Татьяна Русуберг - Глаза ворона
— Готов!
Шлам! Учитель Токе лежал лицом вниз, сплевывая пыль и то ли кашляя, то ли смеясь:
— А ты схватываешь на лету!
Победитель бросился на помощь, но тут сзади прозвучал голос Аркона:
— Не боитесь, что Урману это не понравится?
— А что ему может не понравится? — взъерошился Токе. — Ну показал мне парень подсечку, что в этом такого?
— Ах да! Великий воин воспитывает юную смену, — в голосе охранного слышалась неприкрытая издевка.
— Шел бы ты… туда, куда ты шел, — предложил Токе.
— А я не с тобой разговариваю, малыш, — отстранил его с дороги Аркон. — Может, ты, гроза гайенов, и мне пару своих штук покажешь?
Аркон встал напротив отряхивающего плащ Кая, возвышаясь над ним на целую голову. Капюшон качнулся из стороны в сторону:
— На сегодня представление закончено. — С этими словами Кай попробовал пройти мимо охранного, но плечо его сдавила железная пятерня:
— Ты что же, только с мечом храбрый да за спиной своего господина?
— Оставь, Аркон! Ему же запрещено драться! — попытался вмешаться Токе.
— А кто говорит о драке? Он покажет мне пару своих штук, а я ему, — Аркон недобро ухмыльнулся, — пару своих. Вот и посмотрим, кто первый заступит круг. Такое ни хозяин его, ни сам Урман запретить не может.
Аркон был прав. Игры в круге были не только разрешены, но и уважались законами пустыни. Игры, по сути, не были поединком. Очень редко участники выходили из круга с увечьями. Противники, как правило из охранных, вступали в круг, чтобы продемонстрировать свое воинское искусство в рукопашной схватке. Проигрывал тот, кто первым заступал за начерченную на песке линию. Игры служили не только развлечению уставших от однообразного путешествия людей. Здесь молодые учились у более опытных бойцов, воины перенимали друг у друга новые захваты и броски, разминали затекшие после дня, проведенного верхом, мышцы… Если один охранный вызывал другого в круг, отказаться было для вызванного позором. Но Кай не был охранным.
«С чего бы, — размышлял Токе, — обычно миролюбивый Аркон так взъелся на новичка?» О том, что красавцем-менестрелем могла руководить обычная ревность, он старался не думать. Ведь тогда выходило, что ухажер Майкен видел соперника в Кае, а его, Токе, вовсе не считал что-то значащим в ее глазах. «Неужели это действительно так?»
— Какие правила? — спросил тем временем Кай, к ужасу Токе, очевидно, принимая вызов.
— А очень простые. Бекмес, начерти-ка круг! — бросил Аркон одному из товарищей, который тут же стал замерять площадку с помощью копья, две длины которого были радиусом круга. — Тот, кто заступит за линию, проиграл. Тот, кто схватится за оружие, проиграл, — Аркон снял пояс с мечом и кинжалом и вручил подошедшему Карыму. Вокруг них начинали собираться зрители. — Моим арбитром будет Бекмес, твоим… да вот хоть Токе. Они будут следить, не было ли заступа.
Бекмес, которого Токе и раньше часто видел в компании Аркона, закончил чертить круг острием копья, и парню ничего не оставалось, как отступить за нарисованную на песке границу:
— Удачи, Кай. Берегись, Аркон — левша.
Весть об играх мгновенно облетела караван. Несмотря на палящее солнце, у круга собрались все, кроме часовых и женщин. Назанин увела дочь в фургон: предстоящее зрелище не предназначалось для женских глаз. Толпа расступилась, пропуская Урмана и золотых дел мастера. Урман хмурился, но круг уже замкнули, и возразить он, даже если бы хотел, не мог. На гладком лице мастера ничего прочитать было нельзя.
Аркон, разогреваясь, мягко двигался в круге, как большая дикая кошка. Его рельефная мускулатура проступала даже под свободной одеждой, какую обычно носили охранные. Кай стоял неподвижно. Тень от капюшона скрывала лицо, но Токе был уверен, что глаза в этой тени вбирают сейчас каждое движение противника, рассчитывая, на что он способен. А Токе знал: Аркон, хоть и был немногим старше их, но способен был на многое. Оттого Урман и взял его в свою охрану.
Сейчас Аркон явно играл на зрителя. Многие в караване любили его: за веселый нрав, за лютню и песни; многие уважали за воинскую доблесть. И в этот момент, очевидно, на его стороне были все, за исключением Токе да, наверное, Мастера Ара. «Интересно, а Майкен? Чью сторону приняла бы она?» — парень вытянул шею в сторону возка Танжрина, но, насколько ему было видно, полог там был плотно задернут.
Убедившись, что всеобщее внимание обратилось на них, Аркон повернулся к Каю:
— По законам круга, у нас должны быть равные условия. Мое лицо открыто. Ты должен открыть свое!
Толпа согласно загудела, но Кай не шелохнулся:
— Тогда, по законам круга, ты должен снять свою голову: ты ровно на нее меня выше!
Кто-то хихикнул, но многие неодобрительно заворчали: «Да кто он такой, поносить священные законы!» У Аркона только желваки заиграли на скулах:
— Урман-батырь, окажи честь, дай знак начинать.
Воевода вскинул правую руку. Мгновенно вокруг стало тихо: только хлопал на ветру плохо закрепленный полог одной из кибиток да поскрипывал песок под копытами переступавших с места на место мулов. Рука с силой опустилась. В тот же момент Аркон оказался рядом с Каем и взорвался серией ударов. Отвлекающий правой, снова правой, мощный левой… Токе едва успевал следить за быстрыми движениями охранного, но противник был быстрее его: тяжелые кулаки встречали на своем пути только воздух. И все же напор нападавшего быстро теснил Кая к краю круга. Еще один удар… и Аркон, опасно покачнувшись, застыл над заветной чертой. Неуловимый противник словно растворился в воздухе и теперь стоял, поджидая, прямо у него за спиной.
В толпе послышался смех, и Аркон побледнел. Круто развернувшись, он снова бросился на Кая… Но тут же растянулся на земле в опасной близости от границы круга. Токе мог сказать, что это была не та подсечка, которой он только что научился, но рассмотреть что-нибудь подробнее он не успел. Веселье в толпе нарастало, но в этот раз Аркон не собирался принимать в нем участие:
— Значит, вот как ты гайенов одолел?! От ударов прячась?! Давай, покажи, что у тебя есть, будь мужчиной!
Симпатия зрителей ощутимо разделилась: одни считали, что Аркон прав; другие напоминали, что негоже оскорблять противника в круге. Вместо ответа Кай потянул шнур у горла, и его тяжелый плащ упал с плеч. Толпа пораженно ахнула, и Токе впервые смог как следует рассмотреть своего попутчика при ярком солнечном свете. Там, где Аркон был мощен и широк в кости, Кай оказался тонок и гибок. Где у Аркона бугрились литые мышцы, у его противника проступала под кожей стальная проволока жил. Он напоминал дитя пустыни — чистокровного айрана, такой же сухой, неутомимый и быстрый, как «ветер в дюнах».
