Фергус - Ворон
Брен, выпучив глаза, усиленно старался рассмотреть собственный лоб.
- Это печать смерти, детишки, - засмеялся Фортис. - Знак того, что вы прошли посвящение в ином мире. Морс, дай им зеркальце, иначе Брен сейчас глаза свернёт.
Старая колдунья достала откуда-то из складок одежды крошечный осколок стекла. Интересно, она всегда его с собой носит? Раньше Корвус думал, что зеркала на территории святилища запрещены, потому что, кроме как в бане, он ни одного не видел.
Парни поспешно выхватили зеркальце из рук старухи и сгрудились над ним, отталкивая друг друга. Каждый хотел первым узнать, какие изменения произошли в его внешности.
- А почему на Урсусе нет этих печатей? - Брен схватил голову парня руками и стал поворачивать её в разные стороны. - Он остался таким же, каким был.
- Это не так, - тихо сказал Урсус, высвобождая конечность из захвата Брена. - Вот, смотри.
Он поднял руку ладонью кверху, демонстрируя её всем собравшимся. Там, в центре ладони, блестело золотое пятнышко. Оно очень напоминало родимое пятно - всем, кроме цвета.
- Почему так? - не понял Гай. - Почему на руке?
Фортис пожал плечами.
- Я не знаю. У каждого посвящённого печати смерти разные, у некоторых их вообще нет. На твой вопрос может ответить только Некс.
Корвус неожиданно подумал, что на нём тоже, наверно, есть какая-нибудь печать. Почему-то раньше он как-то упустил из виду этот вопрос.
- А я? Как выгляжу я? - спросил он парней.
Они посмотрели на него в ответ как-то странно. Гай сглотнул и потупился, Брен протянул зеркальце.
- Держи. Чем объяснять, лучше тебе самому увидеть.
Корвус первым делом посмотрел на волосы. К его разочарованию, они остались прежними, чёрными и спутанными. Как он ни выискивал, ни золотых, ни рыжих прядей так и не нашлось. Потом Корвус перевёл взгляд на лицо и остолбенел. Теперь он понимал, почему Гай каждый раз вздрагивал, когда смотрел на него.
Его глаза стали матово-белыми, как у Морбуса. Они и раньше были очень светлыми, но теперь посветлели настолько, что цветом почти сливались с белками. Смотрелось это зрелище жутковато.
Внезапный приступ резкой боли отвлёк его от созерцания собственного лица. Мышцы судорожно сжались, и Корвус выронил зеркальце. Боль медленно расползалась по телу, гораздо более сильная, чем в отрубленном пальце. Ощущение было, как будто в нём зашевелились кости.
Краем уха Корвус услышал, как вскрикнул Гай. Обернувшись, он увидел, что его друг схватился за живот и упал на колени.
- Это ещё что?! - рявкнул Брен. Кажется, он чувствовал то же самое.
- Это открывается ваша новая сущность, - Фортис смотрел на мучения учеников со спокойной усмешкой.
Из горла Урсуса вырвался хриплый выкрик, плавно перешедший в звериное рычание. Его клыки удлинились, ногти на скрюченных от боли пальцах превратились в когти. Тело с бешеной скоростью стало покрываться шерстью. Лицо задёргалось, превращаясь в морду.
Медведь. На месте Урсуса стоял огромный бурый медведь. Он яростно заревел и замолотил по воздуху мощными лапами.
Остальные ученики повалились на землю, хрипя от боли. Брен хотел ещё что-то крикнуть, но вместо этого издал птичий клёкот. Корвусу тоже было больно, но он усилием воли заглушил спазмы в животе. Ему хотелось увидеть, в кого превратятся его товарищи, человеческими глазами.
Брен превратился в орла. Его тело сжалось в комок, обросло перьями, и уже через мгновение гордая птица раскинула свои широкие крылья и взмыла в небо. Флор в образе сокола последовал за ним. Гай корчился на земле и стонал. Потом он тоже сжался до такой крошечной точки, что стал казаться почти невидимым, и на его месте появился... воробей.
Корвус рассмеялся, превозмогая боль, когда крошечная птичка самодовольно вспорхнула вслед двум пернатым хищникам. Фортис мягко опустил ладонь на его плечо.
- Перестань сдерживать себя. Просто расслабься.
Парень послушно кивнул, опускаясь на колени. Боль в его теле достигла своего апогея. Он чувствовал, как деформируются кости, как сокращаются мышцы, как рвётся кожа, выпуская наружу чёрные перья. Корвус раскрыл клюв и выбросил в воздух победное карканье.
Он снова был вороном. Он снова мог летать. Корвус расправил крылья и взмыл навстречу облакам.
Восхитительное ощущение! Холодный ветер ударил ему в грудь и подхватил под крылья, поднимая ещё выше. Орёл и сокол потерялись где-то вдали, может быть, полетели в другую сторону, но это было неважно. Всё на свете неожиданно потеряло своё значение. Остались только предрассветное небо над головой и ветер, треплющий чёрные перья.
Это и есть свобода.
Фенрис I
Гулкое эхо от соприкосновения каблуков с мраморным полом разлеталось по коридору. Полы чёрной одежды колыхались в такт шагам. Из-за траура Фенрису пришлось пожертвовать белым рыцарским плащом его ордена, но серебряная эмблема в виде оскаленной волчьей пасти осталась приколотой к воротнику.
Двери королевских покоев вот уже два дня были плотно сомкнуты. Изредка приоткрывалась узкая щёлка, через которую проскальзывал лекарь или лакей с подносом, но чаще всего многочисленным придворным, столпившимся в коридоре, приходилось любоваться начищенными до блеска дверными ручками.
Завидев Фенриса, придворные шарахнулись от него, как от прокажённого. Княжич остановился, не решаясь подойти ближе. Ещё несколько дней назад как любимец короля и рыцарь Волчьего ордена он пользовался всеобщим уважением, теперь же даже близкие знакомые опасались заговаривать с ним. Фенрис спиной чувствовал косые взгляды. Он знал, что все эти царедворцы гадают, какому же наказанию подвергнет орден Леон XIII, когда придет в себя, за то что рыцари не сумели спасти его сына.
Фенрис тяжело вздохнул. Думать о грядущих неприятностях ему не хотелось. Сейчас главное, чтобы его величество поправился.
Ламиан единственный среди придворных, присутствовавших в коридоре, не отодвинулся. Наоборот, он шагнул к Фенрису и положил руку ему на плечо. В чёрном камзоле, плотно обтягивающем талию, друг казался особенно высоким и стройным.
- Ты в порядке? - спросил он, пристально заглядывая княжичу в глаза. Фенрис кивнул и поморщился. Глупый вопрос. На него ведь не нападала в лесу чудовищная мёртвая тварь и не загрызала до смерти.
- Лучше скажи, как себя чувствует его величество.
- Без изменений, - Ламиан пожал плечами и понизил голос. - Я слышал, у него начался бред. Лекари опасаются худшего. С ним сейчас Леа.
Фенрис сглотнул тугой комок в горле. Короля хватил удар, как только он получил весть о гибели сына. С тех пор он лежал за закрытыми дверьми своей опочивальни, и принцесса Леа находилась с ним неотлучно. Фенрису больно было думать о том, какие страдания обрушились на девушку. Она только что потеряла брата, а сейчас может лишиться ещё и отца. Этого не должно случиться!
