Третья Орда (СИ) - Михнегер Егор

— Горрык! Завтра на площади у внутренних ворот в северной части города! Выбирай любые доспехи, любое оружие ближнего боя и приходи помериться силой! Докажи, что ты настоящий мужик!

Настоящий мужчина, настоящий мужик. Сколь много представителей сильного пола клюнуло на эту уловку, пытаясь доказать своё мужество? Сколько глупостей было совершенно ради стремления соответствовать этому иллюзорному образу? Настоящий мужчина бы… Подставляй дальше, что хочешь, хоть диаметрально противоположные и несовместимые требования. Всё равно «настоящего мужчину» никогда в природе никто не встречал, ведь все остальные ненастоящие… Увы, взрослые ведутся на слабо не меньше чем дети, вот только последствия безрассудного поведения обычно гораздо более тяжкие.

— Горрык! Горрык! Товарищ Торин бросает тебе вызов! Приходи и сразись один на один! Кто победит, тот самый сильный и главный! Кто победит, тот и прав! Или ваша «Канституцыя» врёт и сильный прав не всегда? Проигравшая сторона смирится со своей участью, подчинится воле сильнейшего. Горрык, выходи завтра биться, если ты только не трус!

Зависнув на какое-то время над городской ратушей, лихнист несколько раз повторил «приглашение».

— Да я вашему Торину бороду в жопу засуну! — не выдержав, заорал в ответ Горрык, стоявший на крыше. — Укатаю под землю! Укорочу ещё надвое! Слышишь? Так своему драному товарищу и передай: Горрык завтра надерёт ему задницу!

Рокот голосища верховного хана раскатывался над руинами не хуже зычного зова лихниста. Его услышали как орки внизу, так и «товарищи» в воздухе. И тех и других ответ на вызов удовлетворил полностью. Одни были уверены в неизбежной победе могучего хана, другие радовались, что наивные орки клюнули на крючок.

Эх, если бы исход войн решался личным сражением лидеров… То миром правили бы самые сильные, но недалёкие существа. Однако, конфликты так не решаются. Поэтому миром владеют самые подлые и беспринципные твари.

Глава 32. Два вождя

— Горрык, ты и впрямь такой идиот?! Если бы Торин не был уверен в своей победе, он ни за что не вызвал бы тебя на поединок, разве не понимаешь? Он хочет обезглавить Орду, чтобы добить лишённых мотивации и организации орков! Не вздумай идти на поводу у эмоций — это самоубийство не только для тебя, но для всех нас!

Верховный хан раздражённо отмахнулся от причитаний шамана, придирчиво осматривая свой самый тяжёлый доспех:

— В битве один на один мне нет равных. Я сражаюсь с тех пор, как встал на ноги! Никто не может противостоять Горрыку в честном бою! Я чемпион!

Старший шаман в отчаянии всплеснул руками. Он понимал, что переубедить упёршегося рогом хана практически невозможно, но знал, если не остановить этого дурака, всё пропало.

— В честном бою, в честном, понимаешь?! Честность — это точно не про товарища Торина!!! Бородатый подлец врёт как дышит! Вся его власть держится на лжи и насилии по отношению к подчинённым! Горрык, ты не должен…

Но возбуждённый многочисленными схватками последних дней Горрык и слышать не хотел никаких указаний:

— Должен, должен… Я всю свою жизнь что-то кому-нибудь вечно должен! Не верховный хан, а просто какой-то раб обязательств! Тем должен, этому должен, той задолжал. Должен — это когда ты получил нечто, дав взамен обещания. Всё остальное — не должен, а чьи-то хотелки! Пожелания, на которые мне насрать! Насрать, слышишь?! Не должен я ничего никому, отцепитесь! Услышу ещё раз слово «должен», убью!

Как же не хватало Рычаче сейчас его магии. Наколдовать паралич, утихомирить взорвавшегося орка… Увы, плотная пелена антимагии по-прежнему накрывала руины города, лишая старого шамана главного козыря в любом споре.

