Роман Хаер - Идеальное дело
– Грымский, ты тут будешь вечно стоять? – Скрипучий голос оторвал меня от созерцания красот, лежащих под ногами.
Маленький гоблин в форме дирижабельной службы с неудовольствием смотрел на меня. Я тяжело вздохнул, поднял седло и вошел в дверной проем, ведущий к лестнице. Встав на площадку перед витой лестницей, посмотрел вниз. Похоже, все дирижабельные башни строились по одному проекту, и я, тяжело вздохнув, начал спуск. Рыжик спускался следом за мной. Я шел вниз, делая виток за витком, а лестница никак не кончалась, при этом мне очень мешало седло. Когда я вышел из башни, голова немного кружилась. Перехватив седло поудобнее, я по желтой брусчатке направился к воротам Оргбурга. Через пять минут я оказался в городской черте.
От городских ворот шли три широкие улицы. Левая улица изгибалась вдоль стены, явно уходя под уклон, правая шла вдоль другой стены и серпантином поднималась в гору. Улица, ведущая прямо, была ровная. Оргбург оказался многоуровневым городом. Я тяжело вздохнул и пошел прямо. Вдоль улицы стояли большие дома, между ними были небольшие промежутки – переулки. Вскоре улица ушла в арку, и над моей головой оказался потолок, украшенный магическими огоньками. Стало светло, как днем. Переулки теперь начинались ступеньками, ведущими как вниз, так и вверх. Под конец улица уперлась в стену башни, в которой был трехметровый дверной проем (как раз под рост огра). Войдя туда, я обнаружил знакомую мне по дирижабельной башне витую лестницу. Не придумав ничего более умного, я пошел вверх и через пару минут вышел на другую улицу, копию той, по которой дошел до башни. Джисталкеры – народ упорный (правда, говорят – не очень умный, но врут). Я снова перехватил седло поудобнее и пошел по улице с упорством древнего танка. Вскоре уперся в стену. Дверного проема не было. Пришлось возвратиться и свернуть в переулок, на этот раз я выбрал ведущий вниз: надоело идти вверх. Через минуту я оказался на улице – копии той, что покинул не так давно. Решил свернуть направо. Решил – сделал. Пошел под уклон, явно с небольшим поворотом влево. Уперся в башню с дверным проемом. Спустился по витой лестнице и вышел на смутно знакомую улицу. Пошел по ней вверх и снова уперся в стену. Вернулся и нашел переулок, ведущий вниз. Спустился прямо к башне, в которой был дверной проем. Вошел в него и поднялся на один этаж вверх. Вышел на улицу, на которой, похоже, был не так давно. Положил на брусчатку седло, сел на него и заплакал.
Если честно, то я конечно же не плакал, но заплакать очень хотелось. А еще больше хотелось стать огромным кротом с алмазными лапами и вгрызться прямо в стену. Я заблудился. По широкой улице ехали экипажи, по тротуарам неслись куда-то по своим делам горожане, а я сидел на седле в прострации и не представлял, что мне делать. Над головой метрах в десяти находился потолок, украшенный магическими огоньками, а я даже не знал – нахожусь ли я глубоко под землей или, наоборот, ближе к вершине оргбуржского холма.
Потом (уже в Москве) я долго изучал на виртуальных объемных картах устройство Оргбурга. Больше всего это напоминает развязку транспортных лент на пересечении оживленных магистралей прошлого где-нибудь в многомиллионном городе (вроде Москвы или Нью-Йорка). Если каждую дорогу в этой развязке заключить в туннель, между ними построить башни для пешеходных переходов и соединить части трасс, проходящих рядом, лестницами. Еще надо вдоль каждой транспортной ленты понастроить домов и все это засунуть в недра небольшой горы. Так что мое первоначальное решение самостоятельно найти дорогу в Оргбурге являлось, мягко говоря, немного самонадеянным. Это если употреблять цензурные выражения.
«Не знаешь, что делать, – попроси совета», – всплыла в голове очередная мудрость сэнсэя. Я встал и начал приставать к прохожим. Это оказалось неожиданно непростым занятием. Меня игнорировали. Разодетые жители Оргбурга с глумливыми улыбочками смотрели на грымского деревенщину и спешили пройти мимо. Под конец мне повезло – я поймал мальчишку-орка, и он за серебряную монету (попросил бы золотую – дал не раздумывая) согласился провести меня до таверны «Пьяный гоблин-толмач». Мы нырнули в переулочек, неотличимый от остальных, потом перешли улицу и забежали в другой переулок (копия первого). Потом поднялись на один марш по витой лестнице в башне и вышли прямо к вывеске, гласящей, что именно тут находится нужная мне таверна. Наше путешествие заняло пять минут (до этого я почти час блуждал по Оргбургу). Я расплатился с ухмыляющимся сорванцом и, гордо выпрямившись (с седлом в руках это было непросто), вошел в дверь таверны.
В зале было пусто. За барной стойкой гоблин, похожий на немного постаревшего Хоба, лениво протирал бронзовый бокал. Вдоль стен стояли дубовые столы с приставленными к ним стульями. Набор стульев просто поражал воображение. Половина из представленных мест для сидения напоминала обычные стулья в земных ресторанчиках, которые оформлены под старину. Четверть я сравнил бы с детскими приставными стульчиками для младенцев (скорее всего, они предназначались для гоблинов). Оставшиеся огромные табуретки выдержали бы присевшего на них белого медведя. В таверне на Острове стулья были немного великоваты, но одинаковые. Тут явно боролись за удобство для клиента – в большом городе и конкуренция соответствующая. Гоблин с интересом уставился на меня, и я решительным шагом пересек зал и остановился напротив.
Опустив на пол надоевшее мне седло, с удовольствием выпрямился и выдохнул с облегчением.
– Приветствую хозяина, – начал я заготовленную речь. – Хоб сказал мне, что я могу на вас полностью положиться. Вы его дядя?
– Есть у меня такой племянник, – хитро прищурившись, ответил гоблин. – А тебе что за дело?
– Дел много, – сказал я. – Первое – это поселиться.
– Почему бы не поселить, – степенно сказал гоблин и поинтересовался: – Деньги-то есть?
– И деньги есть, и еще кое-что.
– И что же?
Я положил на стойку свой мешок, порылся в нем и вытащил пакет со скелетами магнитных рыбок. Положив пакет перед гоблином, я многозначительно взглянул ему в глаза. Гоблин недоверчиво подтянул мешок к себе, заглянул в него, и его как будто сразу подменили.
– Ай молодец какой Хобка! – радостно воскликнул хозяин. – Не забыл старичка-дядюшку.
– Продать поможете? – спросил я гоблина и смущенно добавил: – Мне бы поселиться быстрее и вещи сложить, – после чего с ненавистью взглянул на драконье седло.
– Конечно-конечно! – радостно заверещал гоблин. – И называй меня дядя Моб. Друг моего Хоба – мой друг! Вырос племянничек, дядюшке на радость! И друзья у него солидные, и сам удался! Вот родителям радость-то…
