Вольф Белов - Император полночного берега
– Им не нужно поклоняться, – рассмеялся в ответ Аммат. – Достаточно прислушиваться к их наставлениям и голосу собственной совести.
– Откуда у этого дикаря совесть?! – фыркнула Минессис.
Хорруг вставил ногу в стремя и поднялся в седло.
– Возвращаемся, – скомандовал он товарищам.
Спутники последовали за ним туда, где развернулись шеренги малочисленного войска арамеев.
– Хотел бы я знать, что такого ты сказал хишимерам, – озадаченно произнес Килоний, когда Хорруг подъехал к нему.
– Достаточно того, что мы смогли с ними договориться, – отозвался Хорруг.
Пешие и конные воины окружили нескольких смельчаков, заставивших отступить хишимерское войско. Хорруг окинул взглядом арамеев:
– Что скажете теперь? Достоин я быть вашим князем?
Арамеи притихли. Килоний нахмурился и проворчал:
– Все никак не угомонишься…
Неожиданно Тороний вскинул свой меч и провозгласил:
– Князь!
– Князь! – поддержал его Аррелий, также вскинув клинок.
Их поддержали воины, присоединившиеся к отряду еще в лесу. А вскоре и остальные арамеи, потрясая оружием, выкрикивали то же слово.
– Чего разгалделись?! – рявкнул Килоний. – Такие дела на совете решаются. Не говорите за весь род.
– Что ж, спросим остальных, – ответил ему Хорруг. – Возвращаемся домой.
Он пришпорил гиппариона, направив его к лесу. Арамеи последовали за своим новым предводителем, которого признали князем. Последним поле несостоявшейся битвы покинул Килоний, мрачный, как грозовая туча.
* * *Еще издали рыбаки услышали шум, доносившийся из города. В темное небо поднималось множество дымков, словно на улицах жгли костры, как при нашествии чумы.
– Что это, отец? – с тревогой спросил молодой паренек. – Неужели мораги ворвались в город?
– Скоро узнаем, – ответил рыбак постарше.
Внешне он оставался спокоен, однако сердце дрогнуло в груди в тревожном предчувствии несчастья. Пока Дегон с сыном Героном был в море, пытаясь добыть хоть какое-то пропитание для семьи, дома оставались хворая жена и младшая дочь Арианта.
Ежедневно жители Кадая, как и других городов Ногары, один за другим умирали от голода и болезней. Городская стража не успевала убирать трупы с мостовых. В последнее время тела умерших даже перестали хоронить, просто сбрасывали в море. Вспышки чумы и оспы выкосили немалую часть жителей осажденного города.
Даже знати непросто было добыть пропитание, не говоря уже о простом люде. Не желая голодной смерти своей семье, Дегон, как и другие рыбаки, каждый день выводил свою лодку в море. Это было сопряжено с немалым риском. В то время как тысячи низкорослых слуг Горронга непрерывно штурмовали городские стены с суши, сам грозный бог Круглого моря обрушивал на побережье свою ярость штормовыми волнами. Море успокаивалось редко и ненадолго и не баловало рыбаков богатым уловом. Вот и сейчас погода быстро портилась, небо потемнело, сливаясь на горизонте с морем в единое целое. Ветер крепчал, поднимая волны.
– Поторопись, сынок, – сказал Дегон.
Рыбаки налегли на весла изо всех сил, не надеясь на парус.
На берегу царила суматоха: причитали женщины, плакали дети, ругались мужчины. Все поспешно грузились в лодки, забирая с собой увязанный в узлы скарб. В некоторых Дегон узнал своих соседей. Едва лодка подошла к причалу, один из соседей крикнул:
– Поспеши, Дегон! Твой дом горит!
– Жди здесь! – приказал Дегон сыну и выскочил из лодки.
– Что происходит? – спросил Герон, недоуменно глядя на суетившихся вокруг людей. – Куда вы все собрались? Шторм надвигается, не время выходить в море.
– Лучше уж шторм, – отозвался один из рыбаков, отвязывая канат своего челнока. – Советую тебе отойти подальше от причала, иначе тебя потопят.
Герон огляделся. Люди вокруг и впрямь забирались не только в свои лодки, но и в чужие, оставленные своими хозяевами у причалов. Под весом множества людей утлые суденышки погружались в воду чуть не по самые борта. Многие пытались пройти на торговые галеры, обещая капитанам заплатить любую цену. Вооруженные матросы отгоняли беженцев от сходней. Судя по всему, большие корабли также готовились к отплытию, несмотря на приближающийся шторм.
– Но что случилось? – снова спросил Герон.
– Солдаты грабят город, – услышал он в ответ.
– Какие солдаты? – не понял паренек.
– Какие? Солдаты нашего императора!
– Как же так?.. – ошеломленно пробормотал Герон.
Несколько мгновений он растерянно озирался по сторонам, потом вдруг выскочил из лодки на причальный мостик и побежал в город вслед за отцом, расталкивая встречных. К оставленному без присмотра суденышку тут же устремились несколько человек, толкая друг друга и ругаясь.
Всюду на улицах шли погромы. Солдаты безжалостно избивали горожан, вытаскивая из домов узлы и сундуки с награбленным добром, некоторые, наоборот, затаскивали в дома визжащих женщин. Кое-где на мостовых в лужах крови лежали трупы тех, кто осмелился противостоять неожиданному мародерству.
– Как же так?! – вырвалось у Герона.
Остановившись, паренек с ужасом смотрел на бесчинства, учиняемые теми, кого горожане привыкли считать своими защитниками.
– Император отдал город своим солдатам, – послышалось рядом. – Так он расплатился с ними за службу.
Герон оглянулся. Неподалеку стоял седой воин городской стражи, опершись на алебарду, и хмуро взирал на погром.
– Если спешишь к своей семье, мальчик, тебе лучше поторопиться, – посоветовал он Герону.
Паренек снова сорвался с места и бегом бросился к своему дому.
Как и сказал сосед у причала, жилище Дегона и его семьи было объято пламенем. У порога лежал сам Дегон. Подбежав к нему и прикрываясь одной рукой от жара пламени, охватившего стены, паренек перевернул отца на спину и вскрикнул от ужаса. Голова Дегона была разбита, похоже, ударом секиры.
– Отец! Отец! – вскричал Герон, упав рядом на колени и тормоша его тело.
Не сразу он понял, что глава семьи уже не дышит.
– Как же так?.. – в отчаянии шептал паренек.
Он был так ошеломлен, что не замечал ничего вокруг, даже не чувствовал, как от жара затлела его собственная одежда и задымились волосы.
Со стороны послышался женский крик, он и привел Герона в чувство. Паренек узнал голос сестры.
– Арианта! – вскричал он, вскакивая.
Обогнув горящий дом, он увидел свою сестру у колодца. Прижав девушку к брустверу, пьяный солдат пытался содрать с нее одежду. Арианта отбивалась от мародера, плача и крича.
– Отпусти ее! – крикнул Герон, набросившись на солдата сзади.
Крепкий удар в грудь отбросил паренька в сторону. Поднявшись, он снова набросился на солдата. Герон редко вступал в уличные потасовки, еще реже выходил из них победителем. Сейчас же ему противостоял профессиональный воин, хоть и изрядно пьяный, но сильный и крепкий. Солдат схватил Герона за шиворот, припечатал лицом к брустверу колодца и отбросил назад, затем отвесил оплеуху Арианте, попытавшейся вырваться.
