Ольга Куно - Голос моей души
– А саму Антонию в столицу не вызвали? – уточнила я.
– Нет, – покачал головой Андре. – Но это-то вполне естественно. Для улаживания каких бы то ни было вопросов и формальностей всегда бывает достаточно опекуна. Так что насторожиться тут было не из-за чего. Да и потом, даже если бы я насторожился... – Он безнадёжно махнул рукой. – Кто же отказывает королю?
– А ты вполне уверен, что письмо было подписано королём?
– Да я уже ни в чём не уверен! – выпалил он, резко дёрнув головой. – Впрочем, какая разница? Не верю, что меня могли бы упечь сюда без ведома короля. Так что скорее всего и письмо было настоящее.
– Логично, – согласилась я.
Граф и опекун юной герцогини? Конечно, такого человека не могут бросить за решётку без ведома его величества. А если даже и попытаются, королю доложат обо всём очень быстро.
– Значит, ты получил письмо и выехал в столицу, – подытожила рассказанное я. – Что было потом? Ты попал на аудиенцию к королю?
– Нет, – с горьким смешком ответил он. – Меня взяли на въезде в город. Специально поджидали, это очевидно. Знали, с какой стороны я приеду. Сразу же арестовали и отвезли в городскую тюрьму.
Городскую. То есть моё изначальное предположение верно: сюда он попал не сразу.
– Бежать возможности не было? – уточнила я.
– Наверное, была, – морщась, признался он. – Но на тот момент я ещё не понял масштабов беды. Всё это казалось мне лишь досадным недоразумением. Я был раздражён, разгневан, но не более. Арест был произведён совершенно официально, соответствующим образом уполномоченными людьми. Мне и в голову не пришло устраивать у самых городских ворот резню с последующим побегом.
– Понимаю. – Это действительно было понятно, хотя, подозреваю, сейчас он клял себя на чём свет стоит за то, что поступил тогда так разумно. – Тебя отвезли в тюрьму. Но не в эту. Что было дальше? Тебе предъявили какое-нибудь обвинение?
Андре тихонько рассмеялся, только веселья в этом смехе не было ни капли.
– О да, предъявили и ещё какое! – энергично заверил он, после чего вмиг посерьёзнел. – Меня обвинили в том, что я совратил Антонию Сафэйра. Воспользовавшись своим положением и её зависимостью. Изнасиловал её, а потом долго и методично развращал всевозможными способами. – На месте он не усидел, вскочил на ноги, прошёл по камере несколько шагов и, остановившись, уставился в стену. – Честно говоря, я целиком обвинение не читал. Я только начал, и... В общем, у меня задрожали руки и потемнело в глазах, – нехотя признался он. – Так что я разорвал бумагу, не вникая в подробности. Успел только понять, что человек, составлявший документ, обладает чрезвычайно богатым воображением. И представляет всё так, будто по меньшей мере держал свечу.
– Ясно. И что потом?
– Мне предъявили обвинение. Когда я поинтересовался, почему меня предварительно даже не допросили, ответили, что в этом не было нужды. Дело и так предельно ясное. Приговор – пожизненное заключение в Мигдальской тюрьме. На следующий день после его оглашения меня перевели сюда. Вот, собственно, и всё.
Андре глубоко вздохнул и, повернувшись, облокотился о решётку.
– Ты не находишь это занятным? – задумчиво проговорила я.
Андре поднял голову, непонимающе глядя перед собой. Ничего занятного он в своей истории не находил.
– Мигдаль известен как тюрьма для политических заключённых, – пояснила я. – Отсюда особые условия, изоляция, специальный отбор стражников. А тебя вдруг берут и сажают сюда за изнасилование?
– Согласен, неувязка, – подтвердил сокамерник. – Однако, уверен, в случае надобности у них найдётся объяснение этой странности. Официально тюрьма не только для политических, к тому же в другой могло просто не остаться свободных камер.
– Угу, – скептически хмыкнула я. – Давай так. Судя по твоим интонациям, никаких реальных оснований у твоего обвинения нет?
– Да как ты смеешь?! – вскинулся он.
– А что? – равнодушно отозвалась я. – Хочешь меня за это ударить?
Он дёрнул головой, как от пощёчины. И более холодно пробурчал:
– Не было никаких оснований. Я, конечно, не монах и не ангел во плоти, но предпочитаю иметь дело со взрослыми женщинами, а не с детьми.
– Но, может быть, у людей появился повод тебя заподозрить? Может быть, девочка сама что-нибудь наболтала? У подростков бывает богатая фантазия и к тому же весьма своеобразное представление о романтике.
– Она нормальная, адекватная, умная девушка, – отрезал Андре, ясно давая понять, что продолжать дискутировать на эту тему не собирается. – И ей четырнадцать, а не три.
– В таком случае, может быть, пищу для слухов дал какой-нибудь пустяк? – продолжала прощупывать почву я. – Не знаю, ты приобнял её в знак привязанности, а слуги поняли это превратно? Она поцеловала тебя в щёку в порыве чувств?
– Ты находишь это достаточным основанием для подозрений в изнасиловании? – мрачно фыркнул он. – Да нет, не было ничего подобного. Я всегда вёл себя предельно корректно. В рамках этикета. Она тоже.
– Ну что ж, в таком случае всё понятно, – удовлетворённо заключила я.
Андре вопросительно изогнул брови.
– Кажется, у меня проблемы с пониманием логического мышления призраков, – констатировал он.
– Тебя подставили, – пояснила я, умышленно проигнорировав его иронию. – Причём, вероятнее всего, поработали над этим два малосвязанных между собой человека. Один – достаточно близкий к тебе. Второй – отсюда, из столицы. И очень высоко сидящий.
– Продолжай, – сосредоточенно кивнул Андре.
Кажется, хотел сравнить мои выводы со своими собственными.
– Ладно. Раз никаких более или менее объективных причин для обвинения нет, значит, от тебя решили избавиться, – принялась рассуждать вслух я. – Вопрос заключается в том, кому это было выгодно. Один такой человек приходит на ум сразу: дядя твоей подопечной. Ведь именно он рассчитывал стать её опекуном и наверняка считает твоё назначение страшной несправедливостью. С его точки зрения ты перебежал ему дорогу. Почему бы не отплатить тебе тем же? Как я понимаю, теперь, когда тебя лишили опекунства, контроль над герцогством переходит в его руки. Это очень хороший мотив. Так что логично предположить, что именно он настрочил на тебя донос. Что скажешь, понятна тебе логика призраков?
– Пока да, – кивнул он. – Продолжай.
Судя по реакции, ничего нового я для него не открыла. Видимо, выводы совпадают. Ладно, продолжим.
– Простейшая схема донос-арест-наказание здесь бы не сработала. Ты, как-никак, аристократ, а не простой лавочник. Если бы жертва была из простого народа, на кляузу вообще бы внимания не обратили. Учитывая же, что речь идёт о девушке, унаследовавшей герцогство, дело бы, конечно, рассмотрели. Но сделали бы это основательно, а не так, как ты рассказываешь. Допросили бы тебя, расспросили девушку, свидетелей. Если до выдвижения обвинения вообще дошло бы дело – в чём я сомневаюсь, – то это было бы сделано в ходе нормального суда. Короче говоря, ничего бы у этого кляузника не получилось, – высказала своё мнение я, – если бы не нашёлся очень высоко сидящий человек, который ухватился за этот донос. У тебя есть враги в ближайшем окружении короля, на самой верхушке?
