Вулф Джин - Воин Сидона
Жрец, Святой Тотмактеф — наш командир. Я подчиняюсь ему. Мой слуга говорит, что наш командир часто просит меня дать ему совет. Высокую юную женщину зовут Алала, она жена нашего командира.
Моя собственная жена тоже очень молода. Мне нравятся обе женщины, но моя — самая лучшая. Она сидит близко от меня, хотя она говорит, что не может прочитать то, что я пишу. Наш слуга — самый старый из всех нас и, кажется, самый мудрый. У него такая же шляпа, как у меня. Мои солдаты носят шлемы. Женщины закрыли головы шалями, защищаясь от солнца. У меня шляпа из полосатой материи, похожая на мешок без дна. Голова жрец полностью выбрита. Он должен держать ее в тени, когда солнце высоко.
У меня на шее висел жук из золота и эмали. Наш слуга говорит, что я не снимал его. Кто же мог его украсть? Не он, иначе он не предупредил бы меня. Жрец, у которого и так полный мешок золота? Его глаза говорят, что он не крал. Возможно Какиа, я должен понаблюдать за ним.
Жрец называет эту пустыню Красной Землей. Он очень удивляется, что во многих местах она зеленая. Я думаю, что она прекрасна, хотя здесь слишком сухо для пшеницы или ячменя. Со сворой собак и несколькими хорошими лошадьми здесь можно жить и охотиться долгие годы. Здесь есть высокие холмы из обломанного камня, валуны и …
НЕДАЛЕКО от нас заревел лев. Наши лошади испугались, и наши женщины, тоже. Я разделил ночь на четыре стражи и первую взял себе, начиная с восхода луны; Багину будет сторожить, пока луна высоко, Вайу — до того момента, как она скроется за холмами, Какиа — до восхода солнца. Завтра каждый будет сторожить раньше: Багину — первый, а я последний. Если какая-нибудь лошадь сорвется с привязи, часовой должен разбудить меня.
Я потребовал, чтобы мы разбили лагерь именно здесь, потому что здесь есть вода, хотя и немного. Мы выкопали небольшую яму для нас самих, и вторую, побольше, для лошадей. Обе наполнились, но вода скоро потеряется в песках русла высохшей реки. Мой слуга нашел камень с рисунками. Я бы сказал, что рисунки очень старые, но хорошо сохранились, потому что чем-то покрыты. Жена жреца говорит, что такие рисунки делает ее народ, и тот, кто соскабливает их, оскорбляет богов. Я в любом случае не собираюсь их соскабливать. Мои люди кинули копья в животное с длинным носом и длинными клыками. Если в этой стране много таких, я бы хотел увидеть еще одно.
Я нашел место и вырезал на камне мое имя: ЛАТРО. И нарисовал наш лагерь: костер, людей и лошадей. Нас шестеро мужчин и две женщины. Моя жена поет и играет для нас. Сейчас она спит, но холодный ветер все еще поет мне, и звезды глядят на меня сверху.
НАС уже семь мужчин и две женщины. Вот что случилось сегодня утром…
Я ХОЧУ написать, и заставил остальных рассказать мне все. Я их выслушал, но все еще пишу. Мит-сер'у говорит, что я забыл то, что должен записать, и я чувствую, что она права.
Когда я проснулся, то обнаружил, что моя голова лежит на руках у черного воина с головной повязкой, украшенной перьями. — Тебя не было среди нас, когда я лег спать, — сказал я. — Это Багину привел тебя в наш лагерь?
Он засмеялся. Я думаю, что и раньше любил его, но после этого смеха полюбил его намного больше, чем раньше. Его смех богатый и теплый, и мне самому захотелось рассмеяться вместе с ним. — Я иду туда, куда хочу, — сказал он мне, — и могу проползти под дверью.
— Тогда я приветствую тебя. Мы пришли с миром. Ты здесь охотишься?
— Да, — сказал он. — но не я один.
В этот момент ко мне подошел один из солдат Парса. — С кем ты говоришь, командир?
— Я не знаю, как его зовут, — ответил я. — Мы только что встретились, но он пришел как друг.
— Но здесь никого нет!
— Что ты за часовой, — зло спросил я у него, — если не видишь мужчину, сидящего прямо перед тобой?
Я поискал в себе свое имя, не нашел, но вспомнил, как называет меня жена, и, обратившись к незнакомцу с перьями, сказал: — Я Латро, — и предложил свою руку.
Он ее пожал так, как делают друзья. Лучник — его зовут Какиа — смотрел на это выпучив глаза, потом отскочил назад и выхватил боевой топор.
Подошел Урей и очень низко поклонился незнакомцу, который вежливо сказал: — Приветствую тебя, Урей Сесостриса. Рад нашей встрече! — На эти слова Урей шагнул назад, все еще кланяясь.
К этому времени солнце уже взошло. Я извинился перед незнакомцем, сказав, что, наверно, невольно положил свою голову ему на руки, пока спал.
— О, я только слегка помог тебе, — сказал он. — Я надеюсь, что ты поможешь мне намного больше. — Все это он сказал на моем родном языке, а не на языке, на котором разговаривают местные люди или мои солдаты. Но тогда я не обратил на это внимания.
Наш разговор разбудил мою жену. — Кто это, Латро?
— Друг, — сказал я.
Он ей улыбнулся. — Твое племя называет меня Добрым Товарищем. Мы рады видеть тебя здесь, маленькая кошечка Хатхор, но лучше тебе накинуть на себя платье, иначе тебя ждут неприятности.
Так она и сделала, и очень быстро, хотя оно и сморщилось после стирки, которую она устроила перед сном.
— Хорошо ли охраняет тебя этот мужчина, кошечка?
— О да! Он сильный, очень храбрый и любит меня.
— Приятно слышать. Прими мое благославление, маленькая кошечка.
— Благодарю тебя, господин. — Мит-сер'у поклонилась. (В этом поклоне не было и намека на издевку, как часто бывало в ее словах и жестах.) Но ты должен благословить и его, господин. Благослови Латро.
— Он уже и так благословлен. — Потом незнакомец обратился ко мне. — Латро, меня зовут Аренснуфис.
— Добро пожаловать! — сказал я.
— Теперь мы должны поговорить обо мне. У меня много имен в других местах и для других людей, как и у тебя. И мне требуется твоя помощь. Ты можешь мне помочь?
— Конечно, — ответил я, — если смогу.
— Латро должен делать то, что ему приказывает Тотмактеф, — торопливо сказала Мит-сер'у, — потому что он — его командир.
В то же мгновение к нам присоединился Тотмактеф. Быть может он подошел к нам потому, что услышал свое имя, но я чувствую, что Аренснуфис перенес его; я не могу этого объяснить.
— Я — Тотмактеф, — сказал он и поклонился.
— Я — Онурис, — сказал ему Аренснуфис и встал. Он на две головы выше меня, а головная повязка с блестящими перьями делает его еще выше. Он вооружен сетью и копьем, таким же высоким, как он сам.
Сейчас он разговаривает с Тотмактефом, Алалой и Мит-сер'у. Я уже не помню, как мы разбивали лагерь прошлым вечером или какая лошадь здесь моя, хотя точно знаю, что еще вчера это помнил. Тотмактеф хочет помочь Аренснуфису и предлагает множество способов, как это можно сделать. Но Аренснуфис хочет только меня и говорит, что помощь остальных ему не поможет. Он не говорит, что именно он хочет от меня, но я знаю, что он скажет, когда придет время.
