Сергей Коржик - Порубежье
— Город я хочу поставить Алёша. Видел я сыновей Всеволода, кичливы, и своенравны. Умрёт отец, пойдёт брат на брата, крови прольётся море. Хотел я род свой, пока я в силах перевезти сюда к себе. Подалее от огня усобицы. Вот первый ты, следом приедут твои братья с матерью. А там глядишь и отец твой. Край сей дальний. До нас просто не доскачешь, на войну не докличешься. А там смотришь один кто победит, тому при нужде и приклонимся. Что скажешь?
— А что тут сказать дед, в такой войне славы не сыщешь, а сгинуть просто. Согласен я с тобой и спасибо за то, что бережёшь меня. Буду я тебе помощником, по силам и по умениям. Давай я огляжусь, посмотрю свежим взглядом, если во мне нужда будет, зови. Что прикажешь, исполню.
— Походи, погляди, вечером встретимся за ужином. Поговорим. С тем и разошлись, я на крыльцо, дед остался.
Огляделся. Практически равносторонний треугольник, дед построил стену длинной метров двести, тем обезопасив себя от нападения с тыла, выровнял получившийся участок и построил улицу из бревенчатых изб не сильно заморачиваясь её прямизной . Тут же стояли хлева для скотины, конюшни, и птичники. Всё это срало ссало и воняло. На день стадо выходило за забор и паслось тут же на заливном лугу под присмотром пастушка и пары собак. Колодец с бревенчатым срубом и «журавлём» был выкопан недалеко от стены. Видимо там нашли водяную жилу. Полная антисанитария. Мне оседлали коня, я решил поехать на выселки поглядеть на семью чудинов. Вы финнов когда ни будь, видели? Вот, вот. Передо мной стоял финн вылитый актёр из «Особенностей национальной охоты» С трудом, но вспомнил его имя Вилли Хаапсало, и молодая женщина, русоволосая на вид ничем не отличимая от тысяч других копошащихся у печей и корыта русских женщин.
— Здравствуйте, спрыгнув с коня, я подошёл к ним, широко улыбаясь, демонстрируя максимум миролюбия. Как она жизнь у вас? Всё ли хорошо? Не страшно ли одним? Вдруг зверь какой? Давил я вопросами, всё это приправляя жестикуляцией иллюстрируя свою речь жестами.
— Ни спеши воин, мы плухо понимаем твой быстрый речь.
— Меня зовут Алёша, медленно по слогам сказал я. Как тебя зовут? Имя?
Финн что–то сказал, я жестом дал понять ему, что не понял, он в ответ подумал и сказал:
— Настоящее имя я тебе не скажу, нельзя. Назови меня сам.
— Да не вопрос! Ты, я указал на мужчину, будешь Штырлик, а она, перевёл я взгляд на женщину Кэт. Хорошо?
— Эти имена не оскорбят души моих предков?
— Что ты! Что ты! Первое имя, это следопыт охотник, второе, имя его помощника. Что тут обидного? Так как вы тут устроились? Надо ли чего? Вот кстати, я порылся в сумке, висящей на ремне через плечо, и достал стальной рыболовный крючок, подал его Штырлику. На мой взгляд, таким крючком можно было ловить сома. А это тебе, я протянул Кэт, стальную иглу. Та сначала глянула на мужа, тот кивнул, и она бережно как какое то сокровище приняла подарок. Мужчина кинулся в дом, через минуту он уже шуршал на чердаке, через две он уже нёс свёрнутую медвежью шкуру.
— Твой подарук Алёша оченн дорогой, я не имей чем отдарить.
— Да брось ты Штырлик! Дружба дороже подарков. Когда говоришь ждать караван с солью?
— Через пол луны Алёша приплывут много лоди, много люди, и оглянувшись на жену, та брела к дому быстро проговорил, — много воин.
Спасибо за новости Штырлик, а скажи мне, есть ли у вождя твоего дочь?
Есть и не одна. Но есть любимая.
Красивая?
Лебедь белая, красивая, умная, из лука стреляет, белке в голову попадает. Отец отдаёт за неё богатое приданное. Десятки воинов мечтают ввести её в свой дом, но есть одно условие. Лебедь хочет любить своего мужа.
