Исуна Хасэкура - Волчица и пряности. Том 14
На этом мысли Лоуренса внезапно остановились.
«Заем наоборот»?
Эти слова показались ему странными; он вдруг осознал, что на какое-то время его сознание вовсе отключилось.
Эльза посмотрела на него с любопытством и собралась было что-то спросить, но Лоуренс остановил ее, подняв руку. У него вдруг возникло ощущение, будто он что-то упустил. Будто по всему Ренозу раскиданы ключи к решению его проблемы – золотые ключи, которые отопрут дорогу к Йойтсу для него и Хоро.
Надежда болью отозвалась в сердце, когда перед его мысленным взором промелькнуло все, что он видел с тех пор, как приехал в этот город.
Лоуренс посмотрел на Эльзу.
Эльза, которая ничего не боялась, как будто отдернулась от него. Ему явно не почудилось.
Несколько мгновений спустя Лоуренс осознал, что все это время улыбался.
– А если бы я и вправду придумал способ, как заставить чудо свершиться, что бы ты сделала для меня?
Несомненно, он впервые в жизни спросил кого-то: «Что бы ты сделала для меня?»
– Я… я бы дала тебе свое благословение.
Даже будучи напуганной, Эльза оставалась превосходным служителем Церкви, так что Лоуренс оставил вдруг проснувшееся в нем самовосхищение при себе.
В голову ему пришел грязный план, сама идея которого вызвала бы у него лишь смех, не подтолкни его сейчас Эльза.
***
Когда Лоуренс и Эльза вернулись в лавку Филона, там никого не было. Дверь во двор была приоткрыта; когда Лоуренс просунул голову и огляделся, он обнаружил, что там устанавливают переносную угольную печку.
– А, вернулся? У нас тут это займет еще время, так что можешь пока подождать внутри.
Какой-то парень, похожий на повара (то ли нанятый за деньги, то ли просто знакомый) сноровисто чистил угрей; вокруг в ожидании стояли подмастерья.
Лоуренс кивнул Филону и убрал голову. Эльза, остававшаяся позади, в лавке, смотрела на него неуверенно.
– Ты меня на это толкнула, не забывай, – сказал Лоуренс с проказливой ноткой в голосе. Плечи Эльзы на миг напряглись.
Однако взгляд ее не дрогнул, губы остались плотно сжаты.
– Я тебе благодарен, честно. Если бы не ты, я бы состарился раньше, чем додумался до такого.
Лоуренс улыбнулся, вздохнул и направился в заднюю часть комнаты.
– Отец в своих письмах говорил мне, – неожиданно раздался сзади голос Эльзы, – чтобы я шла своим путем. В его книгах было множество историй о скромном счастье, рожденном из взаимных уступок, однако никого эти уступки по-настоящему не удовлетворяли. И еще… – она сжала в руке висящий на шее символ Церкви ручной работы и улыбнулась чуть озорно. – Там было много историй, где даже неудача приносила то самое удовлетворение.
Карьера торговца есть не что иное, как успехи и неудачи, нагроможденные друг на друга. Лоуренс это знал с давних пор.
– Ты права, – ответил Лоуренс и широкими шагами направился по коридору в глубь здания.
Здесь было чисто, и Лоуренс сразу понял, что здесь каждый день проветривают. Интересно, что, несмотря на тесные комнаты и низкие потолки, в задней части лавки было светлее, чем в главном помещении, где принимали покупателей.
Зато и голоса дальше разносились. И веселые голоса Хоро с Коулом Лоуренс услышал почти сразу же.
Здесь вообще-то была кухня, но сейчас перед ее земляным полом, который, похоже, не один раз опускали, были аккуратно разложены все еще пахучие одежды Хоро и Коула.
Лоуренс отодвинул занавесь, служащую дверью, и заглянул внутрь. Первым, что он увидел, была спина совершенно нагого Коула; мальчик пытался сбежать от Хоро, но та его поймала и сейчас поливала из половника горячей водой.
– Вот, получи! В Ньоххире вода в сто раз горячее, имей в виду! – очень уместно заявила она.
Конечно, у Коула в руке тоже был половник, так что он отдавал не меньше, чем получал.
Но, едва увидев Лоуренса, мальчик поспешно спрятался за громадным корытом с горячей водой. Хоро же взглянула на него как на новую добычу.
– Если вы будете так играть, то простудитесь. Вот, ловите, – и Лоуренс кинул этой парочке, давно уже кончившей мыться, два больших полотенца.
Коул поймал свое руками, Хоро – головой.
– Я положил сменную одежду возле двери. Коул, твою дала Эльза, не забудь ее поблагодарить.
– Хо… хорошо! – воскликнул Коул и тут же чихнул.
И Коул, и Хоро были наги. Мальчик вытерся насухо и тут же поспешил одеться.
– Ты тоже вытирайся, – сказал Лоуренс; Хоро вздохнула и резко замолотила хвостом.
– Ох уж, – покачал головой Лоуренс. – Надеюсь, тебя никто не видел?
От хвоста во все стороны летела вода; однако с волосами Хоро обошлась по-другому. Она их выжала обеими руками, и вода потекла на пол.
– За какую дуреху ты меня – апчхи!
Когда Хоро была мокрая, как сейчас, ее хрупкое тело с белой, почти прозрачной кожей походило на какой-то отполированный самоцвет. Но чихнув, она приобрела очень глупый вид; она внезапно показалась Лоуренсу совсем ребенком.
Он вздохнул и подошел помочь Хоро вытереть волосы.
– Обед уже готов?
– Пока что печку устанавливают. Подожди еще немного.
– Мм. В порту нам сказали: «Лучше всего их смазать оливковым маслом и просто зажарить».
Волосы Хоро были красивы, но воды в них было очень много. Сколько Лоуренс ни тер, она все не кончалась.
– Такое купание неплохое, – продолжила Хоро из-под полотенца, – но в Ньоххире тебе могут после него поднести крепкого вина, да еще охлажденного в снегу. А здесь с этим как, а?
Кожа Хоро была холодновата – должно быть, вода в корыте успела подостыть.
– Конечно; а поскольку все в этих землях делают одно и то же, то и цены они все держат высокими, – Лоуренс убрал полотенце с головы Хоро и накинул ей на плечи.
Хоро откинула волосы, налипшие на лоб.
– Мм. Теперь остальное тело вытри, – игриво сказала она, уперев руку в бедро и глядя на Лоуренса снизу вверх, точно безмолвно спрашивая: «Ну что, сумеешь?»
Если сейчас он хоть дернется – игра проиграна. Лоуренс посмотрел в янтарные глаза Хоро, полные вызова, медленно закрыл свои и ответил:
– Быстро вытирайся и одевайся.
Он чуть ли не слышал, как Хоро надула щеки от досады, что не удалось заставить его смутиться. Она так себя вела просто потому, что не тревожилась о надвигающемся конце их путешествия, или же именно из-за этого конца? Лоуренс не понимал.
Однако Хоро была мастерицей не только в подобных представлениях. Скрыть от нее Лоуренс мог немногое.
