Евгения Федорова - Жертвы времени (СИ)
— На живот, — приказал он.
Тепло рук Мастера казалось обжигающим, но я терпел, чувствуя, что мне с каждым мгновением становится все легче. Закончив, маг не спешил уходить, посидел немного на кровати, погрузившись в раздумья, потом поднялся и пересел в кресло. Теперь я не видел его лица.
— Расскажи, что произошло вчера. От правдивости твоих слов будет завесить…, - Мастер помолчал немного, потом закончил, — и твоя жизнь тоже.
— Я мало, что помню, — предупредил я.
— Все, — велел маг.
— Я напился и устроил представление в трапезной…, а потом на улице. Шест и огонь…
— Наслышан, — оборвал меня Мастер, — об этом я поговорю с тобой потом. Если это потом будет. Дальше!
— Помню, как заходил в конюшню…, как встретил кого-то из конюхов и ушел оттуда, а потом очнулся на улице. На меня вылили воду, а потом… Маг говорил у меня в голове, что я должен признать свою вину…
Я задумался на мгновение, потом сказал как можно тверже:
— Я и пальцем ее не тронул, слышишь?! В том состоянии, в котором я ушел от трапезной, ни один мужик не смог бы даже пожелать этого! Ты-то хоть мне веришь?!
— Я чувствую, — ровно сказал Мастер, — что ты не признаешь своей вины.
— Нет вины, Мастер, я не виновен, что бы не говорил тот маг!
— Его зовут Анри. И он хотел, чтобы ты не тратил его время. Его слова тебя не убедили?
— Сначала, — признался я, — будто бы поверил. Отвратительное чувство, я был как слизняк и хотел только чтобы он поскорее… ну это, то, что бывает за насилие над женщиной.
Я посмотрел на посиневшие от ремней запястья.
— У меня в голове были совсем другие мысли, он помещал их ко мне в голову, но когда ушел, меня отпустило.
— Как ты это сделал? — голос Мастера стал совсем неживым.
— Вряд ли это моя заслуга, — отозвался я. — Просто у меня кажется сломана рука, и эта боль не давала мне ни на чем сосредоточиться. Даже на внушении. Мастер, ну посуди сам… — взмолился я, но тот оборвал меня, резко чеканя каждое слово:
— Пойми меня правильно, Демиан. Я не могу.
Пауза, будто приговор.
— Но я попробую. Женщины в Форте всегда находились под нашей защитой. Они неприкосновенны еще и потому, что на самом деле любой маг может взять силой ту, которая ему нужна. Потому самые строгие законы и наказания относятся к подобному насилию.
Я затравленно смотрел в затылок Мастера, а он продолжал:
— Я когда то говорил, что не причиню тебе больший вред, чем это необходимо. Сейчас это необходимо, — он встал, глядя на меня пустыми, затянутыми тьмой глазами.
— Будет, как с Анри? — с внезапным пониманием спросил я.
— Хуже, — пообещал маг, — ты слишком близко ко мне, помнишь?
Я неловко пошевелился, и, задохнувшись, тронул бьющее болью плечо.
— Выбито, я вправлю его сейчас.
— Спасибо, что веришь мне, — внезапно сказал я. — И что пришел…
— Ляг-ка на пол, — велел Мастер. — Хочу, чтобы под спиной у тебя была жесткая поверхность.
Я неуклюже слез с кровати и улегся на козью шкуру. Лежать было неудобно, плечо в таком положении болело еще сильнее, и я немного искривился, не облокачиваясь на спину.
— Теперь смотри, — Мастер встал рядом на колени и провел рукой по плечу. — Вывих этот не от падения, сустав слишком сильно смещен. Тебя ударили, но это не могла быть Лоле. У нее бы просто не хватило сил и умения на то, чтобы так вывернуть тебе плечо из сустава. Тогда встает вопрос: кто же на тебя напал…
Я внимательно слушал Мастера, и когда он с силой надавил на плечо, уведя руку немного внутрь, к шее, почти не почувствовал боли. Хрустнув, сустав встал на место, боль немного дернула, задев мышцу.
— Вот так, — удовлетворенно кивнул головой маг, и я подумал, что это должно было быть в сто раз больнее.
— Таким образом, — заключил он, — вывих — один аргумент в твою пользу. Рукой не шевели, связки я подправлю чуть позже.
— Мастер, она ведь приходила ко мне, туда, на площадь…
— Да? — живо спросил маг.
— Да, — подтвердил я. — Бросила камень, — я повернулся, демонстрируя ноющую скулу.
— Она? Точно она? — с нажимом спросил маг.
— Не знаю, — признался я, — женщина, бросившая камень, была закутана в черный плащ. И еще…
— Ну?
— Она показалась ниже, поменьше. Но я не уверен, ночью ведь я был пьян, да и в темноте ничего не разберешь.
— То, что ты был пьян, еще более усугубляет положение. Учти, если Лоле покажет на тебя, даже я не смогу ничего сделать.
— Не захочешь? — уточнил я.
— Посмотрим, — уклонился от прямого ответа Мастер. — Через несколько минут я дам тебе ответ на этот вопрос. А теперь слушай меня внимательно, от твоего понимания будет зависеть степень той боли, которую ты сам себе причинишь. Расслабься и откройся. Если ты будешь сопротивляться, это ничего не изменит. Я сильнее и все равно сломаю любые барьеры, но причиню тебе вред.
— Что ты собираешься делать? — испуганно спросил я.
— Хочешь оправдаться? — холодно спросил Мастер. — Или тебе надоела целостность твоего физического тела? Так и скажи, я не буду тратить свои силы…
— Нет, Мастер, я не это имел в виду, — поспешно возразил я.
— Тогда не выеживайся. Я хочу увидеть своими глазами подтверждение того, что ты сказал.
Не дожидаясь моего согласия, маг сложил пальцы в горсть и толкнул меня в солнечное сплетение. Показалось, он словно зацепил там крюк. Маг повел руку вверх и я ощутил, как стала натягиваться, вырывая из моего живота что-то, нить, тянущаяся за его рукой. А потом от тронул меня в лоб и я очутился в темноте.
Мы стояли лицом к лицу в кромешной тьме. Маг казался худым, высохшим, будто мертвецом. Его лицо состарилось, морщины изрыли кожу глубокими следами, стершими уродливые шрамы.
Маг отошел в сторону, и я увидел за его спиной круглое окошко. Не в силах устоять на месте, я подошел, вгляделся в запотевшее стекло. Там, за окном, была комната, в которой я теперь жил. В камине призрачным оранжевым пятном трепетал огонь; существо на гобелене пошевелилось, легло на камень, положив крупную голову на лапы, и закрыло со вздохом глаза…
Что-то хрустнуло за моей спиной, и звук этот болью отозвался у меня в голове. Хруст нарастал и с ним боль, оглушавшая меня.
— Не надо, Мастер, — шепотом попросил я, но он не слышал или не хотел слышать. Я повернулся, зажимая ладонями уши, и меня отшвырнуло назад; я ударился спиной о стекло окна, чуть его не разбив.
Мгновение, и тысячи видений завладели мной, смешали сознание, и я никак не мог понять, день вокруг меня или ночь. Тысячи образов скользили по стенам, а посреди безумного водоворота стоял старик Мастер, сосредоточенно глядя в хаотичное движение. Взмахом руки он то и дело ускорял течение красок, отметая ненужные в стороны, а потом, вдруг, сделал шаг вперед.
