Психея Лу - Зеленоглазая гадюка едет в Хогвартс
– Не похоже, что вам доставалось много еды раньше, Поттер. Полагаю, ваши родственники пытаются воздействовать на ваш чудный характер таким способом?
Полуулыбка и ямочки на щеках пропали, перед зельеваром снова сидела маленькая стерва.
– А вы что, ищете методы воздействия, на будущее? «Учите уроки, Поттер, а то останетесь без ужина»? Кстати, а какие методы наказания приняты в Хогвартсе?
– Голодом никого не морят, так что вам уже будет лучше, чем у родственников. Телесные наказания тоже отсутствуют, можете успокоиться на этот счет. – Снейп с удовлетворением заметил, что щеки девчонки чуть порозовели. – Отработки и снятие баллов с факультета. Кстати, Поттер, еще раз забудете обратиться ко мне, как полагается – и у вас будет отработка в первый же день.
– Ах, профессор Снейп, сэр, как я могу об этом забыть? – пропела девчонка. Она на удивление быстро пришла в себя. Северус злился: в ее возрасте он бы скорее умер, чем признался кому-то, что его бьет отец-магл. А она глядит со спокойной наглостью, не давя на жалость, не умирая от смущения. – Что касается, хм, телесных наказаний – я волновалась не за себя. Как вы это называли… выброс стихийной магии – и последствия будут очень серьезными.
– Что, Поттер, вы пытались сжечь дядюшку? – спросил Снейп с интересом.
Девчонка взяла еще один пирожок, разломила пополам. Уставилась в чашку с чаинками так напряженно, как будто это урок Прорицаний. Пожала плечами:
– Почему «пыталась»? Это само собой получилось.
– Насколько серьезными были ожоги? – светским тоном спросил Снейп. У него возникло абсурдное чувство, будто напротив него сидит не ребенок – пусть магически одаренный, но ребенок, а хищная тварь вроде акромантула.
– Вторая и третья степень, это значит – до кости дошло.
«Какой там акромантул. Демон, огненный демон. А я еще пытаюсь ее довести до слез. Как бы самому не пришлось магические ожоги залечивать».
– Вы были рассержены или расстроены, когда это случилось?
– Я… испугалась. – Пауза. – Значит, в школе меня научат, как этим управлять? Кстати, а вы сами там преподаете?
– Вам еще учиться и учиться, как переводить разговор на другую тему, Поттер. Не сомневайтесь – вас подробно расспросят о ваших фокусах с огнем. Но это будет позже, уже в Хогвартсе. – Лицо девчонки не изменилось, только пальцы, сжимающие пустую чашку, побелели.
«Слизерин, однозначно Слизерин. Хаффлпаффка уже заплакала бы, гриффиндорка нахамила. Равенкло… задала бы хоть один вопрос об учебе. А эта… змееныш. Моя ученица. Готовься, Северус».
– Я преподаю Зельеварение, этот предмет у вас будет с первого курса, так что мы с вами будем встречаться дважды в неделю на занятиях. Если же вы попадете на мой факультет, то каждый день. – Снейп мрачно улыбнулся, рассчитывая напугать Поттер. Может, получится так настроить ее, что она будет умолять отправить ее куда угодно, только не в Слизерин? А там пусть Минерва отдувается.
– Зелья? Эээ… с какими свойствами? Лечебные, наверно?
– Лечебные зелья – всего лишь ничтожная часть того, что вам предстоит узнать. Зелья, изменяющие чувства. Зелья, влияющие на разум и тело. Зелья, действующие на саму судьбу – вы, Поттер, конечно не знаете о существовании Феликс Фелицис, зелья удачи? – Северус начал заводиться, как всегда, когда говорил о работе. Он любил свою профессию и искренне не понимал, как можно считать зельеварение скучным. Читать лекцию соплячке, выросшей у маглов, и не знающей даже основ – много чести, но он не смог удержаться. – Или Амортенция, самое сильное из приворотных зелий, любовь в стеклянном флаконе. Оборотное зелье, позволяющее стать другим человеком. А Костерост, а заживляющие зелья! – он покосился на девчонку (глаза у той горели, как болотные огоньки), и решил, что пора заканчивать. – Впрочем, обычно ко мне в класс приходит стадо тупоголовых болванов, неспособных приготовить даже простенькое Перцовое зелье, не расплавив котел. – Он фыркнул про себя, когда Поттер подскочила на месте, готовясь доказывать прямо сейчас, что она не болван. Как просто с этими детьми: одних эта фраза просто заставляет отнестись к предмету серьезно, намекая, что поблажек не будет, а других подстегивает к подвигам на ниве зельеварения. Вот и эта умная маленькая змейка отреагировала именно так, как он ожидал.
Впрочем, она его снова удивила.
– Что-то вроде уроков химии с экспериментами, понимаю, – пробормотала она себе под нос. Снейпа неприятно удивило равнодушие в ее голосе, неужели его речь пропала впустую? Химия, подумать только! Но он заметил лукавый блеск ее глаз, ямочку на щеке… «Да она же пытается манипулировать мной, как и я ею!» Раздражение ушло, будто Эванеско сказал, пришла странная смесь обреченности и истерического веселья.
– Вы закончили, Поттер? – спросил он сухо. – У меня еще много дел.
– Да, – она сунула последний пирожок в рот, соскочила со стула. – А куда теперь, профессор-Снейп-сэр? И расскажите мне про факультеты, пожалуйста.
Пока они шли к банку Гринготтс, Снейп успел ответить на три десятка вопросов, несколько раз проехаться по поводу невежества, наглости, ума и внешности девчонки Поттер, – и с негодованием и восторгом отметить, что на подначки она не реагирует. Улыбается и отвечает что-то столь же ехидное. Ради всего святого, это же подросток, ребенок! Ей полагается быть чувствительной и ранимой!
«Как же, чувствительная, как мантикора. Зато если я услышу еще один вопрос о летучих мышах – оборотнях… я-то думал, это хогвартская шутка. Неужели такие ассоциации возникают даже у выросших у маглов?»
В Гринготтс Северус оставил девочку возле стойки, а сам отправился вниз в сопровождении дежурного гоблина. Помимо поручения Альбуса – забрать «сверток» из сейфа 713 (словно он не знал, что в этом свертке) – нужно было взять деньги из хранилища Поттеров, и ему не хотелось, чтобы девчонка видела, насколько она богата.
…– Это может стать проблемой, мальчик мой, – Дамблдор вышагивает по кабинету, Снейп недоволен – что еще можно сказать по поводу несносной, заранее неприятной девчонки? – Она имеет право пользоваться своими деньгами. Но если этот ребенок также избалован, как были ее родители, такие, гм, обширные возможности могут доставить нам немало хлопот.
Зельевар морщится, вспоминая Поттера-старшего. Тот был любимым клиентом в «Сладком королевстве» и «Зонко», кормил сладостями пол-Гриффиндора. Спортсмен и красавчик, он и так был популярен, но эта небрежная щедрость была еще одной причиной всеобщей любви к нему. Как, хихикая, шептались девицы, Джеймс Поттер ассоциировался у них с шоколадом на языке. Самого Северуса, у которого не было денег даже на шоколадную лягушку в Хогвартс-экспрессе, это неимоверно раздражало.
