Ян Сигел - Дети Атлантиды
Не сговариваясь, они двинулись к кораблю и подняли парусину. И замерли, как вкопанные.
Деревянная скульптура, которую Уилл с такой тщательностью отчищал, была увешана морскими водорослями. Блестящие, как дорогая кожа, они водопадом свисали сверху донизу, они были усыпаны ракушками и мелким мусором. Дерево корабля было мокрым, но не от дождя, а от морской воды, оно пахло океаном и там, где слегка подсохло, поблескивало кристалликами соли. Моллюски облепили доски, какие-то усики шевелились среди морских водорослей, маленькие змейки, яркие, как цветы, скользили по обшивке корабля. Что-то похожее на угря выбралось из щели и уползло в траву.
Ферн первая обрела дар речи.
— Это невероятно, — сказала она.
— Здесь не было волны, — сказал Уилл, — и тем не менее!..
Казалось, корабль выбросило с морского дна десять минут тому назад.
— Происходит что-то странное, — проговорила Ферн. — Надо сказать Рэггинбоуну. Он должен все об этом знать. — Она не сомневалась в мудрости Наблюдателя.
Лугэрри прибежала на зов, но в ответ на просьбу найти Рэггинбоуна только смотрела на них своим неподвижным желтым взглядом.
— Его никогда не бывает, когда он нужен, — заворчал Уилл. — Какой смысл в волшебнике, который потерял свою силу и далее не может подать руку, когда в нем так нуждаются.
— Он вернется, — уверенно сказала Ферн. — Я надеюсь.
Они опустили парусину на старое место, как заговорщики, скрывающие свое преступление. Они чувствовали странную вину, оберегая тайну, которая была им непонятна, но которая имела к ним непосредственное отношение. И тайну эту надо было уберечь от любопытных глаз доброжелателей.
То был очень беспокойный день, их приключения были не особенно приятны и даже ужасны, но они все время находились в состоянии возбужденного ожидания. По настоянию Уилла они провели середину дня, обследуя место, по которому прокатился поток, — склон холма и долину Ярроу. Уилл вел расследование с азартом сыщика, а Ферн, пройдясь по берегу реки, уселась на место, которое давно облюбовала, и погрузилась в размышления. Неожиданно для себя, она поддалась ритму окружающей ее природы: задумчивому шелесту листвы, поднявшемуся ветру, слабой пульсации земли. Булькающий голос реки был подобен нескольким нотам, вырванным из общего хора, из музыки моря, эхо которой раздавалось на пляже на Краю Бытия. И пока она вслушивалась, мысли ее уносились все дальше и дальше, Назад к берегу, где встречаются Воображение и Реальность, и до нее донесся аромат звезд, и она вдохнула воздух, которым никогда прежде не дышала, и услышала шипение пены, набегающей на песок. Она удивилась. Где же существует этот пляж? Или это было волшебство, в которое переходили ее сновидения и фантазии? Было ли это место создано воображением Бога или только Человека? Но наверняка весь мир — это просто место, созданное воображением Создателя — случайным происшествием или божественным вдохновением, в зависимости от твоего состояния веры. Человек был рожден от искры напряженного Разума, Бог возник от искры разума Человека. Кто кого вообразил? Мысли Ферн вращались по замкнутому кругу, как отражение от падающих звезд в бесконечном море, пока наконец они не наткнулись на берег реки и Ферн осознала, что она сидит под деревьями в свете заходящего солнца и где-то рядом насвистывает птица. Вскоре подошел Уилл, у него в руках был кусок огромной ракушки, в чьих разбитых завитках все еще отражалась эхом музыка моря.
— Я тебя искал, — сказал Уилл, — где ты была?
— Где-то, — сказала она невнятно, — или нигде. Это прекрасно.
— Жалко, что она разбита.
— И все-таки сохрани ее. Она же из Атлантиды.
Ферн поднялась, и в этот момент что-то уцепилось за ноги Уилла. Он присел, чтобы освободить ноги, и увидел, что длинное щупальце, похожее на толстенную змею, уже обвилось вокруг колена. Оно с силой тянуло Уилла к реке.
— Ферн! — закричал он. — Ферн! Что это?
Ферн схватила валявшуюся рядом ветку и стала колотить змею по кольцам, та чуть ослабила свою хватку, но тут из реки выскользнула вторая змея, и Ферн еле-еле увернулась от нее. Уилл рывком освободил ноги, он задыхался от страха. Ферн в ярости колотила по щупальцам, а это были не змеи, а щупальца, и когда они убрались обратно в реку, она подбежала к берегу и стала смотреть в воду. Ярроу — неглубокая речка, лучи солнца высвечивали гальку, мелкие веточки и прутики на дне у берега. но солнце было уже близко к закату, надвигались сумерки. Ферн, забыв об опасности, наклонилась вперед. Ее лицо было всего в ярде от поверхности воды, когда что-то изменилось. Дно реки раскрылось, провалилось в глубину, темную, как ночь, на поверхности закрутился водоворот с морскими водорослями и расплывчатая тень, шевеля своими щупальцами, стала медленно погружаться во мрак. Ферн отскочила назад, схватила Уилла за руку и, заставляя его почти бежать, потащила прочь, вверх по склону холма.
— Что ты увидела? — спросил он ее, когда подъем замедлил их бег.
— Я не знаю, — ответила она. — Но что бы это ни было, его здесь быть не должно.
В эту ночь ей приснился сон. Она плыла, будучи в том странном состоянии вне своего тела, как с ней по уже бывало. Она плыла вдоль Ярроу, вниз к морю. Она проплывала мимо деревьев, их ветви казались морскими водорослями, чьи длинные ленты Взвивались, когда она проплывала рядом. Огромная странная рыба бороздила поверхность воды в реке. Ферн подумала, что это щука, но это была рыба-меч. Когда Ферн выплыла в море, ее ноги коснулись гребешков волн, и пена обволокла их.
Ферн погрузилась в зеленоватый полумрак, она все быстрее опускалась в глубину, и над ней уже колыхался тяжелый слой воды. Она разглядывала волнистые леса и затонувшие горы, а за ней подсматривали чьи-то глаза. По дну шествовали голубые омары, мелькнула стальная челюсть акулы. Ферн, опустившись еще ниже, плыла над коралловым рифом. Вода вокруг сияла серебром, и тут она выплыла на мелководье, которое шло под уклон и исчезало в голубизне.
Вдали Ферн увидела сюрреалистический сад, где извивались пучки зеленых спагетти и плавали тюбики с цветами на месте головы, и странные рыбы порхали, как лепестки цветов, между колоннами водорослей. Мимо проплыл большой австралийский окунь, его пухлые пурпурные губы непрерывно закрывались и открывались. Она подумала, видит ли он ее. Но окунь вильнул в сторону, и она скользнула к скале, под которой коралл образовал фигуру, странную даже для этого подводного сада: длинные ветви образовывали сферу, отполированную морем, сквозь дымку воды мерцала голубоватая слоновая кость.
Оттого, что Ферн понимала, что все это сон, ей не было страшно, ей было только интересно. Во впадинах коралловых ветвей расцвели анемоны, полипы уже начали вытягивать свои челюсти. В этом месте океан прятал свою добычу, он омывал ее своими течениями, а крошечные живые существа процветали там, кормясь останками попавшего туда человека. Ферн протянула бестелесную руку и прикоснулась к костям.
