Александр Иванов - Игрушки Анкалимы
— Что!? Гад, паразит (пи — и-и, пи — и-и, пи — и-и), ты ещё тут будешь над нами издеваться? Вали его пацаны (пи — и-и, пи — и-и)! — второй средний явно находился на "взводе" и теперь заводил остальных. — Моня, Пацак, ну! Не стойте! Вперёд!
И с диким криком "а — а-а!!!", ринулся на Алекса, вскинув своё оружие наподобие двуручного рыцарского меча. Но боя не получилось — весьма тяжелая, относительно его тела, дубина, увела его вместе с замахом в сторону. Не сумев совладать с инерцией и прекратить явно неправильное движение, он со всей дури, врезал скауту дубиной по макушке, отчего тот сразу же сел на землю и тихо замер в оцепенении.
Пока первый нападавший тормозил, столь оригинальным способом, "коллега" тоже взметнул свою дубину над головой как топор и со всей возможной стремительностью также кинулся на Алекса. Тот не стал ему мешать, даже наоборот, помог — плавным движением ушёл с его пути, подставил ножку и слегка подтолкнул в спину. В результате "коллега" упал на брюхо, юзом подъехал к трапперу и с маху хрястнул его дубиной прямо в грудь. От этого молодецкого удара лёгкий разведчик красивым кульбитом улетел с тропы в кустарник, откуда немедленно донеслись его нечленораздельные вопли.
— Ребятки, ещё раз прошу, уймитесь, — как можно более миролюбиво снова заговорил Алекс, — давайте уже перейдём от дел к слову.
Но ребяткам было уже не до него — скаут всё еще находился в прострации, похоже ему повредило видео — глаза, и он теперь ничего вокруг не различал. Траппер основательно застрял в кустарнике, даже вопить перестал. "Коллега" всё пытался и никак не мог подняться — у него подгибались передние ноги, видать порвал мышцы. А его дружок застыл в ступоре, опустив дубину и слегка покачиваясь из стороны в сторону. Он явно разрывался между двумя желаниями — напасть или удрать.
— Ну же, придите в себя! Не хочу я с вами драться, я вас даже не знаю. Если вы со старым хозяином этого дрона повздорили, то я не виноват. Я им недавно владею. Давайте, введите меня в курс дела, может, вместе и разберёмся.
— Слушай, Киса, — сказал второй средний, выходя из ступора и перестав покачиваться, — а ведь он, похоже, правду говорит — он это не он. Голос у того Хариуса другой был, да и говорит этот ваще по — другому…
— Да, может и так, Марек, — уныло сказал Киса, всё ещё не прекращая попыток встать. — Да и драться тот не умел — исподтишка только всё и творил. Гад. А этот, смотри, как нас ловко уделал.
— Да никто вас не уделывал, — улыбаясь, сказал Алекс. — Сами вы себя уделали — кто же такие мощные дубинки лёгким дроном использует? Сразу видно, что вы по — настоящему не дрались никогда. Давайте уже, успокаивайтесь, и говорите в чём дело. За что вы меня прибить захотели?
— Ну, вы, уроды недоделанные!! — траппер, наконец, выбрался из кустов, и теперь направлялся к ним. — Вы, что совсем очумели, что ли!? Чуть меня не пришибли! Киса, ты чё, с головой ваще не дружишь!?
— Да ладно тебе, Пацак, не заводись. Мы тут уже, кажется, разобрались. Ошибочка у нас вышла, не тот он парень, другой.
— Ни хрена себе ошибочка!! Смотри, что ты мне с руками‑то сделал — во!
Алекс глянул и, не выдержав, рассмеялся — руки у траппера, действительно были — во! Во все стороны. Видимо мощный удар дубины повредил исполнительные механизмы манипуляторов, и теперь они торчали в разные стороны, живо напоминая знаменитое приветствие чатлан — "ку".
— А что, красиво, так и ходи, — к Мареку, похоже, начало возвращаться чувство юмора. — Я тебя сфоткал, лови на шаринг картинку. Называется — "Во!".
— Марек, и мне кинь, я её распечатаю и на стенку повешу, видок у него точно, что надо! Ну, вот блин, называется — "поймаем и изуродуем", самим руки — ноги повыкрутили! Марек, и меня щёлкни, на память, — Киса тоже понемногу начал отходить, и ему становилось весело.
— Мужики, чего темно‑то так? — скаут привстал с земли. — Не вижу ни хрена. Чего вы ржете, как кони, у меня в ушах треск стоит… Меня что, по голове кто‑то стукнул?
— А — а-а — а… — простонал Киса, упав на бок, — падстулом… ой, ржунимагу!!!
— Ы — ы-ы… уроды, — Пацак прыгал на месте, — нельзя мне щас смеяться — у меня в груди всё хрустит…
— Моня — а-а — а, пощади, мы щас рассыплемся, — выдавил сквозь смех Марек, — Погоди, фотки перешлю, сам поржешь… А — а-а, нет, погоди, потом пошлю… Сил моих нет…
Алекс веселился вместе со всеми — ситуация действительно была смешная, а позы пострадавших дронов годились для показа в программе "Нарочно не придумаешь". Однако давненько я так не смеялся, думал он, сохраняя на память видеообраз всей группы. И при этом он чувствовал, как вместе со смехом в душе уменьшается напряжение последних дней, и дышать становится значительно легче.
А, сквозь пожелтевшие кроны невысоких островных берёзок, вдруг выбрызнули чистым светом солнечные лучи, вмиг разукрасив весь мир в яркие, сочные цвета. Но плотные тучи с востока, слегка приблизившись, отбрасывали на половину небосвода со своей стороны, свинцово — синий оттенок. А серо — стальное море, что шумело внизу, под обрывом, пахло прелыми водорослями, немного аптекой и, простираясь на полмира, кидало на небо свой серо — стальной отблеск. И благодаря сияющему Солнцу, все эти краски становились насыщенными и приобретали в своё определение слово "яркий" — ярко — серо — стальной, ярко — свинцово — синий. Растущая недалеко от места, описываемых событий, молодая, изящно изогнутая осинка, на фоне этого насыщенно — синего неба, пылала огненно — оранжевым костром. Осень стояла в этом году зо — ло — тая.
Когда смех пошел на убыль, Алекс взял инициативу на себя:
— Ну, так что, будете объяснять мне суть претензий, или я уже пойду?
И веселье сразу закончилось.
— Да, что тут объяснять? — сказал грустным голосом посуровевший "коллега" Киса. — Этот Хариус, который в тебе сидел, ну, то есть в твоём дроне, конечно. Отобрал у меня медальон, который я в старой траншее откопал. Я, дурак, вздумал ему похвастаться. Мы на краю высокого обрыва стояли в это время. Он меня туда заманил эдельвейсы смотреть. Эдельвейсы, говорит, там растут самые красивые. За букет таких цветов, на Фактории, по целых десять центов дают. Ну, мы стоим над обрывом, а он и говорит, дай, мол, твой медальон глянуть и по каталогу проверить, вдруг ценный. Я и дал, балда. А он мне и говорит — вон, смотри, эдельвейс на карнизе растёт. Я, дурак, нагнулся. А этот гад, меня и столкнул. Я так грохнулся тогда, что разбился вдрызг. Еле потом денег на починку набрал, хорошо хоть друзья помогли. Вот мы теперь и ловим этого подлеца, чтобы рассчитаться по — честному. Думали, ты — это он. Извини, ошиблись. Только вот теперь мы не знаем, как его найти. Он, видать, дрона поменял, чтобы скрыться от нас.
