Гарри Тертлдав - Мечи легиона
— Он нарушил вековые обычаи, вообще согласившись иметь с нами дело. Будь справедлив к нему!
Немолодой жрец с длинной густой бородой, спускавшейся ниже пояса, явился, чтобы сообщить Толаи подробности обряда клятвы верности. Переводить все это пришлось Скилицезу. Религиозный видессианин, вынужденный помогать двум язычникам-шаманам, чувствовал себя явно не в своей тарелке.
Выслушав эрзерумца, Толаи задумчиво кивнул:
— Сильный ритуал.
Когда стемнело, жрец — его звали Тазмак — запалил два ряда костров. Пламя пылало справа и слева, создав узкий коридор длиной приблизительно в десять метров.
— Нам придется пройти сквозь огонь? — заинтересовался Виридовикс. Он уже слышал от Горгида о ритуале в стане аршаумов, но самого обряда не видел.
— Нет, у них другой обычай, — отозвался Гуделин.
Тазмак, облаченный в полосатый халат, подвел к кострам собаку. Толаи в маске демона и бахромчатой одежде присоединился к жрецу. Оба шамана начали произносить заклинания или молитвы — каждый на своем языке. Обращаясь к своим соотечественникам, Толаи сказал так:
— Это животное будет служить символом нашего договора.
Ничто не заставило бы обычную собаку пройти между узких языков пламени, рвущихся к небу, но сейчас, повинуясь магии Тазмака, она покорно шла среди костров.
— Как собака переборола страх перед огнем, так пусть дружба между нами переборет все препоны, — произнес Толаи.
Тазмак вторил Толаи на своем языке — для эрзерумцев.
В конце пылающего коридора стоял рослый мускулистый горец, обнаженный по пояс. Он опирался на большой топор, похожий на халогайский. Когда собака появилась перед ним, горец взмахнул топором и перерубил животное пополам. Сверкнула и погасла сталь. Эрзерумцы разразились громкими криками, радуясь доброму знаку.
— Пусть та же участь постигнет любого, кто предаст наш договор! -выкрикнул Толаи, вызвав у аршаумов одобрительные возгласы.
Перекрывая гул голосов, Грашвил прокричал на хаморском языке:
— Выступаем завтра!
Не все аршаумы знали на этом языке хотя бы слово, но смысл сказанного был им понятен.
— Жутковатый символизм, — заметил Гуделин, указывая на принесенного в жертву пса.
— И это все, что ты можешь сказать? — осведомился Горгид. — Впрочем, лучше и не пытаться выяснить, какая участь ожидает предателей. Слишком уж хорошо помнится, что случилось с Боргазом.
— О-ох, — в ужасе простонал чиновник и нежно погладил себя по брюшку, как бы желая удостовериться в том, что лезвие магического топора еще не разрубило его.
* * *
еще одна на пути большой армии. Виридовикс с подозрением вглядывался в открывшийся ему пейзаж.
— Любопытно! Что же ожидает нас здесь?
— Что-то совершенно не похожее на все, что мы видели прежде, -уверенно ответил Горгид.
При первом же появлении разведчиков-аршаумов пастухи стали перегонять стада в горы, а крестьяне бросились к укрепленным замкам, принадлежащим местной знати. Вооруженные всадники собрались в отряды, готовые, если потребуется, дать отпор.
Виридовикс фыркнул, глядя на грека:
— А, ты у нас теперь Великий Друид! Только твои предсказания совсем не похожи на предсказания! Что тебе стоило сказать — «здесь мы увидим то же, что и везде»?
— Я думал, здесь ты чувствуешь себя как дома, — отозвался грек. -Эта земля еще противоречивее твоего вертлявого нрава!
Ариг заметил:
— Я ничего не понимаю. Кочуя, мы покрываем расстояния, в тысячу раз большие, чем те, которые занимает эта дурацкая куча камней. Но все наши кланы составляют один народ — аршаумов.
Ариг выглядел усталым. К армии присоединилось несколько отрядов горцев. Кагану досталась неблагодарная работа — следить, чтобы эти вспыльчивые, разноречивые, непонятные люди не вцепились друг другу в глотку. Горцы разговаривали на пяти различных языках, исповедовали четыре религии, причем каждая решительно отвергала остальные три и подчеркивала собственное превосходство.
— Как ты прав, дорогой Ариг! — поддержал его Виридовикс. — В моей родной Галлии есть такое племя — аллоброги, они обитают на юго-западном направлении от моих лексовиев. Довольно паршивое стадо кельтов. Но все же кельтов! А здесь один горец не понимает другого, если они сидят на разных холмах на расстоянии чуть больше плевка.
— Мы, видессиане, считаем, — вмешался Ланкин Скилицез, — что это Скотос смешал языки Эрзерума, когда местные жители отказались от истинной веры и не узрели величия Фоса.
— Какой смысл топить себя в предрассудках и туманить голову заблуждениями? — разъярился Горгид. — Для всего, и этого в том числе, имеются вполне разумные объяснения! Можно назвать вполне естественные причины… — Увидев, что Скилицез готов взорваться, грек добавил: — Ну хорошо, ты говоришь, в Эрзеруме потрудился Скотос. И как вмешательство Скотоса объясняет, например, то обстоятельство, что жители Меша — такие же ортодоксы, как и ты? Они понимают древний язык литургии Фоса, но ни слова не говорят на современном видессианском. И даже Грашвил не разбирает их диалекта.
Офицер в замешательстве подергал себя за бороду. Он явно не привык спорить с фактами, когда речь заходила об ортодоксальной видессианской вере.
Наконец Скилицез сказал:
— Ну хорошо, хорошо. Так что это за знаменитая «естественная причина», с которой ты так носишься?
— Во-первых, местность. — Грек загнул один палец. — Расстояния ничего не значат. Шаумкиил и Галлия — равнинные страны, там нет гор. Люди и идеи передвигаются свободно, поэтому ничего удивительного, что разные племена так сходны между собой. Эрзерум разрезан на узкие долины, отделенные друг от друга почти непроходимыми горами. Каждая долина — это отдельный мир, это бастион, это крепость! Ни одно племя не может даже мечтать о том, чтобы захватить власть над всей страной. Поэтому ни один язык, ни один обычай не стал общим для всех.
Горгид сделал паузу, чтобы отхлебнуть вина. Вина Эрзерума не были такими тонкими и выдержанными, как в столице, однако все же лучше, чем кумыс.
По дну долины, вдоль журчащего речного потока, двигался кавалерийский отряд, готовясь занять позиции на обоих берегах. Над головами всадников развевались яркие флаги.
Горгид отложил бурдюк с вином — он предпочитал добрый спор хорошей выпивке.
— Вторая причина такой пестроты… Ха! Очень просто. Эрзерум — это мусорная свалка истории. Каждое племя, побежденное Макураном, Видессом, Васпураканом, Пардрайей, искало убежища здесь. И довольно многие осели в горах. Это относится, например, к шоргали, бежавшим от хаморов, когда те -один Фос знает сколько столетий назад — вошли в Пардрайю. Только так им удалось уцелеть.
