Путь к дому (СИ) - Вель Софья

Он не смеет подойти к своей маленькой, умирающей в родильной горячке танцовщице, своей драконице, ближе, чем на пять шагов. Стоит ему приблизиться, раны драконицы начинали кровоточить… Не мог согреть ее и детей магией — это убило бы их мгновенно!

Хотелось выть. На что вся его Сила, вся Власть, если он не может их спасти? Зачем ему все это, если рядом с самым дорогим оно губительно?!

Приди к нему старуха-ведьма теперь, он бы отдал всю хваленую Силу, всю воспетую глупцами Власть, и свою окаянную жизнь в придачу, только бы вернуть мгновение! Ведь все должно было быть не так. Все было продумано…

Они вместе шли по Дороге. И она, его возлюбленная, его легкомысленная хрупкая жена из мира людей, была рядом. И ему нравилось быть так близко, и оставаться нераскрытым. Нравилась эта игра. Он мог слышать ее речь, видеть ее глаза. Удивительная. Родная, такая теплая, желанная. Его обещанная.

Надо было просто забрать ее. Пусть не переводить через Грань. Но прекратить этот абсурд! О чем он думал!? Думал? Нет, он не думал! Он просто хотел быть рядом.

Еще вчера он хотел дойти с ней до треклятого моря. А потом…потом забрать в Поднебесный. Он уже знал, что бы сказал. Чем бы уговорил…

Вот только. Только сегодня все эти слова не имели значения. Все Клятвы больше не имели значения! Все неважно…

Важна только нить. Тонкая нить, связывающая душу и хрупкое тело умирающей драконицы. Единственное, что теперь держало ее — это нефриловая нить. Нефриловая нить, сплетенная его врагом… полукровкой. Сплетенная его врагом для НЕЁ. Сплетенная чудом, по наитию. И только эта нить удерживала от пропасти смерти. Алеон не спускал драконицу с рук, стоило оставить Сильвию хоть на мгновение, она начинала замерзать.

Пусть так! Только пусть греет. От былой ревности не оставалось и следа.

ТОЛЬКО БЫ ЖИЛА! Что угодно, только бы они жили!

Соленый ветер ударил с новой силой. Путник еще раз еще плотней укутал малышей в свой плащ, они уже не плакали.

Мучительно… но только бы эта мука не кончалась!

Что будет в следующее мгновение после ее ухода? После их ухода?

Он посмотрел на бредущего рядом Полукровку. Мальчишка смог взять Карающий! Неужели!?

Слова пророчества теперь прозвучали проклятьем: "вернет утерянное". Ему бы ликовать!

Стало невообразимо горько.

Отчего та ведьма не сказала о цене? О настоящей цене? Отчего так солгала о главном?! «Смертная за бессмертного, Младшая за Старших…». От этой мысли резануло. Почему… почему он понял все только сейчас, когда уже поздно?! Когда уже они не простят друг друга. Когда она уходит…

— Элладиэль, остановись! — пытаясь перекричать шум моря, позвал Алеон.

— Она умерла? — спокойно спросил Элладиэль, боясь повернуться. В груди гулко ударило.

— Нет, пока нет… Но она едва дышит! Ты можешь сварить снадобье?

— Какое? Я не знаю снадобья от смерти! — огрызнулся Элладиэль.

— Владыка, она пока жива! Вот и вари для живой! — рявкнул в ответ полукровка. Потом добавил спокойней — Им сейчас необходимы тепло и покой.

— Алеон, если мы уйдем с берега моря, наша чертова магия убьет их мгновенно! — Море, грозное море подавляло магию эльдаров, сдерживало ее. Элладиэль, как всякий старший, прежде не любивший моря, был безмерно благодарен, что теперь оказался рядом с ним.

Он посмотрел на волнующееся море и потерянно добавил:

— Вот только… дети замерзают…

— Она тоже! — настаивал на необходимости отдыха полукровка. — А еще нам нужны бинты, чистая ткань! Хоть что-то чистое!

Полукровка был прав.

— Ты чувствуешь людей? — тихо спросил Элладиэль.

— Да… но очень далеко. Не меньше недели от нас, если не возвращаться лесом, — угрюмо закончил Алеон. Он с усилием перекрикивал шквалистый ветер. Общаться мыслями они боялись. Любая магия, любое неаккуратное движение могло оборвать тонкую нить.

О возвращении прежним путем не могло быть и речи. Если Ад не уничтожит их на подходах к деревне, то точно сделает это в болотах.

— Нужно идти! — уперся Владыка.

