Юлия Горская - Дети Арахна
- Уходи, чужеземец! – прикрикнула кифрийка, легко отталкивая его. – Уходи же.
Плохо понимая, послушник повиновался. Но пройдя немного, обернулся. И никого уже не увидел.
- Что это было? – он тряхнул головой. Снова осмотрелся.
В зале стояла звенящая тишина.
«Надо вернуться к тмехту», - подумал Ларенар, но тут же забыл о своем намерении. Всё изменилось. Душа его охвачена была странным и незнакомым смятением. Чувства обострились. Сухой и пыльный воздух хранил ещё аромат цветов. Темное пространство наполнилось новыми звуками. И даже краски стали другими, насыщеннее, ярче.
Машинально раскрыв книгу, снятую с полки и плохо понимая, что видит перед собой, он снова вспомнил ее глаза. И вздрогнул, услышав рядом радостный голос:
- Что скажешь? Задержимся здесь на пару месяцев, хоть рабами?
- Они не имеют права читать, - отозвался Ларенар, унимая волнение. – И вас, бывшего жреца Эморх, не оставят даже рабом. Но сейчас не об этом. Взгляните. Мне кажется, я видел раньше и этот зал, и это сочинение.
- Как бы я не уважал твоего отца, - улыбнулся тмехт, глянув на манускрипт, – но этой книги никогда не было в Антавии. Ее автор – улхурский жрец. Она написана на заре становления нашего царства.
- Но сам Улхур? – продолжал послушник, с усилием вспоминая те мысли и чувства, что занимали его до встречи – теперь они казались оставшимися в другой жизни. А в этой и подземелья стали вдруг ближе и понятнее. – Мне все здесь знакомо. Эти гроты, залы, статуи, бесконечные коридоры с колоннами, даже рисунки и надписи на стенах – все.
Ог Оджа внимательно посмотрел на него.
- Магнус слишком красочно рассказывал тебе об Улхуре. И эти картины врезались в твой детский разум, как навсегда запоминаются нам сказки матери.
- У меня ее не было. И отец не говорил о ней. Никогда.
- Прости, что спрашиваю, но мне не показалось, что магистр родной твой отец.
- Не родной. Он подобрал меня на улице. Забрал у бродяги.
- Вот как? – Ва-Йерк задумался. Потом кивнул на ряды с полками. – Здесь хранится много тайн. Может и страшные сказки о подземельях Магнуса, который ведь не просто так вспоминал их.
- Уйдем, – попросил Ларенар. – Мне душно здесь. Пора возвращаться.
- Да, - тмехт кивнул, снова погружаясь в чтение книги, и добавил, - пойдем, только дай просмотреть еще один лист, и еще…
Хмурясь и шевеля губами, он стал переворачивать страницы, совершенно забыв о послушнике.
А тот снова раскрыл рукопись, которую принес с собой. Ритуалы улхурских жрецов сопровождались красивыми гравюрами, которые снова заворожили его, вороша в душе что-то давно забытое и тревожное.
- Думаю, Хефнет не будет возражать, если я заберу эту книгу с собой? – подал голос Ва-Йерк и взял рукопись из рук послушника. - Это мы тоже прихватим. Никто не заметит. У них здесь нет смотрителя.
- В ней есть план Улхура, - заметил Ларенар. – И очень кстати.
- Отлично! Значит, не заблудимся, и откроем много нового. То, что мы знаем, - ограничено, а то, что мы не знаем – бесконечно, - добавил Ог Оджа многозначительно. - Улхур – кладезь древних знаний, и не воспользоваться ими – кощунство. Тем более, мы ведь никому не мешаем.
- Хозяйка предупредила нас, чтобы мы были осторожнее.
- Нас никто не заметит, – заверил тмехт. – Я не могу упустить возможность осмотреть подземелье! Знаешь, осторожность – хорошая вещь, но даже черепаха не сделает ни одного шага, если не высунет голову из панциря. Мы ни на волосок не приблизились к цели. Я даже предположить не могу, где искать сигиллу. Нужно с чего-нибудь начинать. Книги – самый лучший источник знания. За мной, мой юный друг!
Они вместе осмотрели зал Арахна, обнаружив большое количество манускриптов, считавшихся утерянными. Ва-Йерк не уставал восхищаться. Ларенар ходил за ним со скучающим видом, не решаясь больше торопить или оторвать от такого интересного занятия.
- Уже, наверное, очень поздно, – тмехт сам остановился. – Нас могут хватиться. И будет неудобно заставить нашу хозяюшку беспокоиться.
- Дверь – там, – устало вздохнув, Ларенар показал в сторону.
Она оказалась не запертой, скрывая вход в длинный, темный коридор. Дышалось в нем на удивление легко. Казалось, сюда проникал свежий воздух, но не свет, поэтому продвигаться приходилось на ощупь. Через какое-то время им пришлось остановиться, чтобы решить, куда двигаться дальше. Идти вперед казалось неразумным, возвращаться – нелепым.
- Вернемся, - предложил послушник. – Мы, кажется далеко от того места, где может находиться лестница.
- Пойдем до конца, - упрямо заявил Ва-Йерк. – Мы должны выйти куда-нибудь. Там будет видно.
- Вот с этим, как раз сложно.
- Смотри, – в кромешной темноте тмехт нащупал руку Ларенара. – Светлое пятно впереди. Мы на верном пути.
- А мне уже мерещится, что это и есть загробный мир, а свет впереди предвещает встречу с хранителями Тёмных врат.
- Не накликай беду, ты не так уж далек от истины!
Они осторожно двинулись дальше, пока не дошли до крутой и узкой лестнице, неровные ступени которой вели наверх.
- На этой земле правит демон смерти, - заговорил Ва-Йерк какое-то время спустя, осторожно ступая по ненадежной лестнице. – А улхурские жрицы верно служат ему.
- Вы имеете в виду Хефнет?
- С ее появлением многое изменилось. При ней наш народ вздохнул свободнее.
- Но Сульфуром правит Кхорх…
- Он покорен воле бога. И с тех пор, как верховной служительницей стала бывшая княжна Энгаба, Арахну стало угоднее, чтобы прекратились разорительные набеги на истощенные земли соседей, ему стало угоднее, чтобы сыны его на время забыли о войнах, чтобы снизились поборы с обнищавших людей, стало меньше бесчинств и убийств.
- Откуда вам известно про княжну? – удивился послушник. – Хефнет мало кому доверяет такие тайны.
- Не забывай, я целый день провел в обществе Магнуса, – отозвался Ог Оджа. – А вот откуда ему известны такие вещи – хороший вопрос.
Добравшись до верха, они оказались в весьма просторной галерее, с множеством хрупких на вид мостиков, перекинутых через глубокие щели в каменистом, многоуровневом полу. Низкие своды пещеры подпирали колонны из необработанных глыб. Несмотря на некоторую первобытность, эта галерея являла собой необычайно живописное зрелище: наросшие сталактиты причудливо сверкали в приглушенном лунном свете, сочившимся через проломы в сводах. Один из таких проломов находился прямо над их головами, и через него хорошо просматривалось чернильно-звездное небо.
Они долго молчали, только теперь остро ощущая, как тяжела земля, когда спускаешься в ее недра, и только теперь до конца понимая, как прекрасно небо, как хороша свобода.
