Роберт Сальваторе - Воин
Опять заговорил Родди. Он рассказал историю трагических событий в Мальдобаре, причем настолько извратил ее, что это снова подвергло дружбу Дзирта и Монтолио серьезной проверке.
– Дров убил Тистлдаунов! – проревел Родди, увидев улыбку следопыта, которая тут же исчезла. – Он зарезал их, а его пантера съела одну из женщин. Ты ведь знал Бартоломью Тистлдауна, следопыт. Стыдно тебе врать и покрывать его убийцу!
– Значит, это дров убил их? – мрачно спросил Монтолио.
Родди еще раз протянул ему сломанную саблю.
– Зарезал, говорю тебе, – прогремел он. – За его голову назначено две тысячи золотых монет, и я дам тебе пятьсот, если ты сможешь побольше для меня разузнать.
– Меня не интересует твое золото, – быстро ответил Монтолио.
– Но ты ведь хочешь, чтобы убийца получил по заслугам? – огрызнулся Родди.
– Неужели ты не оплакиваешь смерть клана Тистлдаунов, такой прекрасной семьи?
В ответ на эти слова Монтолио промолчал, и Дзирту показалось, что следопыт готов выдать его. Тогда он решил, что не станет убегать, какое бы решение ни принял Монтолио. Ему был безразличен гнев охотника за головами, но не гнев Монтолио. Если следопыт обвинит его, Дзирт отдаст себя на его суд.
– Печальный день, – пробормотал Монтолио. – Действительно, прекрасная семья. Лови дрова, Макгристл. Быть может, это лучшая награда, какую ты когда-либо получал.
– Откуда начинать поиски? – спокойно спросил Родди, по всей видимости, считая, что сумел перехитрить Монтолио.
Дзирт тоже так подумал, особенно когда Монтолио обернулся в сторону рощи.
– Слышал о пещере Морьюима? – спросил Монтолио.
Родди изменился в лице. Пещера Морьюима, находящаяся на краю огромной пустыни Анаврок, была названа по имени семейства синих драконов, которые там жили.
– Сто пятьдесят миль... – простонал Макгристл. – Трудный переход.
– Дров пошел туда, то есть в ту сторону, в самом начале зимы, – солгал Монтолио.
– Неужто дров подался к драконам? – в изумлении спросил Родди.
– Скорее, направился поискать какую-нибудь нору в этом районе, – ответил Монтолио. – Драконы из Морьюима, возможно, знают о нем. Ты мог бы порасспрашивать там.
– Что-то меня не тянет вступать в сделку с драконами, – угрюмо сказал Родди. – Слишком рискованно, и даже если все пойдет как надо, это будет слишком дорого стоить!
– Значит, Родди Макгристл впервые потеряет свою добычу, – сказал Монтолио.
– Однако это была хорошая попытка в борьбе против тварей, подобных темным эльфам!
Родди натянул удила и развернул лошадь.
– Не ставь на мне крест, Монши! – бросил он через плечо. – Я не дам дрову уйти, даже если придется обшарить каждую дыру в Нижних Мирах!
– Ради двух тысяч золотых можно и постараться, – равнодушно заметил Монтолио.
– Этот дров убил мою собаку, лишил меня уха и наградил этим шрамом! заявил Родди, указывая на свое изуродованное лицо.
Осознав нелепость своих действий (ведь слепой следопыт не мог видеть его), охотник повернул лошадь и направил ее за пределы рощи.
Монтолио с отвращением махнул рукой вслед Макгристлу и пошел назад, чтобы найти дрова. Дзирт встретил его на краю рощи, не зная, как благодарить Монтолио.
– Он никогда мне не нравился, – объяснил Монтолио.
– Семья Тистлдаунов действительно была убита, – признал Дзирт.
Монтолио кивнул.
– Ты знал об этом?
– Еще до того, как ты пришел сюда, – ответил следопыт. – Честно говоря, сначала я думал: уж не ты ли это сделал?
– Я этого не делал, – сказал Дзирт.
Монтолио снова кивнул.
Дзирт понял, что пришло время подробно рассказать о первых нескольких месяцах, проведенных на поверхности. И снова на него нахлынуло чувство вины, когда он рассказывал о сражении с отрядом гноллов, и вернулась прежняя боль, воплощаясь в слове «дзиррит», когда он поведал о Тистлдаунах и своем ужасном открытии. Монтолио назвал быстрого спрайта квиклингом, но так и не сумел обяснить, кем были гигантский гоблин и волк, с которыми Дзирт бился в пещере.
– Ты правильно сделал, перебив гноллов, – сказал Монтолио, когда рассказ был закончен. – Пусть тебя не мучает совесть за этот поступок.
– Откуда мне было знать, правильно я сделал или нет? – прямо спросил Дзирт. – Все мои знания связаны с Мензоберранзаном, и я по-прежнему не могу отличить правду от лжи.
– Это был день недоразумений, – сказал Монтолио, и его искренняя улыбка значительно ослабила напряжение. – А теперь давай я расскажу тебе о разных расах и о том, почему ты поступил справедливо, обрушив свой клинок на гноллов.
Будучи следопытом, Монтолио посвятил свою жизнь нескончаемой борьбе, которая велась между добрыми расами-людьми, эльфами, дворфами, гномами и хафлингами и злыми гоблиноидами и великанами всех видов, которые жили только для того, чтобы разрушать и отравлять жизнь невинным.
– Орков я в особенности не люблю, – объяснял Монтолио. – Так что теперь я доволен, что могу приглядывать, конечно, глазами филина, за Граулом и его вонючими сородичами.
Многое стало теперь понятно Дзирту. Его охватило небывалое спокойствие, потому что его инстинкты оказались верны и он мог теперь на какое-то время, и в какой-то мере, избавиться от чувства вины.
– А как же охотник за головами и подобные ему? – спросил Дзирт. – Кажется, они не слишком укладываются в твое описание рас.
– В каждой расе имеются добрые и злые представители, – объяснил Монтолио.
– Я имел в виду только общие качества и образ поведения и не сомневаюсь, что в целом поведение гоблиноидов и великанов направлено на зло!
– Но откуда мы можем это знать? – не отступал Дзирт.
– А ты просто понаблюдай за детьми, – ответил Монтолио.
Он принялся объяснять ощутимую разницу в поведении детей из добрых и злых рас. Дзирт слушал его, но немного рассеянно. Очевидно, все всегда замыкалось на детях. Вот и Дзирт утвердился в правильности своих действий против гноллов, когда понаблюдал за играющими детьми Тистлдаунов. И там, в Мензоберранзане, в те далекие времена, которые, казалось, были только вчера и вместе с тем тысячу лет назад, отец Дзирта высказывал сходные мысли. «Неужели все дети дровов злые?» – спрашивал себя Закнафейн, и все его напряженное существование было наполнено неотвязными пронзительными воплями детей благородных дровов, погибающих в пламени войны между семействами.
Когда Монтолио закончил, воцарилось долгое молчание, потому что обоим друзьям требовалось разобраться во всем, что открылось им в этот день. Монтолио понял, что Дзирт успокоился, когда дров неожиданно повернулся к нему с широкой улыбкой и резко сменил мрачную тему разговора.