— Нет! Сначала согреем ее! — настаивал на своем Алеон. Элладиэль нахмурился. Впрочем, кого он обманывает? У них нет недели! Дети и Сильвия умрут гораздо раньше.

Эльдары развели костер. Вокруг их маленького лагеря кружили чайки. Их глупые крики нагоняли глухую тоску. Птицы словно бы чуяли близкую добычу. Элладиэль с досады хотел бросить в них камень, но вместо этого упрямо прижимал малышей к себе.

— Элладиэль… смотри, — Алеон держал руку раненой. На ладони, со стороны большого пальца, проступал рваный след от острых зубов. Укус. Демон укусил Сильвию…

А еще секунду назад Элладиэлю казалось, что хуже уже быть не может!

— Что теперь делать? — в голосе полукровки читались страх и растерянность.

— Ничего не делать.

— У них ее кровь… Они тянут ее! — полукровка задыхался от ужаса.

— Алеон, очнись! ОНА умирает! Некого будет тянуть! — гаркнул Элладиэль, понимая, что даже этот укус не имел значения.

Алеон порывисто прижался лбом к голове Сильвии.

— Только не уходи, умоляю! — тихо пошептал он. — Прости меня, прости, только не уходи! Потерпи…, - вдруг резко отстранился. — Элладиэль, у нее жар!

— Да… она замерзает, и у нее жар, — Элладиэлю показалось, что Всевышний решил посмеяться над ними.

Он судорожно перебирал в голове все возможные комбинации трав. Нужно кровосвертывающее, или от жара. Нет… жар сбивать нельзя. Она умрет от яда? От кровопотери? От холода? Или оттого, что ее человеческих сил просто не хватит, чтобы совладать со всем этим.

Едва слышно заплакали голодные дети. Оба эльдара беспомощно переглянулись.

— У нее ведь есть молоко!

— Да, есть… с болиголовом.

— Лучше, чем ничего! Они же на четверть эльдары! — возразил Алеон.

— На четверть?! Неважно. Пусть на четверть, тут даже половина не поможет! Даже с вашим иммунитетом к ядам не поможет! — возразил Владыка.

— А если они — твои? Тогда они перворожденные, так? — резко спросил Алеон. — И тогда… Всевышний! Пусть они будут перворожденными! — выдохнул полукровка. — Владыка, им нужно молоко! Средство ведь еще осталось?

Элладиэль покачал головой:

— Алеон, проверь еще раз! Пусть не люди — хотя бы коза! Не надо им молока с болиголовом! Они едва живы!

— Нет козы! Есть Сильвия и молоко с болиголовом, — холодно отрезал Алеон. — Молись, чтобы дети были твоими, я уже молюсь об этом!

Элладиэль вздохнул — у темных эльдаров больше иммунитета к ядам — он бы помолился, чтобы дети были перворождёнными от Темного Древнего. Это дало бы им шанс. Но он не знал Перворожденных от Темных эльдаров. Никто не знал. Не было таких. Были просто Темные.

Элладиэль поднес два жалобно мяукавших комочка к груди, полной молока. Старшая, девочка, жадно присосалась, а вот ее брат…

— Ну же, малыш! — Элладиэль пытался помочь, но ребенок отвернулся… «Мальчик будет первым», — Элладиэль почти рыдал от бессилия. Впрочем, в молоке болиголов… кто будет первым, не ясно.

— Нельзя долго пить воду из снега, — неожиданно заметил Алеон, прерывая отчаянные мысли Владыки. — У нее могут начаться судороги.

Элладиэль ощути подкатившую ярость.

А что можно?! Что из всего произошедшего можно? Ну хоть что-то? Можно охотиться на беременную женщину? Можно позволить ей голодать, спать на земле и попрошайничать, продавать себя за кусок хлеба? Можно отдать ее в руки демонов?! Можно спровоцировать у нее преждевременные роды?! Можно давать умирать ей и ее детям здесь?! На берегу грязного моря?!

— Судороги у нее начнутся из-за жара. С такой кровопотерей ей надо пить. Пусть воду из снега, — Владыка совладал с яростью. Разве полукровка хоть в чем-то виноват?! Он с самого начала говорил о безумии затеи…

Луна, далекая и бледная, зависла над морем, ее свет рождал ощущения мира без тепла и солнца. Холодный ветер улегся. И теперь Алеон чувствовал жар острее — Сильвия горела…

А еще Алеон чувствовал, как уходит его Сила. Нефриловая нить тянула обоих в пропасть смерти. Стало трудно идти, тяжело нести.