, то ли еще чем-то — не оставалось никаких сомнений, что она ожидала от этой баллады сегодня чего-то абсолютно иного, но отказать и показать всем, насколько не воспитана дочь Боровиковых, она просто-напросто не могла.
— Не боишься танцевать с будущей ведьмой? — теперь ее глаза уже смеялись, от былой досады не осталось и следа.
— Ни капли! — он подмигнул ей, сделав вид, что не заметил мелькнувшего в ее душе протеста.
До упомянутой баллады было еще несколько танцев, поэтому Ласка незаметно вновь влилась в вихрь танцующих. Беля не уходила, заинтересованно глядя на брата. Она привыкла скрывать свои чувства, в отличие от других представителей Маленького народа, поэтому понять что-либо по ее сумрачному взгляду обычно было довольно сложно. Сейчас там читались следы удивления и легкой обиды, а может, Ловкому только показалось?
— Чего ты на меня смотришь, будто я твое любимое дерево срубил?
— Не думала, что ты пригласишь ее, — она постаралась придать своему тону равнодушный оттенок.
— Почему же?
— Я думала, ты знаешь, все знают: ее сердце у Стрелка, — равнодушный тон Белянки едва заметно отдавал то ли горечью, то ли обидой, то ли просто запахом полыни.
— Но он-то смотрит совсем не на нее! И когда она это поймет, то, возможно, пересмотрит свои позиции! — Ловкий подмигнул сестре и потрепал за плечо.
— Ты о чем? — она насторожилась и слегка отстранилась.
— Сама знаешь. Или догадываешься. Кто из нас ученица тетушки Мухомор? Уж точно не я! Я с ним говорил, и…
Она ждала продолжения, он внимательно на нее смотрел, пытаясь хоть что-то найти в ее таких знакомых и вместе с тем таких чужих и непонятных глазах. Белка молчала.
— Будь внимательна и осторожна. Слушай свое сердце. И… — он еще помолчал, видимо, ничего больше сказать не смог и скрылся в толпе, оставив рядом с Белей на несколько мгновений запах табака, смолы, коры и почему-то осенних листьев… И о каких только осенних листьях может быть речь на празднике Нового Лета?
Беля стояла и думала над только что прозвучавшими словами. Легко сказать: "Слушай свое сердце" А что делать, если оно говорит ей только то, что хочет, не давая ни оценки, ни ощущения правильности или неправильности выбора, ни самой ничтожной капли предчувствия — ничего. Вернее, предчувствовать и чувствовать она умела. В большинстве своем то, что касалось других. Она точно знала, что чувствует к Стрелку, к Ловкому, к Ласке. Но правильно ли ее чувство, к чему это приведет? Беляночка не знала. Еще ее не покидало ощущение, что почва под ногами стала очень зыбкой и скоро все покатится неведомо куда. И она понимала, что это касается всех. А вот относительно себя сказать ничего не могла. И ее это очень угнетало, каждый раз напоминая слова тетушки Мухомор, сказанные в свое время как мрачное пророчество: "А у тебя нет судьбы!"
