Маргарита Полякова - Здесь Русью пахнет
Стоп! Если уж мы заговорили о чуде… вчера же только с Мариной Фьяна связывалась и жаловалась на скуку, ибо василевс не дает ей ввязываться в приключения. Вот он! Шанс себя проявить. Ради кого другого Марина, может быть, и не стала бы дергать василиссу. Но она слышала, как поет Ставр. И понимала, что безбашенный гусляр действительно является национальным достоянием.
Фьяна прилетела буквально через несколько минут (вот что значит иметь своей второй ипостасью ипостась дракона). Видимо, василиссе было действительно скучно, ибо она, увидев гусляра, только потерла ручки, готовясь к действу. Да… а над Данжером она кудахтала как наседка. Хотя василевс на тот момент был абсолютно бессмертным. И раны у него начали затягиваться раньше, чем Марина принялась их лечить. Там всего-то и понадобилось от лекарки, что слегка подсобить. Ставр (к сожалению) такой повышенной регенерацией не обладал. А потому нуждался в немедленной помощи. И не обычными средствами, а магическими. Впрочем, знания Марины были отнюдь не лишними. Напротив. Она руководила магией Фьяны, показывая и подсказывая, как именно соединять мышцы и стягивать кожу. Правда, прежде, чем приступить к действиям, ведьма «отключила» все реакции гусляра, да и его самого тоже. Самыми легкими оказались переломы ног. Хуже обстояло дело со спиной и кровопотерей. Самым сложным оказалось привести в порядок внутренние органы и ребра. А со шрамом на лице Фьяна ничего была сделать не в силах.
— От ран всегда остаются следы. Я могу по кусочкам собрать ногу или руку, но сделать потом кожу гладкой — никак. Да и на костях все равно остаются следы. Может, более умелые маги и смогли бы от них избавиться, но лично я этого делать не умею.
— Жаль, — невольно вздохнула Марина, вспомнив, каким красивым парнем был Ставр.
— Слушай, а ты заметила, у него еще старый перелом в районе плеч? Кости неправильно срослись. У него как вообще руки работали? Ты не в курсе?
— Бермята говорил, что Ставр раньше сотником был. А потом под осадную башню попал. Меч он больше в руках держать не может, а гусли вполне.
— Раз уж мы его тут кроим и ломаем, может исправим положение дел? — предложила Фьяна. — Хотя… ни мечом, ни гуслями он все равно больше никогда владеть не сможет.
— Почему это? — испугалась Марина.
— Ты его кисти рук видела? Такое никакой магией не исправишь. Нечего соединять и наращивать, плоть сожжена.
— Тогда лучше было бы и не браться его лечить, — вздохнула Марина. — Если Ставр поймет, что теперь он и как гусляр никуда не годиться… да еще морда у него… в страшном сне не увидишь… он все равно жить не захочет. Да и жалко. Ты когда-нибудь слышала, как Ставр поет?
— Нет.
— А я слышала. За душу хватает!
— Марин, ну я правда ничем не могу помочь, — жалобно стала оправдываться Фьяна. — Мои магические возможности тоже свой потолок имеют. Я и так в этого гусляра столько сил вбухала, что еле стою.
— Ладно, — вздохнула лекарка. — Спасибо и на этом. Я тебе очень благодарна, что ты прилетела и помогла мне.
— Ну так что, будем исправлять прошлые травмы и ломать неправильно сросшиеся кости? Или ни к чему? — уточнила Фьяна.
— Будем! — решила Марина. — Кто его знает, этого гусляра… больно уж он живучий.
— Но учти, после этого мой магический резерв окончательно иссякнет, и колдовать я еще как минимум часа два не смогу, — предупредила Фьяна, берясь за дело.
— Переживем…
На самом деле у Марины была идея. И какая идея! Фьяна ведь оставила ей фляжку с живой водой. Так почему бы не воспользоваться? Немного, совсем чуть-чуть. Чтобы только подарить кистям Ставра вторую жизнь. Осторожно промокнуть влажной тряпочкой… вот, вот так… а теперь (не пропадать же добру!) и по шраму на лице провести. Правда, эффект наверняка минимальный будет, тряпка почти сухая, но все равно не так страшно. Живая вода оказалась воистину живой. Кисти гусляра начали заживать буквально на глазах, а шрам на лице несколько побледнел и перестал быть рваным. Ну, теперь все зависело от того, как организм Ставра отреагирует на магическое и медицинское вмешательство. Умом Марина понимала, что ничего плохого случиться не должно, но все равно переживала. Жизнь человека — весьма хрупкая штука. И никогда нельзя сказать, из-за чего именно она оборвется. Кстати, когда Фьяна восстановит свои силы, надо ее попросить Бермяту посмотреть. Марина не смогла до конца вылечить ему ногу и руку. Так может, у Фьяны это лучше получится? На пару-то они вон как славно поработали.
Первое время Марина забегала посмотреть как там гусляр через каждые пару часов. Однако в Ставра вбухали столько магии и лекарств, что приходить в себя он начал только на третий день. Дыхание выровнялось, щеки порозовели, а взгляд, наконец-то стал более менее осмысленным. Еще бы откормить его как следует, чтобы он скелет не напоминал, и совсем все хорошо будет. Ой, побесятся еще князья из-за песен Ставра! Смоченные живой водой кисти рук внешне выглядели вполне нормально. Остается надеяться, что и действовать будут точно так же.
— Я умер? — хрипло поинтересовался гусляр.
— А что, похоже? — ехидно спросила Марина.
— Поскольку чувствую я себя погано, то видно, нет, — сам ответил на свой вопрос Ставр. — Стало быть, еще помучаюсь. Где я?
— У меня в замке, — поведала Марина, которую нестандартный пациент начал забавлять. — Я баронесса де Ривароль.
— Слыхал, слыхал, лекарка известная…
— Ну надо же, — пробормотала Марина, явно чувствуя себя польщенной.
— Думаешь, сумеешь меня вылечить? — спросил Ставр спокойным и даже отстраненным голосом, но Марина увидела, как он напрягся.
— Возможно. Все, что требуется, это хороший уход и божественное провидение, — Ставр медленно повернул голову и с трудом сфокусировал на Марине свой взгляд
— Коли мне требуется божественное провидение, — прошептал он, — я здорово влип… если токмо не найдется продажный ангел, коего подкупить можно.
С губ Марины невольно сорвался изумленный смешок. Этот гусляр еще и шутить может! Нет, он определенно стоил затраченных на него сил. Марина еще ни разу не встречала в этом мире мужчину, который мог бы говорить с ней на равных. Обычно мужчины либо признавали ее хозяйкой (как Бермята), либо считали вещью (как Бячислав). Пожалуй, единственным, кто не подходил ни под одну из этих категорий, был василевс. Но тот слишком привык общаться с Фьяной, да и вообще никак не мог считаться нормальным мужчиной. Хотя бы потому, что был драконом. А Ставр был обыкновенным гусляром. Пусть даже со славным воинским прошлым. Обычному сотнику до баронессы как до Луны пешком. А уж гусляру тем паче. Однако Ставр, видимо, об этом не знал. Ибо чувствовал себя в присутствии Марины абсолютно свободно. Бермята даже ворчал, видя такое непочтение. Однако читать нотации больному человеку (тем более, известному своим острым языком гусляру), не решался. Впрочем, и гусляру было не до длинных разговоров. Он выздоравливал медленно и тяжело. Марина постоянно боялась, что организм все-таки не выдержит перегрузки. Они же с Фьяной Ставра буквально с того света вытащили! А Смерть вредная старуха. Она не любит так просто отдавать свою добычу.
