Евгений Старухин - Лесовик-3
Написал Сирано на почту, что найти меня можно будет в деревне. И отправился прямиком туда.
Ага, отправился… Как же! Перегруз. Так что еле мог сдвинуться с места. Хорошо еще хоть есть пара колец дающих по плюс десять к силе, что дало еще плюс сто к грузоподъемности, иначе вообще с места не сдвинулся бы. Но надо что‑то с этим делать, придется что‑то выкидывать. Просмотрел содержимое своего рюкзака очень внимательно и решил выкинуть всё сало, этого хватит с лихвой. Возни с ним много, а толку мало. Обидно, конечно, но остальное выбрасывать хотелось еще меньше. Можно было выкинуть еще три кирки, но решил их продать в деревне. Кстати, а почему обычных кирки только три? Ведь у меня должно быть три кирки с рудника и еще одна у меня была. Ну, вот до чего эльфы мелочные! Даже кирку отобрали! Странно, что они у меня ещё одежду не забрали. Впрочем, одежда уже совершенно не была похожа на выданную, может быть, именно поэтому и не забрали.
На этот раз отправиться мне всё же удалось, впрочем, пробежав десяток метров, опомнился, переоделся опять в вонючую одежду и, сняв всю бижутерию на ловкость, полез на дерево. Прокачку‑то никто не отменял. Персонажа надо развивать, а значит качаться, качаться и еще раз качаться. Вскоре я уже скакал по веткам в сторону деревни.
Скачки по веткам приносили свое удовольствие, особенно когда не получаешь другими ветками по лицу и прочим частям тела. Но, несмотря на эти мелкие несуразности, я действительно наслаждался. Наслаждался лесом, ночью, пьянящим духом свободы, когда можно бежать куда хочешь, и сзади тебя не окрикнет злой эльф и не всадит тебе стрелу в ногу. В ночи иногда издалека слышались крики совы, рычание волка, а когда устроил небольшой привал, восстанавливая запас сил, насладился пением цикад.
Впрочем, жадно глотал воздух свободы я недолго, ровно до того момента, как на бегу проглотил какого‑то жука. После этого решил, что дышать лучше носом, пусть и не так жадно, а рот держать закрытым. И бег по веткам продолжился.
За три часа скачек по веткам до деревни, ловкость всё же выросла на один пункт, а вот акробатике чуть — чуть не хватило. Рядом с деревней пришлось опять переодеваться, еще не хватало из‑за вони испортить отношения с местными жителями.
Нечасто попадавшиеся в это время игроки не тыкали в меня пальцем на улицах, и это хорошо. Значит, уже немного улеглись страсти по поводу легенды яслей. Прошел мимо дома торговца Карла. Свет уже не горел, спит. Жалко, я бы зашел, чтобы продать кое‑что из ненужного. А то этого ненужного уже накопилось выше крыши, еле передвигаюсь. Ну да ладно, займусь этим завтра. Прошел мимо непривычно тихой кузницы. Всё‑таки до этого по ночам в деревне гулять как‑то не приходилось. Прошел деревню из конца в конец. Во всей деревне окна горели только в трактире. Но вот туда соваться желания совершенно не было, уж больно большие меня терзали сомнения в том, что Мартин мне обрадуется. Значит надо идти к тем, кто обрадуется. А обрадоваться в такое время мне могут только те, для кого я стал другом семьи. Значит, идем в гости к лесорубам. Интересно, как там Машка, сменила ли гнома на бессменном посту главного кузнеца деревни или нет?
Дошел до дома лесорубов. Постучался. В ответ раздался злой рык, странно, собаки обычно лают. Впрочем, практически сразу его перекрыл знакомый зычный голос:
— Кого там твари принесли, на ночь глядя? — Кларисса, как всегда, сама приветливость.
На меня вдруг нахлынуло такое чувство, будто я домой вернулся. И даже немного в горле запершило. Поэтому пришлось даже немного откашляться, прежде чем получилось сказать:
— Кларисса, это Лесовик, переночевать пустите?
— Ох, ты ж, вернулся пропащий! Да еще и кашляет, заболел, небось? Машка, а ну приготовь комнату другу нашей семьи, а я пока дверь открою.
Дверь распахнулась спустя пару мгновений. И меня опять обняли. Уже второй раз за довольно короткое время, правда, на этот раз в виртуале. Но зато не менее крепко. Я только сумел пролепетать, что не болен, после чего отстранили, осмотрели с ног до головы и видимо одобрили.
— Ну, заходи тогда, пропащий! Куда ж ты запропастился? Мы тут себе места не находим, а он является посреди ночи, как ни в чем не бывало. Ты бы хоть предупредил, что ли, перед уходом! Тоже мне, друг семьи! Ушел и даже не попрощался!
Хоть я и был не виноват, но после слов Клариссы стало немного стыдно.
— Так получилось, я даже не предполагал, что меня каким‑то образом к эльфам в лес утянет.
— К эльфам? Так тут в округе эльфов почитай верст на двести и не встретишь, а то и больше. Куда ж ты забрался‑то? Да и потом, кто говоришь, тебя к эльфам‑то утянул?
— Непонятно. Я сам не понял, как это произошло…
— Странно… Чудны дела Божьи. И что ты там у них делал? Уж вряд ли с принцессами хороводы хороводил…
— Руду копал. Они меня за шпиона приняли и на рудники сослали. Вот там я три недели и провел.
— Ох ты ж, пень — кочерыжка! Как же тебя так угораздило‑то? И как ты освободился? Неужто, сбежал?
— Я им честно рассказал, что сам знать не знаю, как оказался у них, что последний раз был здесь, помогал защитить деревню от сил хаоса. Они как‑то связались с бароном, и он подтвердил, после чего меня отпустили.
— Так вот, почему про тебя тут люди барона вынюхивали, а мы‑то думали, что ему твоя стряпня понравилась. Кстати, за сведения о тебе обещали небольшую награду.
— Сколько?
— Пять серебряных монет.
— Как‑то слабовато меня оценили.
— Вначале предложили золотой, но оказалось столько желающих поделиться информацией, что награду значительно уменьшили.
Так за разговором мы плавно переместились в гостиную. Я сидел, а Кларисса накрывала на стол. Стол медленно, но верно заставлялся разными яствами. Вначале появились различные соленья: огурчики, помидорчики, грибочки, черемша, чесночок, перчики; а затем по центру встал большой горшок с вареным картофелем. Напоследок передо мной поставили большую кружку с холодным квасом.
— Ты уж извини, так на скорую руку собрала кой — чего поснедать. И не вздумай отнекиваться, судя по твоему взгляду, ты явно сейчас нацелился проглотить этот горшок в одиночку.
Я не стал заставлять себя долго ждать и набросился на поджидающее меня изобилие. Кларисса сидела и наблюдала, как я уплетаю за обе щеки. Вскоре к бесплатному зрелищу присоединилась и Машка. Впрочем, их взгляды мне совершенно не мешали насыщаться. Наконец, я наелся и отвалился от стола. На столе еще оставалось очень много еды, и глаза с болью смотрели на это, но живот у меня не резиновый и отказывался принимать лишнее.
— Как приятно наблюдать, как ест голодный человек. Он не жеманничает, не соблюдает приличия, он просто ест. Правда, Машка?