Ну, это дело поправимое, — подумал я. Если для пользы дела, да подойти к этому вопросу умеючи…, надо посоветоваться с дедом. Одна голова хорошо, а опыт не пропьёшь!
Распрощавшись с перевербованым агентом, вскочил на коня и вернулся в крепость, вечера ждать не стал, нашёл деда и рассказал о готовившемся нападении.
— Молодца! Как ты за две железки купил его. Хотя и дорог подарок, но стоит он того.
— Деда, я думаю брёвна от плотов надо затащить в крепость, да на край скалы положить, ежели по скалам полезут, столкнём им на голову пару штук, охолонут.
— Добрая придумка, похвалил меня дед. Давай бери людей и тащи бревна куда задумал, а я со стариками думу думать буду.
Блин! Видимо с этих пор и появилась пословица, — Инициатива имеет инициатора. Благо у меня есть заместитель на которого можно положиться, дядька Тимоха. Прищучил, какого то пацана, и внятно сказал кого я хочу немедленно видеть. СМС ка улетела, сверкая пятками. Через минут пятнадцать появился дядька, на ходу дожёвывая кусок мяса.
— Что боярич? Случилось ли чего?
— Воевода Палей приказал, а я передаю приказ тебе. Соберёшь людей, возьмёте всех волов, что пришли в нашем обозе и затащи все брёвна от наших плотов в крепость. Да разложи их по краю скалы в сажени от обрыва. Вот смотри, я схематично нарисовал план крепости, берега и места складирования брёвен вдоль обрыва. Понял ли?
Да чего тут не понять? Всё сполню.
— Давай дядька шевели булками, а мне гусляра надо найти.
Вышел на крыльцо, тут крутились босоногие мальцы ожидая приказов .
— Гусляра ко мне. Бросил я в толпу мальчишек приказ, тут же один сорвался с места, а я пошел к дозорной башенке которая стояла на самом крае утёса. Вид с неё я скажу вам, потрясающ! Две не малые реки встречались у её подножья, как две сестры старшая и младшая и дальше уже бежали обе, одним теченьем перемешавши воды. По обе стороны берега, заросшие дремучими лесами. Красота!
— Боярич. Ты хотел меня видеть.
Я оглянулся, у лестницы стоял гусляр:
— Как зовут вас мастер?
— Еремей я.
— Так вот Еремей, знаю я, что каждый гусляр ладит себе гусли сам.
— Верно то боярич.
— А если я тебя попрошу, сладишь мне гусли?
— Слажу, но заплатишь мне песнями, добро?
— Да сколько угодно, петь буду, запоминай, но есть один уговор, я нарисую тебе какие гусли я хочу, а ты скажешь, сможешь ли сладить. Есть ли у тебя угол где ты мастеришь гусли?
— Боярич , я ить не токмо гусли лажу, Я и дома рублю и ладьи, и корзины плету, и короба. Я и луки и стрелы делаю и топорища, и копья, без железа конечно, но на то у нас кузнец, на все руки молодец. Без дела не сидим, и сейчас ты меня от дела оторвал, крупорушку я мастерил.
— А есть ли в крепости гончар?
— Как не быть? Есть! И подмастерья у каждого, по двое, трое. Воевода наказ дал, чтобы через два года, подмастерья сами могли хоть одну штуку товара самолично изготовить. Кто сапог стачать, кто миску слепить, кто нож выковать, кто стрелы сделать. Остальные, кто умом скорбен пашет, сеет, скотину обихаживает. Пока он рассказывал о том о сём дошли. Пол избы занимала его мастерская, тут же сидели три паренька, один шлифовал стрелы, другой плёл из бересты короб, третий самый сообразительный крутил в руках какой–то пенёк. Помнил я такую штуковину, лежала у деда на веранде в углу. Он говорил что ей 300 лет. Крупорушка состояла из трёх деталей. Я особо не присматривался к ней, поэтому и советовать мастерам ничего не стал, когда в дом зашел мастер, все встали поклонились ему потом мне да так и застыли в поклоне. Я буркнул что-то вроде:
