Дмитрий Распопов - Мастер клинков. Начало пути
– Конечно, – кивнул головой Ростикс.
– Ну вот. Всё, что от тебя требуется – это прочитать заклинание из первой книги, а потом другое, из второй. Надеюсь, на это у тебя хватит ума? Или ты и читать не умеешь? – злобно прорычал Руфиус, теряя драгоценные секунды на спор с лингвистом.
– Но, господин… – пролепетал лингвист.
– Всё!! Если я приду, а этот крестьянин будет всё ещё тут, то Магистр лишится одного из своих лингвистов. Не думаю, что он заметит твоё исчезновение, – прорычал маг, бросаясь к выходу и со злости хлопая дверью.
Дрожащий от страха Старший лингвист даже не заметил, как порыв ветра от хлопнувшей двери перевернул несколько листов первой книги. Ростикс думал совершенно о другом: ведь Магистр действительно может не заметить исчезновения одного из многочисленных лингвистов, а даже если и заметит, то не будет из-за него предъявлять претензии другому магу.
«Неужели столько лет жизни, потраченных на изучение таких трудных языков, как оркский, гномий, не говоря уже о десятке других языков и диалектов, пропадут зря»? – с ужасом подумал Ростикс, подойдя к первому постаменту и глядя в книгу. Буквы были знакомы, это действительно было рунное письмо, Ростикс его знал и легко мог прочитать нужное заклинание.
– Перенос знаний, – прочитал он название заклинания, написанное корявым подчерком, видимо, рукой самого Седьмого мага.
«А, вот оно что!», – с радостью вспомнил Ростикс подслушанный разговор учеников Руфиуса. Они говорили, что однажды наложили заклинание на пойманного и мгновенно узнали всё, что знал тот, а потом порталом перебросили жертву в какое-то людское королевство. «Стало быть, маг поручил мне всего-навсего переписать в себя знания крестьянина, а потом выкинуть его через портал», – облегчёно подумал Старший лингвист. Дело действительно было совсем простым.
Прежде чем приступить к чтению заклинания, Ростикс посмотрел на крестьянина, лежащего в центре круга, за надежными защитными экранами. Обычный крестьянин, только одет как-то странно, да к тому же и в сознание ещё не пришёл. Решив не тянуть кота за хвост, Ростикс встал за первый постамент и прочитал заклинание. Пару секунд после этого у него покалывало в голове, но всё быстро прекратилось, боль отпустила. Лингвист задумчиво прислушался к своим ощущениям. Странно, но никаких новых знаний он не приобрёл.
– Крестьянин, наверное, настолько туп, что никаких знаний от него ко мне не перешло, раз я ничего не ощущаю, – с гордостью за себя подумал Ростикс, по привычке захлопывая книгу и переходя ко второму постаменту.
Второе заклинание было короче и проще первого. Произнеся его, Ростикс увидел, как открывшийся портал, жёстко привязанный магом к центру комнаты, поглотил крестьянина и отправил его к тому неведомому месту, которое располагалось на другом его конце.
– Ну, вот и всё, – обрадовано сказал сам себе Ростикс и, облегчённо вздохнув при мысли о том, как ловко он отвёл от себя возможный гнев Седьмого мага, отправился по своим делам.
Руфиус вернулся в лабораторию в отличном настроении, Магистр был удовлетворён и его скорым появлением, и результатами окончившегося эксперимента. Довольный собой маг зашёл в комнату и, увидев, что в ней нет ни лингвиста, ни крестьянина, радостно потёр ладони – эксперимент действительно полностью завершён и теперь можно заняться своими делами.
Глава 3 Новое место
Я застонал, голова у меня раскалывалась, как будто мне в неё прилетела шайба, а я был без шлема. Не раскрывая глаз, я схватился за неё руками. В лицо мне дул тёплый ветерок, неподалёку защебетали птицы.
«Так, стоп, – щёлкнуло у меня в мозгу. – Какой тёплый ветерок, какие птички? Сейчас ведь метель, зима на дворе». Быстро открыв глаза, я огляделся, и мне стало плохо.
«Это у меня глюки, или головой об камень так хорошо приложился? – пришла первая мысль. – Или, может, я уже умер и нахожусь в раю»?
Вторая мысль заставила меня вспотеть ещё сильнее, приподняться и сесть на землю.
Глаза, уши, нос, пальцы – всё говорило о том, что окружающее существует на самом деле. Я сидел на опушке зелёного леса, а тёплый ветер приятно обдувал вспотевшее лицо. Всё ещё ничего не понимая, я встал и ещё раз огляделся. Теперь я уже точно запаниковал, в сердце ворвался жуткий страх, из глаз непроизвольно хлынули ручьём слёзы, и я в отчаянье заколотил себя кулаками по ногам.
Позади меня был лес, а спереди и по сторонам – поле зреющей пшеницы, её я видел раньше в посёлке у дедушки. Вокруг меня было не только лето, но и полностью незнакомая местность. Асфальтовой дороги не было и в помине, куда не глянь – всюду или лес, или поле.
Прорыдав несколько минут, я стал успокаиваться, да и ноги, по которым я так здорово прошёлся кулаками, начали болеть.
– Так, Макс, хватит ныть, как баба, – приказал я себе, вытирая слёзы со щёк. – Успокойся и приведи себя в порядок. В передачах по телевизору показывали всякое, возможно, тебя просто забросило на другую сторону земного шара, где сейчас лето. Нужно пойти, найти людей и узнать, куда я попал.
Решив это для себя, я обрёл спокойствие. Поскольку я сильно вспотел, находясь в зимнем пуховике, шапке и перчатках, то для начала разделся до футболки и, подобрав валявшуюся неподалёку палку, связал всю одежду в узел и продел получившийся ком через неё, как обычно вешал свой мешок с формой на клюшку.
Тёплый ветерок приятно дул, обдувая моё мокрое тело со всех сторон.
– Так, куда идти? – спросил я сам себя.
Идти было всё равно куда, так как дороги в наличии не имелось.
– Если всё равно, куда идти, то пойду по краю поля, ведь кто-то же его засеял, и ему может не понравиться, если я потопчу пшеницу, – рассудил я.
Определившись с направлением, я двинулся в путь.
«Странно, – подумал я, – воздух тут даже чище, чем у дедушки в тайге. Интересно куда я попал? Что за страна такая? Может быть Южная Америка или Африка»? – с географией я не очень дружил, поэтому не смог ответить на свой вопрос.
Вдруг я услышал звук ударов и смех подростков.
– Люди, – облегчённо вздохнул я и пошёл в ту сторону.
Подойдя ближе, я увидел дикую сцену: группа подростков в странных одеждах, года на 3-4 старше меня, окружила лежащего на земле старика и пинали его ногами, радостно гогоча, когда тот дёргался от ударов.
Старика я разглядел с трудом, подростки его загораживали, но я успел заметить, что он также одет в старинные одежды, как будто сошёл со средневековой картины: чёрный с серебром камзол с рукавами фонариками и смешные чулки, выходящие из фонариков-шорт. Подростки, впрочем, были одеты точно так же.
