Майк Эшли - Волшебники
— Ах, мистер Белл, да это как раз то, что мне нужно! — сказала она, когда распустился последний бутон. — Мама обожает розы! Для нее невозможно найти лучшего подарка, чем этот.
— Я доделал эти часы только вчера, миссис Саттерленд.
— Как раз маме ко дню рождения!
— Как раз вовремя, как оказалось, — ответил Белл.
В конце лета Пол Саттерленд тихо умер у себя дома. Ему было сорок с небольшим, и ничто не говорило о том, что он был болен, однако в последние месяцы жизни он превратился в морщинистого седовласого старика, иссохшего телом и слабого разумом. Вдова искренне скорбела по нему, но многие жители города считали, что освободиться от супруга было для нее большой удачей.
Осенью, в темный и дождливый день, по безлюдным улицам в лавку Белла пришли Монсон и двое его друзей. Они принесли сломанные часы — те самые, которые здесь покупали. Монсон поставил часы на прилавок и шагнул назад, посмеиваясь. Приятели тоже захихикали, когда он указал на разбитый циферблат.
— Один из наших ребят воображает себя безупречно метким, Белл. Сколько времени вам потребуется, чтобы починить эти часы? — спросил он.
Белл взял часы и осмотрел их со всех сторон. Его лицо приняло суровое выражение.
— Так сколько вам нужно времени? Они нам нужны завтра. Вы же быстро работаете, верно? — сказал один из приятелей, с ухмылкой поглядывая на остальных.
— Сложновато для вас, да, Белл? — спросил Монсон. — Если вы не можете их починить, мы купим взамен другие. На этот раз из тех, хитроумных, одну из особых моделей, — добавил он, указав рукой в сторону полок.
— Эти часы не продаются, — сказал Белл.
— Какой же вы бездарный предприниматель, Белл. Вы не хотите продать ваш самый лучший товар, а когда все же решаете это сделать, то просите сумасшедшие деньги.
— А он достаточно зарабатывает на том, что продает богатым дамам. Не так ли, Белл? — спросил один из приятелей Монсона.
— Да, и что это происходит между вами и Лиз Саттерленд? — спросил Монсон. — Поговаривают, она у вас много времени проводит. Вам о ней не стоит и думать, вы слышите меня, Белл?
— Уйдите из лавки, — сказал Белл.
— Уйти? Мы же ваши клиенты, Белл. Вы торгуете, и вам положено обходиться с нами почтительно. Мы хотим посмотреть эти ваши драгоценные часы, все сокровища якобы не для продажи, которые вы тут приберегли, а ваше дело показать нам то, что мы попросим.
— Уйдите из лавки, — повторил Белл, и голос его был таким же ровным, как и прежде.
Он поставил разбитые часы на прилавок и шагнул в сторону компании.
— Как насчет вот этих? — спросил Монсон, быстро подошел к полкам и взял в руки произведение из фарфора, золота и металла, с яркой эмалью; часы украшала стоявшая навытяжку нарядная фигурка караульного в форме. — А теперь только ничем меня не разозлите, Белл, а то я их могу уронить.
Белл ответил спокойным, ледяным голосом:
— Поставьте часы на место и уйдите из лавки.
Монсон посмотрел на дружков и ухмыльнулся. Он резко вскрикнул: «Упс! Осторожнее!» — и, громко хохоча, притворился, что роняет часы. Фигурку часового встряхнуло, и она вылетела на пол. Монсон торопливо поставил часы обратно на полку.
— Я не нарочно. А вам, Белл, всего-то и нужно было, что попридержать язык. Мы не собирались вам ничем вредить.
— Вы, безусловно, собирались вредить. И добились задуманного.
Атмосфера в магазине мгновенно переменилась. Белл словно навис над троими посетителями, а они — пусть каждый и был на несколько лет моложе часовщика, да и более крепкого, чем он, телосложения — так и отпрянули от него. Белл наклонился, очень бережно поднял упавшую фигурку и поднес ее к глазам.
— Вы сможете ее починить, Белл, — сказал один из приятелей.
— Да вы же запросто чините такие вещи, — согласился другой. — Мы же не человека ранили.
— О часах, которые мы принесли, можете не беспокоиться. Это была шутка. Просто шутка, — добавил первый.
Монсон шагнул вперед, дерзко выпятив челюсть. Он заговорил неестественным голосом, очень громко:
— Минуточку. Белл может наши часы отремонтировать, и у него нет никаких причин отказываться от работы. Если я и нанес какой-то ущерб — настоящий ущерб, — то готов за это заплатить, если, конечно, мне назовут разумную сумму. Нам не за что извиняться. Мы заплатим — и точка.
Белл оторвал взгляд от сломанной фигурки, лежавшей у него на ладони.
— Я рассчитаю, какой будет подобающая плата, — сказал он.
Об исчезновении Остина Монсона и двоих его приятелей несколько месяцев ходили всевозможные слухи и многочисленные догадки. День-два в центре внимания были одни объяснения происшедшего — от нелепейших до самых мрачных, — а затем их сменяли новые версии. Но время шло, интерес угасал, и вскоре о троих пропавших судачили только их друзья.
За тот год, который прошел с того памятного случая, круг клиентов Белла значительно вырос; его покупателями стали почти все жители города. Даже самые бедные семейства имели возможность по средствам приобрести часы из его лавки. И все часы его работы, сколько бы они ни стоили, простыми были или изысканными, безупречно показывали время. Ни один покупатель не остался недовольным.
Белл вежливо встречал и постоянных клиентов, и случайно зашедших в лавку посетителей, всегда демонстрировал гостям какой-нибудь совершенно новый хронометр искусной работы. Локиер и его жена заходили к нему каждую неделю, и Белл неизменно показывал им новые часы — все более хитроумно устроенные, иногда казавшиеся просто волшебными. Когда часы били, можно было увидеть, как взлетают птицы, или выпрыгивают из миниатюрного моря дельфины, или вылетают с разрушенной колокольни летучие мыши; дровосеки валили деревья, фигуристы неслись вперед, кружились и выписывали замысловатые пируэты; жонглеры подбрасывали и ловили булавы размером меньше рисового зернышка, лучники выстреливали почти что невидимыми стрелами в мишени величиной с ноготок; матрос плясал под волынку, в исступлении вертелся дервиш, величественная пара спокойно вальсировала под музыку, исполняемую квинтетом музыкантов в завитых париках. И ни одна фигура не двигалась механически или неловко — все казалось плавным и естественным; и не видно было никакой проволоки, никаких рычагов — только изящные, отточенные движения, раз за разом четко повторявшиеся.
Казалось, что часы у Белла продаются, едва он успевает их сделать. Даже те, что были «не для продажи», куда-то исчезали, и их место занимали новые. Лишь немногие часы стояли в магазине постоянно. По-прежнему стоял на полке хронометр с маленьким Арлекином, акробатические трюки которого очаровали Локиера в день его первого визита в лавку. Огнедышащий дракон, охранявший золото, драгоценные камни и скелеты в доспехах, все так же лежал в углу витрины, каждый час выгибая спину, к ужасу и восторгу ребятишек. И стоял на своем месте аккуратный павильончик из фарфора и золота, и на металле были полосы синей и красной эмали, и перед зданием каждый час маршировал туда-сюда караульный в форме, а темп ему задавали трубач и барабанщик; Локиер помнил, что эти часы тоже были в магазине всегда — ну по меньшей мере год.
