Светлана Прокопчик - КРЕСТ
— Спасение невинных не есть грех.
— Спасение ли? — уточнил священник. — Сын мой, ложь — великий грех.
— Я не лгал, — нетерпеливо заявил Оттар и неожиданно пришел в ярость: — И вы мне не отец, чтоб сыном называть!
Епископ пристально посмотрел на него. Оттар смешался, а священник грустно признался:
— Когда-то брат мой по вере Сигизмунд предупреждал: рано или поздно ты послужишь Устаану. Так и вышло. Я пытался тебя спасти. Но насилие во благо — тоже насилие. Нельзя навязывать Царство Божие тому, кто не хочет спасти свою душу. Вручаю тебя Хиросу милосердному, сын мой.
Оттара передернуло, по коже побежали мерзкие мурашки. Догадался… Проклятый епископ слишком умен! Знаками показал Грану: епископа тоже придется убить. Но не сейчас. И незаметно, будто воры напали. Верный товарищ кивнул понимающе.
Епископ занимался Эриком. Оттар наверняка знал, что уж этот-то святоша и исповедуется не реже раза в неделю, и с утра наверняка в часовню заглянул. И все еще в чем-то кается! Смотреть противно. "Интересно было бы узнать парочку мелких его грешков, — мысленно хмыкнул Оттар. — А то и поддеть во время поединка нечем". Но, к сожалению, священник выбрал такое положение, что подслушать не удалось бы даже черту.
Наконец, епископ осенил Эрика крестным знамением, отпуская ему грехи и благословляя. Противники разоблачились, скинув шляпы, верхнюю одежду и оставшись в одних рубахах. Оттар шагнул вперед, поигрывая шпагой. Князь занял свое место напротив. Рожа у него была постной и просветленной. Оттар прищурился, сообразив, как выиграть первое мгновение: по неписаному этикету, дуэлянты должны отсалютовать друг другу. Точней, враг врагу. И Эрик, несомненно, последует традиции. У Оттара есть шанс застать его врасплох.
Секунданты подали сигнал к началу схватки. Оттар сразу ринулся вперед. И едва успел парировать встречный выпад — потому что Эрик, уже занесший клинок для салюта, мгновенно изменил позицию, перебросив шпагу в левую руку и атаковав соперника сбоку. Оттар прянул назад, разом остыв: с оружием князь обращался легко, умело, и… привычно.
Оттар распознал свою ошибку быстрее, чем она стала фатальной. Да, конечно, в запасе есть еще подмога тайная, от Повелителя. Но ему гарантировали лишь смерть Эрика. Никто не обещал, что сам он не будет ранен, тем более — некрасиво ранен. Скажем, останется без глаза. Этого Оттару вовсе не хотелось.
В атаку не стремился никто, оба прощупывали слабые места в обороне противника. Кружили, выбирая момент. Затем — неуловимый шаг навстречу, яростный лязг столкнувшихся клинков. И вновь отскакивали на безопасное расстояние, сплевывая вязкую слюну, прищуренными глазами подмечая каждое движение врага.
Князь использовал преимущества длинного клинка, ограничиваясь разведывательными выпадами — быстрыми, точными, но легкими. Оттар больше рассчитывал на собственный значительный вес и рубящие удары: Эрик хорошо фехтовал, много лучше своего противника, но при этом был легче, слабее физически и ниже ростом. И, стоило Оттару пойти в атаку, напирая массой, как Эрик отступил и прыгнул в сторону. Оттар понял, что для победы ему необходимо загнать Эрика в угол площадки и зарубить.
Но подобраться к нему оказалось ой, как непросто! Эрик дрался умно, расчетливо; сначала Оттар растерял свою самоуверенность, а затем почувствовал нарастающий страх перед противником. Это вам не Вальтер, который на колдовство надеялся, а не на правду клинка. И не городской щеголь, который в шпаге видит лишь приспособление для нанесения царапин, а дуэли называет мужскими играми. Для таких соперников поединок действительно игра. А на этот раз, впервые в жизни, Оттар встретился с воином. С человеком, который предпочитал не играть, а убивать. Он чувствовал его твердость и понимал, что ничего не может противопоставить Эрику, кроме гонора и силы.
Впервые Оттар увидел бывшего друга таким. Двигался Эрик очень грациозно, будто танцуя; его прыжки и отскоки, манера уходить от выпадов, способность в любой момент сменить руку выдавали мастера. Оттар вспомнил слова Эйнара, что Эрик, будь его воля, выбрал бы румальский поединок. Тогда Оттар подумал: бахвалится. Шутка ли — румальская техника фехтования считалась самой сложной в мире, предполагала работу двумя клинками — шпагой и стилетом, — в совокупности с элементами ряда древних боевых искусств, в том числе легендарного "Танца Птицы". Теперь Оттар охотно верил, что безобидный с виду Эрик мог знать об этой школе вовсе не понаслышке.
Но даже не это тревожило Оттара больше всего. Нет, его пугали другие метаморфозы. Князя считали человеком со спокойным темпераментом, говорили, что он холодный, как снулая рыба. Видели бы сейчас Эрика те знатоки чужих характеров! На его губах застыла издевательская усмешка, еще сильнее искажавшая тонкие черты лица, когда он сплевывал слюну. Глаза его мерцали так отчетливо, что казались светящимися. Страшные у него были глаза, если откровенно. В них застыло веселье смерти, пришедшей за очередной жертвой. Эрик опьянел — от азарта, от звона клинков. С запозданием Оттар вспомнил, какие легенды ходили про предков князя — про берсерка Рерика Бернарского, например, — и его обуял ужас, когда он понял, чего на самом деле стоит противник. Эрик наслаждался, впитывая в себя каждый миг — счастья выше кровавой расправы для него не было. Проклятье…
Мгновенная острая боль заставила Оттара резко отшатнуться, в голову ударила короткая волна паники. Ранение неглубокое, проколота кожа на груди против сердца, но ведь он пропустил выпад! Эрик удовлетворенно кивнул, колючие глаза сощурились в две сверкающие пламенем щели: понял, что противник испуган и начал уставать. А сам ведь не предпринял еще ни одной серьезной атаки.
Оттар сообразил, что неправильно рассчитал силы, вложив весь азарт в первый натиск. Если бы он знал, что князь любит длительный бой с постепенным умерщвлением врага… И вот результат. Оттар уже весь покрылся ссадинами, не сумев поцарапать князя.
С перепугу он сделал неловкое движение и, о чудо, достал предплечье Эрика. Князь расхохотался, как будто его изрядно повеселило ранение. Отбежав на несколько шагов назад, мазнул левой рукой по ране, поднес окровавленные пальцы к губам…
— Бей его!!! — заорал Гран. — Бей, идиот, он же берсерк!!!
Оттар оцепенел, но, к счастью, только внутренне. Ноги сами швырнули его вперед… Эрик отмахнулся от него, хлестнул шпагой, как плетью, с такой силой, что клинок Оттара улетел в другой угол площадки. Продажная толпа, еще вчера боготворившая Оттара, завопила от восторга.
Покуда Оттар бегал за клинком, Эрик успел насладиться вкусом собственной крови и вытереть испачканную руку о снег. И стоял, поджидая противника.
