Вольфганг Хольбайн - Кольцо нибелунгов
На четвертый день путешествия Лоренс проснулся рано утром и обнаружил, что рядом никого нет. Схватившись за оружие, он вскочил. Собственно говоря, никакой причины беспокоиться у него не было: скорее всего, Зиглинда отошла на пару шагов, чтобы закопать кости зайца, которого они вчера зажарили и съели за ужином.
Он искал ее повсюду, пока не дошел до склона, спускавшегося к реке. В этом месте корни деревьев подмыло течением и некоторые из стволов повалились набок, так что теперь кроны нависли прямо над Рейном. Сквозь густую листву Лоренс разглядел фигуру Зиглинды. Спрятавшись в переплетении ветвей, она стояла в воде обнаженная и стирала свое платье.
Это было странное зрелище. До сего момента Лоренс и не думал о том, что рядом с ним женщина. Зиглинда была для него прежде всего королевой. Даже когда она лежала обнаженной в шатре короля, он не смотрел на нее, поскольку это не приличествовало его рангу.
Когда под его ногой хрустнула ветка, Зиглинда подняла голову. Она смотрела на него спокойно, без стыда и раздражения.
— Доброе утро.
В ответ Лоренс кивнул и повернулся к ней спиной. Нельзя сказать, что он вожделел Зиглинду. Но она была женщиной, причем голой. Стараясь отвлечься, он задумался о том, что нужно бы убрать следы их ночлега, но в этот момент она позвала его.
— Отдай мне свою одежду, я ее тоже постираю, — сказала Зиглинда.
— В этом нет необходимости, — выдавил Лоренс сквозь стиснутые зубы.
— Лоренс, — строго произнесла Зиглинда, — в этом есть необходимость. Если нас не выдадут наши кони, то нас выдаст наша вонь. Кроме того, когда мы доберемся до кузницы Регина, я не хочу, чтобы он убил меня своим молотом, словно старую ведьму!
Лоренс вздохнул. Ему было стыдно, что он упустил это из виду. Он знал, что Зиглинда права. Этой ночью запах, исходивший от его тела, не давал ему уснуть. К тому же все чесалось. Пот, кровь и грязь покрыли ткань темной коркой, которая немилосердно натирала ноги и раздражала кожу.
Лоренс спустился к берегу. Развязав ремешки своих кожаных сапог, он отложил их в сторону и погрузился в Рейн. Когда вода поднялась до бедер, он снял штаны и протянул их Зиглинде.
— Вам не следует этого делать, — не удержавшись, заметил он.
Не обращая внимания на его слова, Зиглинда расправила платье на свесившейся к воде ветке и принялась полоскать штаны Лоренса с такой силой, что вода забурлила.
— Теперь мне придется многим заниматься, — сказала она. — Заниматься тем, что я делала, когда была молодой. К счастью, я ничего не забыла. Возможно, это покажется тебе странным, Лоренс, но иногда королева завидует работе своих слуг.
Лоренс снял свою рубаху грубой вязки и намочил ее в воде.
— А воин завидует крестьянину, — пробормотал он.
Внезапно Зиглинда замерла и предостерегающе подняла руку. Лоренс тут же затаил дыхание. Королева услышала всплеск, удары весел о воду. Звуки доносились сверху по течению реки.
— Мы должны спрятаться? — шепотом спросила Зиглинда.
Сложно было сказать, насколько далеко находился корабль, ведь река постоянно изгибалась. Мрачно оглядевшись по сторонам, Лоренс покачал головой.
— Крона дерева скроет нас, но нам нужно как можно глубже погрузиться в воду.
Воин и королева присели на дно реки, устроившись на гладких округлых камнях, устилавших берега Рейна. Вода доходила им до подбородка, и в ее холоде явно чувствовалось предвестие зимы. Лоренс уже и не помнил, когда он в последний раз так купался. Он был воином и обычно обмывал свое тело в лохани, из которой пили воду лошади. Иногда он позволял девушке, ухаживающей за ним, облить себя водой из кувшина. И вот теперь он сидел здесь — обнаженный, рядом со своей госпожой — и надеялся, что его никто не увидит. Лоренс проклинал все на свете, жалея, что ему пришлось оставить поле боя. Во всяком случае на войне не приходится прятаться. И всегда знаешь своего противника.
Минуты тянулись невыносимо медленно. Наконец из-за поворота реки показалась голова волка, бестии с оскаленной пастью, черными глазами и серым телом. Зиглинда глубоко вдохнула и вдруг испуганно вздрогнула. Лоренс оглянулся, стараясь убедиться, что они хорошо спрятались.
Платье! Зиглинда повесила его на ветку, но, несмотря на серый цвет, его могли заметить среди листвы. Стараясь не шуметь, Лоренс медленно поднял правую руку и, вцепившись пальцами в мокрую ткань, рывком сдернул платье с ветки и потянул его под воду. За фигурой волка, скользившего мертвым взглядом по воде, выступил нос корабля. Это был исландский лангбот: маленькая осадка, но широкое основание для большой грузоподъемности, двенадцать гребцов с каждой стороны и повисшие на безветрии паруса. На мачте красовался знак королевства Изенштайн: волк, в спину которого вцепился ворон.
Зиглинда вопросительно посмотрела на Лоренса, но тот лишь молча покачал головой.
Он тоже не знал, что привело исландцев в столь далекие края. История этого народа была окутана легендами. Дикие соплеменники Хакана, жившие на далеком острове с неплодородной почвой, мало общались с племенами, осевшими севернее Альп и подвергшимися влиянию римской цивилизации. Об исландцах говорили, что они такие же варвары, как и гунны. Они не знали ни письменности, ни музыки, ни законов природы; единственное, что их интересовало, — это добыча.
Говорили также, что исландцы живут за счет грабежей северных земель, никогда не вступая в открытую войну. То, что сейчас видели Зиглинда и Лоренс, могло лишь подтвердить эти истории. Воины с хмурыми лицами, стоявшие у поручней, были высокими, а медвежьи шкуры, укрывавшие их тела, делали их плечи еще более широкими. В отличие от датчан они не украшали головы шлемами, их волосы были неаккуратно заплетены в косы.
На большинстве исландцев не было привычной для других северян одежды. Они были просто прикрыты полотнами кожи, закрепленными на их мускулистых телах ремнями. У некоторых на спине висели боевые топоры. Какой-то воин мочился в воду, пожирая при этом обуглившийся кусок мяса. Эти люди не производили впечатления отряда странствующих воинов. Они больше напоминали стаю крыс, несущих чуму и готовых заразить все, что повстречается на их пути.
За первым кораблем последовал другой, затем третий. По подсчетам Лоренса, их было человек сто. Возможно, исландцы, узнав о падении Ксантена, решили разведать, что здесь происходит. Вряд ли они занимались бы грабежами по дороге — падение Ксантена могло бы позволить этим дикарям дорваться до сокровищниц короля Зигмунда.
Лоренс был рад, что свои сапоги и меч спрятал на берегу. В то же время он чувствовал поднимавшуюся в нем ярость, оттого что не мог сейчас сжимать свое оружие в руке. С его стороны это было неосторожно и глупо. Он пообещал себе никогда больше не повторять такой досадной ошибки.