— Горрык, сейчас не время для выплёскивания накипевших обид. От исхода сражения за руины зависит судьба всей Третьей Орды! Нам удалось навязать гномам тяжёлые уличные бои на развалинах, другого шанса хотя бы отчасти лишить их преимущества в дальнем бою, возможно, не будет. Мы должны обескровить лихнистов, остановить их спорое продвижение!

Лицо верховного хана посерело, он сжал кулаки:

— Ещё раз…

Однако Рычаче было не до детских игр на запрет того или иного слова. Старшему шаману требовалось во что бы то ни стало остановить одуревшего лидера:

— Я скажу хоть сотню, хоть тысячу раз всё что потребуется, лишь бы предотвратить катастрофу! Мы шли к мировому владычеству Третьей Орды больше двадцати лет, и я не позволю какому-то подростковому комплексу разрушить все достижения! Хочешь прослыть мудрым ханом, тогда вели своим воинам наброситься всем скопом на Торина, едва тот выйдет на площадь. Наплюй на честь, о ней никто не вспомнит, если только Орда одержит победу! Горрык, ты должен…

Верховный хан отбросил доспехи в сторону, вскочив на ноги:

— Никому ничего я не должен!!!

Разъярённый орк с размаху ударил огромным кулаком в лицо старого шамана, лишённого магической силы, попав прямиком в подбородок. От резкого откидывания головы, поражённые возрастным артритом шейные позвонки отчётливо хрустнули. Отлетевшее на другой край шатра тело упало на землю, уже лишившись души и сознания.

— Я здесь самый главный! Я! Я самый сильный! Я всегда прав! — орал Горрык на застывшее в неестественной позе тельце, ещё совсем недавно невообразимо могучего колдуна. — Я не должен тебе! Я…

Вспышка ярости прошла столь же быстро, как и возникла. Горрык осторожно приблизился к трупу.

— Рычача? Рычача! Рычача…

Вот так всё обычно заканчивается. Копившиеся годами обиды и неразрешимые противоречия обрубаются одним махом. С трагичными последствиями для обеих сторон конфликта, начинавшегося когда-то с плодотворного сотрудничества.

Убийца сел на пол, положив голову бывшего наставника и советника себе на колени:

— Ох, Рычача…

Не бывает всесильных и неуязвимых созданий, даже если кажется, что обладающие властью именно таковы. Все смертны и смертны внезапно. Один удар, один лопнувший или закупоренный сосуд и привет. Секунду назад ты был едва ли не главным существом на планете, а теперь лежишь неподвижно, будучи куском бесполезного мяса. И все твои великие планы катятся к варговой матери…

Баюкая лишённую духа физическую оболочку, Горрык остекленевшим взором уставился на проход в шатёр, где застыл вошедший Брехлисиус.

Где-то на самой границе сознания мелькнула мысль, что эльф каким-то чудесным образом заранее знал о случившемся. Однако Горрык был слишком ошеломлён, чтобы продолжать развивать возникшее подозрение. Сейчас он просто хотел услышать слова ободрения. Желал поверить, что всё было не зря, что Орда перенесёт и эту потерю.

С невозмутимым видом правдист кивнул орку:

— Орда — это Горрык.

Воистину, Брехлисиус читал его мысли!

Верховный хан бережно опустил голову Рычачи на землю и встал. Слишком поздно сожалеть и раскаиваться. Пути назад больше нет.

— Да. Орда — это я!

Нужно было готовиться к бою.

* * *

Вместо грохота пушечных выстрелов сегодня над городом разносилась бравурная музыка. Трубачи гномов не жалели сил, в унисон дуя в блестящие на солнышке инструменты. Барабаны отбивали ритмичную дробь, заглушая лязг стали.

Взмывали ввысь яркие знамёна, символизировавшие боевые или рабочие коллективы. Отполированные доспехи окружающих площадь воинов казались предназначенными скорее для парада, нежели для битвы в пыли на руинах.

Однако обольщаться не стоило, за парадным строем виднелись боевые машины, нацелившие на покоцанные внутренние стены невзрачные, но смертельно опасные пушки. Из неприметных укрытий наблюдали за площадью арбалетчики. Многочисленные воздушные шары в небе также несли свою службу, лишая орков возможности выкинуть под шумок поединка какой-нибудь фортель.