Татьяна Русуберг - Глаза ворона
— А ты откуда знаешь? — насторожился его спутник.
— Да я так, — попробовал отвертеться Токе, — просто сказал, к слову пришлось…
— Ты меня ночью разглядывал, верно? Когда я спал?
— Ничего я не разглядывал! Ты сам во сне так повернулся, что лунный свет на лицо упал. Что же я, виноват, что мне не спалось? И вообще, не понимаю я, чего ты этот капюшон таскаешь? Чтоб все спрашивали?
Кай не ответил, по вдруг ударил Гренку пятками. Лошадь рванула вперед и снова затрусила, как приклеенная, у возка кузнеца. Токе слышал невнятный звук голоса Майкен и ворчание Назанин. Потом мать, кажется, уступила, но Кай говорил так тихо, что расслышать что-либо не было возможности. «Ну вот, теперь они точно говорят обо мне!» — думал с горькой уверенностью Токе, кляня себя за длинный язык и в отчаянии ожидая нового взрыва серебристого смеха. Но все было тихо.
Внезапно Гренка снова возникла рядом с ним:
— Майкен зовет тебя. Хочет поговорить. Я возьму вожжи. — Кай уже лез на козлы.
— Майкен? Зовет? — не веря собственным ушам, повторил Токе.
— Давай не заставляй девушку ждать. Хочешь, возьми Гренку.
Токе не надо было упрашивать. Он птицей взлетел в высокое седло и, замирая сердцем и косясь на вроде бы дремлющего на козлах отца, подскакал к задку Танжриновой кибитки. Мастер Ар гарцевал на Кексе где-то в головах каравана, Назанин скрывалась в глубинах фургона, и Майкен, чудесно улыбавшаяся ему, была, по всей очевидности, одна!
— Майкен, я… — начал было он, но девушка прервала его:
— Прости меня, Токе. Кай все мне объяснил. Я такого вчера наговорила… того, что я совсем не думаю.
— Да ладно, мало ли чего не скажешь сгоряча. Говоришь, Кай все объяснил?
— Да. Это была жестокая шутка, но он раскаивается. Он не думал, что все так обернется. Так ты простишь меня, Токе? — Майкен произнесла это так нежно и так кротко заглянула ему в глаза, что он совершенно размяк. Парень чувствовал, как внутри у него плавится лед и все поет от радости.
— Конечно, Майкен, о чем речь.
— О, я так рада! — всплеснула руками девушка. — Так хорошо, что вы помирились. Я бы не хотела, чтобы из-за меня между вами была ссора. Обещай, что вы с Каем отныне будете друзьями. Обещаешь?
— Да я же его совсем не знаю! — несколько оторопел Токе.
— Узнаешь. Вы ведь разделили путь и воду! Вам нельзя враждовать.
Соображалось ему сегодня как-то медленно, и все же «не враждовать» и «быть друзьями» в представлении Токе оставались понятиями различными. Но, может, у них, девчонок, все не так как у людей?
— Ну, морду ему не бить — обещаю, — наконец согласился он.
Майкен ничего не сказала, только потянула на себя полог фургона.
— Погоди-погоди! — удержал его Токе. — Хорошо, не буду я с ним враждовать!
Майкен прищурила глаза:
— А вот Кай мне пообещал!
— Что пообещал?
— Быть твоим другом!
На это у него не нашлось достойного ответа. Токе не нравилось, что ему навязывали дружбу типа, который ему был совсем не по душе, но если так покупалась симпатия дорогой ему девушки…
— Ладно, обещаю, что мы будем друзьями, — хмуро проворчал он.
— Давно бы так! — зазвенел серебряный колокольчик, лицо Майкен озарилось смехом изнутри и стало еще прекраснее — как будто это было возможно!
Не успел Токе еще что-нибудь сказать или сделать, как она легко перегнулась через бортик повозки, и его щеки коснулись нежные, медом пахнущие губы. Полог кибитки тут же задернулся, скрывая Майкен в ее глубине.
Токе пугалом сидел в седле, не зная, на каком он свете, так что кобыла-айранка, почувствовав неуверенность всадника, стала зло грызть удила и плясать под ним, грозясь сбросить. Парень с трудом пришел в себя и развернул Гренку… только для того, чтобы встретиться взглядом со смеющимися глазами отца. Чувствуя, как пламенеют его щеки, Токе подстегнул лошадь и одним прыжком оказался у своего возка.
— Красный как рак, улыбка до ушей… Видно, у вас все сладилось, — констатировал Кай.
— Освободи лучше мое место… друг, — просипел внезапно охрипшим голосом вернувшийся возница.
— Значит, и тебя заставила пообещать?
— Угу, — кивнул Токе, забирая у Кая вожжи.
— Что ж, делать нечего. Останется, видать, моя морда цела в этом походе.
Парень покосился на Кая, зубы которого блеснули в улыбке, словно отодвинувшей тень капюшона.
— Не зарекайся, может, другие охотники найдутся, — буркнул Токе, заехав соседу локтем в бок, и оба рассмеялись.
ГЛАВА 4,
в которой Токе оказывается прав
На дневном привале радость влюбленного несколько померкла: возле Майкен опять увивался Аркон. Пока они с Каем поили мулов и лошадей, Токе все косил глаза, стараясь не упускать парочку из виду, хотя поделать все равно ничего не мог. От злости и бессилия он обратился к Арову телохранителю:
— Слушай, не покажешь мне ту подсечку, которой ты уложил меня вчера?
Кай смерил его взглядом, потом покосился на гоголем ходящего вокруг Майкен Аркона:
— А зачем тебе?
— Ни за чем. Жалко тебе, что ли?
— Положим, не жалко. — Он выпрямился. — Попробуй ударить меня, как вчера, только медленно.
Токе замахнулся, и все повторилось, как накануне, разве что встреча его с землей была более мягкой.
— Ну как, запомнил? — Кай помог ему подняться.
— Не совсем. Давай еще раз.
Молодой воин снова медленно показал все движения, которые казались очень простыми:
— Не нужно быть сильным, чтобы выполнить этот прием. Ты используешь напор нападающего против него самого. Чем он мощнее и быстрее, тем хуже для него. Понял?
— Да я еще вчера это понял, — усмехнувшись, потер нос Токе.
— Давай, теперь ты. Сначала медленно. — Кай замахнулся, целясь парню в лицо, но тот перехватил его руку, скользнув вдоль предплечья к локтю и… вот уже настала очередь учителя лежать на песке.
— Неплохо. Попробуем еще пару раз.
Когда плащ Кая стал совсем сизым от пыли, он снова встал против Токе:
— Хорошо. Теперь в обычном темпе. Ты готов?
— Готов. — И тут же мир Токе взорвался фейерверком звезд. Когда в глазах немного прояснилось, он увидел склонившийся над ним капюшон:
— Ты не был готов, — упрекнул Кай.
Токе ощупал свое лицо и убедился, что к распухшему носу прибавился великолепный фонарь под левым глазом.
— Давай еще, — он упрямо встал на ноги, игнорируя протянутую руку.
— Ну, смотри сам… Готов?
Токе глубоко вздохнул. Кай был быстр, но это против него же обернется…
— Готов!
