Елена Никитина - Вампиры здесь тихие
Я вышла на крыльцо навстречу мужу. Прятать следы своей разведывательной деятельности даже не посчитала нужным. Зачем? Пусть полюбуется на полное раскрытие собственной конспирации.
— Светик, прикинь, уже почти до Москвы доехал и обнаружил, что вчерашние записи о вампирах забыл. — Вадим на бегу чмокнул меня в щеку, даже не обратив внимания на мой подозрительно задумчивый вид, и на всех парах вломился в дом. — Я же на работу собирался заскочить и… Вот черт!!! — раненым зверем взвыл на кухне обманутый в своих корыстных надеждах ученый.
Ага, обнаружил свой разворошенный тайник. Прекрасненько! Я ведь специально не стала убирать с монитора фото препарированной вампирши. Как меня не вырвало до сих пор, сама удивляюсь, но во сне, боюсь, этот кадр будет являться мне регулярно.
Снова захотелось курить. Никогда так сильно не нервничала, даже в загсе на собственной свадьбе. Наверное, потому что тогда у меня был выбор и я могла без зазрения совести ответить «нет» в самый кульминационный момент. Собственно, возможность передумать у меня и сейчас еще есть — разводы пока никто не отменял. А вот после излишне активной исследовательской деятельности Вадима, боюсь, даже намека на выбор меня лишили раз и навсегда. Заочно. А это так мерзко.
— Светка, какого лешего ты лазила в моем ноуте?! — заорал мне в самое ухо разозленный муж. — Кто тебе разрешал?!
Странно все-таки устроены некоторые люди. Сначала сами напортачат по полной программе, а потом истерично вопят, бессовестно выставляя виноватыми других. Нет уж, дорогой, не получится.
— Никто, — равнодушно пожала плечами я и не удержалась — выпустила в перекошенное яростью лицо струйку табачного дыма. Пусть маленькая, но месть. — И мне кажется, что вопить сейчас должна я. Ты не находишь?
То ли мой спокойный тон, то ли справедливость замечания так шокирующе подействовали на Вадима, но он так и не смог сразу найти достойного ответа, лишь открывал и закрывал рот, страшно вращая при этом выпученными глазами. Эк его перекосило-то от осознания жестокости бытия! Как бы преждевременно удар не хватил, а то у меня сегодня накопилось слишком много вопросов к этой, как оказалось, совершенно незнакомой скотине, и я очень сильно хочу получить на них ответы. А с трупа какой спрос?
— Вадим, прекрати изображать взбесившегося хамелеона, — неприязненно поморщилась я, даже не пытаясь скрыть своего, мягко говоря, отвратительного отношения к происходящему. — Наши доблестные психиатры тебя живенько расколют.
— Зачем, Свет? — справившись наконец-то с непослушной мимикой, простонал горе-ученый. — Ну зачем, скажи, зачем ты туда полезла? — Муж облокотился на перила и патетично обхватил голову дрожащими руками. Смотреть мне в глаза, подозреваю, у него пока не хватало смелости.
— Просто хотела убедиться, что ты мне не изменяешь.
И ведь не соврала даже. Я вообще всегда считала, что в искренних отношениях между людьми не должно быть места лжи. Она разъедает доверие и со временем начинает дурно попахивать, а от скверных запахов довольно трудно избавиться. Вот и сейчас я не смогла, да и не захотела врать. Мне-то как раз прикрывать ложью нечего.
— Господи, Светик, откуда у тебя такие мысли?! — снова раненой белугой взвыл Вадим, будто я оскорбила его в самых лучших чувствах. — Единственная любовница, которая у меня есть кроме тебя, — это работа.
— Никогда не думала, что ты страдаешь настолько своеобразными извращениями, — совершенно серьезно прокомментировала я откровенное признание и многозначительно кивнула в сторону кухни, намекая на достойные криминальной хроники фотографии. — Или ты ими наслаждаешься?
— Свет, я ими не наслаждаюсь, я их и-зу-ча-ю. — Муж специально по слогам произнес последнее слово, чтобы некоторые недалекие особы в моем лице как можно лучше поняли и как можно глубже прониклись важностью этого слова.
— Своеобразно ты это делаешь, — не оценила я оказанного мне высокого доверия. — А письменное разрешение на использование своих тел в лабораторных нуждах они тебе уже посмертно подписывали? И я не про мышек со свинками спрашиваю.
— Дорогая, ты как маленькая, ей-богу, — подивился моей наивности Вадим и осмелился кинуть на меня мимолетный взгляд. Наверное, хотел убедиться, что я не держу над его драгоценной головой что-нибудь увесистое. Убедился, быстро отвел глаза и продолжил гораздо увереннее: — Иногда ради великой цели можно и обойти некоторые законы. У нас в стране почти все так живут, не мне тебе рассказывать. Только эти «почти все» набивают исключительно собственную мошну, совершенно не думая об окружающих. Им кажется, что их главная цель жизни — быть богатым. И больше ничего. А сколькими трупами и покалеченными судьбами добыто это благосостояние, их не волнует. Спроси у такого: «Господин хороший, а зачем тебе все эти несметные богатства нужны? Ведь даже десятой части всех твоих средств хватит на безбедное существование трем, а то и четырем-пяти поколениям потомков. А уж сколько нуждающихся семей можно прокормить — вообще не счесть». Знаешь, что он на это тебе ответит? — Выдержав небольшую паузу, Вадим понял, что ответа от меня не последует, и закончил сам: — Ни-че-го! Он просто не сможет внятно объяснить, на кой ляд этому недалекому толстосуму все накопленные сбережения, акции, золото-бриллианты и прочая мертвая хренотень. Для поднятия социального статуса в заоблачное поднебесье? Да, есть такое. Для удовлетворения собственных эгоистичных прихотей? Конечно. Деньги, особенно огромные, придают чувство уверенности? Естественно. Только он, недальновидный, не понимает самого главного — никакие богатства в мире не спасут его от неизлечимых болезней и смерти. Ни одному олигарху еще не удалось прихватить с собой на тот свет больше, чем есть он сам. Причем без одежды. А им все мало, все никак не нахапаются. И куда потом деваются все эти многомиллионные счета? Переходят по наследству к точно таким же глупым прожигателям жизни, и если бы только своей.
— Почему же обязательно к прожигателям? Многие из них перечисляют довольно крупные суммы в разные общественные организации, больницы, храмы, детские дома. Открывают благотворительные фонды, в конце концов, — закономерно возмутилась я, не совсем понимая, почему муж так раздухорился против сильных мира сего. Вроде нам дорожку никто из них не перебегал.
— Да потому что быстрее ты из жалости отдашь последнюю копейку на обновление древнего медицинского оборудования в глухом сельском лазарете и будешь месяц перебиваться с хлеба на воду, свято веря в благородство своего поступка, чем эти не просчитают выгоду с каждого отданного якобы безвозмездно рубля. — Вадим вошел во вкус собственной пламенной речи и, забыв о наших недавних… хм!.. разногласиях, повернулся ко мне: — Света, пока в мире есть деньги, все можно купить и продать. Замки и острова, посты и образование, любовь и ненависть, нежность и ласку, добро и надежность, отношения, мир, дружбу, духовность. Да что там говорить — даже детей сейчас чуть ли не на каждом углу продают. Вопрос только в цене. А перечислять баснословные суммы в детские дома я вообще считаю верхом идиотизма. В этом рассаднике потенциального криминала не может вырасти ничего достойного, уж если даже матерям они оказались не нужны…
