Ирина Шерстякова - Колыбель для мага
А с Птичьим Пером не поговоришь по душам. Она почти все время молчит, видно, уже все сказала Аннеке во время первой их встречи, что там хотела сказать. Ей не признаешься, чьи глаза снятся почти каждую ночь...
Слишком мало она видела в жизни? Нигде не была? Так в чем затруднение? Можно везде побывать и все увидеть! Ну, почти все... И познакомиться с молодыми магами и ведуньями... Изменить свою жизнь... Узнать новое... Сперва можно повидать близкий Ахт, а оттуда добрать-ся и до столицы - Отиохиата.
Собиралась Аннеке недолго. Поручила Крепыша и Черненького заботам родных. Отобрала несколько талисманов, в том числе, конечно, Око Мира и кожаный браслет Тэш с каменными подвесками, выручивший ее в колдовском поединке с Димиром, самый необходимый запас снадобий. Запаковала на всякий случай драгоценности Эшеаше. Выбрала кое-какие наряды, Ритуальную мантию получше, чтобы не выглядеть совсем уж по-деревенски перед будущими новыми знакомыми и, возможно, клиентами.
Заплечный мешок получился более чем увесистым. Но тут Аннеке повезло: дальний родственник (хотя в родной деревне все дальние родственники обитали не так уж далеко: за соседним плетнем) собрался в Ахт на ярмарку с урожаем ранних овощей. За изготовленный специально для него амулет и мешочек снадобья, увеличивающего мужскую силу, он согласился доставить Аннеке в Ахт на своей телеге заодно с овощами, по его выражению, как королеву. Надо полагать, родственник являлся большим знатоком жизни королей.
Амулет Аннеке изготовила на славу: всю дорогу родственник донимал ее как бы в шутку своим родственным вниманием. То спинку огладит, то по плечику похлопает. Ссориться не хотелось. Стараясь не обращать внимания на неловкие ухаживания возницы, Аннеке внимательно смотрела по сторонам.
Первый день она не видела ничего нового, чего не попадалось бы в родных местах. В изредка встречающихся по дороге деревнях стояли такие же бедные дома, слепленные из смеси глины, соломы и навоза. Похоже выглядели люди, ковыряющиеся на своих огородах. Замурзанные, загорелые ребятишки в ношеных одежках не по росту (не столько от бедности, сколько из экономии: все равно все запачкают да порвут), сосущие палец и с любопытством разглядывающие проезжающую телегу, сидящих в ней людей и лошадь. Все те же тощие свиньи, с наслаждением спасающиеся от ранних мух в канавах с грязной водой. Такие же, как и в родной деревне, мелкие белые и черные козы, привязанные к колышкам по обочинам дороги, щиплющие успевшую посереть от пыли траву. Рыжие, в белых пятнах, с круто загнутыми наружу рогами добронравные коровы то и дело выпирались на дорогу и перегораживали ее, чтобы познакомиться с лошадью и заинтересованно обнюхать мешки на возу.
Сосед орал на коров, хлопал кнутом по костистым задам, и они, обиженно мыча, шарахались в стороны.
Мелкие худые собаки самых разных мастей, все чем-то похожие на шакалов, выбегали на длинных ногах лениво побрехать на проезжающих и тут же прятались обратно в тень заборов и придорожных кустов.
Из экономии путники не останавливались на постоялых дворах и ночевали на обочине дороги, Аннеке - у костерка из сухих стеблей прошлогодней травы и навозных лепешек, а сосед-огородник всю ночь кряхтел, ворочаясь с боку на бок на телеге, на драгоценных, но таких твердых и неудобных мешках с овощами.
Лишь через два дня пути пейзаж начал меняться. Вместо деревенек и огородов стали появляться миндальные и миртовые рощи, начинавшие цвести как раз в эту пору, богатые фруктовые сады, об-несенные кирпичными ажурными оградами, увитыми вьющимися розами, на которых тоже уже кое-где появились бутоны. В глубине садов иногда можно было заметить красивые белые каменные дома в несколько этажей, с балконами и террасами.
Чумазые ребятишки, свиньи, коровы и козы пропали с дороги почти совершенно. Вместо них стали попадаться одетые в дорогой узорчатый шелк и рытный бархат всадники на высоких красивых тонконогих лошадях в богатой, украшенной серебряными бубенчиками сбруе, совсем не похожих на мощных и приземистых деревенских коняг.
Завидев всадника или услышав звон бубенцов, сосед-огородник торопился отвернуть телегу к обочине, давая дорогу и низко кланяясь. Всадники, казалось, не обращали никакого внимания на проезжающих, но, когда раз сосед замешкался поклониться и убраться с дороги, получил по голове плеткой и долго потом охал, почесывая рубец на макушке. Видя это, Аннеке взяла в рот надетый загодя амулет невидимости, что, по теории, усиливало его свойства в несколько раз. Если захочет кто хлестнуть кнутом, глядишь, и промахнется.
Наконец дорога стала шире, из грунтовой перешла в замощенную белыми грубо обтесаными плитами из известняка и уперлась в огромный каменный дом из того же известняка с высокой надстройкой и огромной дверью из толстенных досок, окованных железными полосами. Дом соединен был с каменными стенами высотой в два человеческих роста. Над дверью нависали несколько статуй, вырезанных из дерева и ярко раскрашенных. Они были похожи на статую Гмора, покровителя воинов, украшавшую ворота замка графа Кэрила.
Дверь была широко распахнута, в нее проезжали телеги, задерживаясь на пороге на короткое или не очень короткое время. Хозяева телег о чем-то говорили с вооруженными мужчинами у входа, что-то передавали им и трогали лошадей. Желающие проехать образовали внушительную очередь на дороге. Простой белый камень на ярком весеннем солнце сверкал так, что слепил глаза и придавал праздничный вид и дороге, и скопищу телег на ней.
Совсем неподалеку в стене зиял внушительный пролом, похоже, очень старый, поскольку в трещинах стены и на валяющихся рядом обломках камня, которых никто не удосужился убрать, росли немаленькие уже деревца, вился плющ, вьюнки и дикий виноград. Телега там пройти не могла, а вот некоторые люди, опасливо оглядываясь на вооруженных у входа, в пролом шмыгали. Туда вела уже хорошо утоптанная тропинка, без малого дорога. Вооруженные не обращали на шмыгающих внимания.
Сосед-огородник пристроил телегу к хвосту очереди, сбегал со складным кожаным ведром к колодцу возле стены, напоил лошадь и прицепил к ее морде торбу с овсом, чтобы та была при деле и не вздумала брыкаться или там кусаться. Потом, не дожидаясь расспросов, ворчливо объяснил Аннеке, что этот вот домина с дыркой и есть ворота в славный Ахт, а вооруженные у входа есть грабители, отбирающие последние скудные гроши у бедных проезжающих. Но если собраться и миром отходить их палками, то правитель города становится сердитым, посылает свою дружину и вешает всех, кого дружинники поймают, виноватых и невиновных вперемеш-ку. Наверняка грабители делят с ним добычу, и что об этом знает каждый ребенок в их деревне, едва научается говорить "мама, папа и дай", а если Аннеке этого не знает, то непонятно, что о ней и думать, а уж лечиться у нее точно не стоит...
