Роман Хаер - Идеальное дело
– Да, Тим, – протянул Батяня под конец. – Ты безнадежен.
Хоть бы чего нового сказал, что ль. Это я и так знаю, без всяких умников.
После этого мы занялись изучением боевых характеристик различных пистолетов, от древнего маузера до современного «макашникова». Из каждого немного постреляли, коллекция пистолетов в стрелковом дворце, говорят, одна из самых богатых в мире.
– Давай, подпоручик, дуй домой, – закончил занятия Серега. – А то на тебе чего-то лица нет. Завтра жду.
– Слушаюсь, товарищ гвардии сержант! – отрапортовал я.
– Вольно. Кру-гом, шагом марш! – вежливо послал меня подальше Батяня и вернулся к своей любимой книжке.
До дома добрался едва живой. Только прилег, решив перед сном умную книгу почитать, классика какого-то начала двадцать первого века (там их столько, что ни в одну энциклопедию все одновременно не влезут), как засигналил мобильник. Звонил Кузнец.
– Привет, Тимчик, не разбудил? – радостно пискнул Борис.
– Да пока нет, только готовлюсь спать ложиться.
– И серьезная подготовка требуется? – вдруг заинтересовался коллекционер.
– О да! Молитвы, воспоминания о дневных грехах, радостное приближение к нирване. – Меня понесло. – Воспоминание (с удовольствием) о лично убиенных врагах, особенно о тех из них, кто любит звонить поздно. Пытки сегодня пойманных любителей поздних звонков…
– Но-но! – запищал Кузнец. – Я по делу звоню.
– И что тебе мешает ввести меня в курс дела? – поинтересовался я с доброй улыбкой людоеда.
– Да ничего, собственно… – замялся Борис. – Завтра после обеда клиент приедет в ваш офис, не забудь только.
– Вот, с этого бы и начинал, – обрадовался я. – Буду, не сумлевайтесь.
– Ладно, спокойной ночи, – улыбаясь, сказал кузнец.
– И вам сладких сновидений, – с подобревшей улыбкой попрощался я, и Кузнец дал отбой.
Только прилег, мобильник зазвонил снова. С кислой физиономией соединился с абонентом.
– Добрый вечер, не разбудил? – вежливо поздоровалась узкоглазая физиономия. – Понимаете, для нас очень важен этот разговор.
– Я, в общем-то, спать собирался, – недовольно пробурчал я, напомнив сам себе в этот момент ворчуна Диму.
– Я буквально одну секундочку, – поспешно проговорил монгол. – Меня зовут Едигей. Мы в Москву только вчера приехали, специально зарегистрировали детективное агентство «Изворотливый батор».
– Ну? – по прежнему недовольно пробурчал я.
– Так вот, наша фирма, «И-батор»…
После этих слов я от неожиданности замер, потом хрюкнул и закатился в истерике.
– И почему все тут так реагируют? – расстроенно сказал Едигей. – Сокращения распространены в России, вот мы и решили соответствовать. У вас даже нашу столицу, Улан-Батор, иначе как У-Батор не называют.
– Вы как язык учили? – сквозь слезы поинтересовался я.
– Через трикет, – ответил монгол. – Загрузили аудиословарь литературного русского языка и выучили…
– Наверно, не стоит сокращать название вашей фирмы, – отсмеявшись, посоветовал я.
– Спасибо, – задумчиво проговорил Едигей.
– Не за что, спокойной ночи. – Воспользовавшись удобным случаем, я закруглил разговор и дал отбой, после чего сразу отключил мобильник.
Попробовал снова почитать разумное, доброе, вечное, – но буквы прыгали перед глазами, никак не желая складываться в слова. Через минуту борьбы с текстом я потерпел сокрушительное поражение и еще через минуту сладко спал.
Работа 3
Вступительная
Вступить можно не только в профсоюзы…
Размышления на коровьей лепешкеВстав рано утром с нужной ноги, я быстренько размялся, почистил зубы и выпил чашечку кофе (именно кофе, а не какаву и не чай). Потом немного подумал и снова пошел на тренировку к сэнсэю. Наверное, я мазохист. Не может нормальный человек с удовольствием ходить туда, где его постоянно бьют.
Сэнсэй Андрей, как всегда, пребывал в отличном настроении. Он стоял на одной ноге, упершись второй в стену над головой, и непринужденно беседовал с очередной любимой ученицей. У него периодически вспыхивают бурные романы с учениками, конечно только в том случае, если этот ученик – молодая симпатичная девушка.
Сэнсэй что-то сказал своей пассии, после чего она заинтересованно взглянула в мою сторону. Я после этого поспешил скрыться в мужской раздевалке: сэнсэй взревнует ненароком, будет на теле пара-тройка лишних синяков.
Хорошенечко размявшись, я выполнил ката, поработал с бокеном, залез на ринг и застыл, ожидая, пока сэнсэй накокетничается вдоволь. Заметив, что я его жду, Андрей оставил подругу и взлетел на ринг одним длинным тягучим прыжком.
Сегодня мы провели бой без правил. Естественно, я был жестоко избит, хоть и усиленно сопротивлялся. Впрочем, сэнсэй меня берег. Когда бросал – аккуратно придерживал мое стремительное падение, а когда у меня проваливалась оборона, только обозначал жуткие удары, за которыми должны были последовать в лучшем случае переломы. Так что спарринг закончился идеально – максимум синяков двадцать и, может быть, сломанное ребро, хоть насчет ребра я и не уверен – просто болело сильно.
Когда я сидел после спарринга, пытаясь прийти в себя, ко мне подошла девушка тренера.
– Неужели вы тот самый джисталкер? – с удивлением спросила она.
– Угу, – только и сумел выдавить я. Ничего объяснять не хотелось.
– Что-то вы слабоваты, – свысока протянула нахальная девчонка. – Тренироваться надо.
– Во-во, – поддержал подругу Андрей, хитро улыбаясь. – Я ему это постоянно говорю.
– Виноват, исправлюсь! – включился я в игру сэнсэя. Не мешать же приятелю охмурять красотку из-за каких-то глупых амбиций.
– Ну, определенные способности есть, – продолжила умничать новая пассия Андрея.
– Буду стараться! Больше тренироваться! – пообещал я, собрался с силами и сбежал в мужскую раздевалку. Оглянувшись, успел заметить, как сэнсэй украдкой показал мне большой палец. Вот хитрый котяра.
Удачно выбравшись из раздевалки (девушка Андрея меня не заметила), я дошел до дома и забрался в регенерационное кресло. Почему-то в нем меня часто посещают умные мысли. Наверно, организм пытается бороться, используя все резервы головного мозга, чтобы намекнуть: «Может, хватит надо мной издеваться, а?»
На этот раз пришли мысли о женщинах.
С женой мы, как говорится, не сошлись характерами. В результате бурного романа и последующих за ним пяти лет совместной жизни я превратился из «любимого котеночка» в «шляющегося непонятно где кота ободранного». Хотя шлялся я исключительно по делам – работа у меня такая, пропадаю порой на несколько дней. А никакой другой делать не умею.
