Сюзанна Виннэкер - Отступница
— Она заставит тебя летать, — прогудел мужчина.
От того, как поддергивались его веки, я была убеждена, что он принял слишком много взлетов.
— Нет, спасибо.
— Оставь их, Сплин (от. англ spleenуныние, хандра, мрачность), — закричала женщина из-за барной стойки. Прекрасное имя для этого парня. Его взгляд метнулся к барменше, прежде чем он удалился в сторону лестницы, скрытой в темноте слева от бара. Она тоже слегка светилась красным.
— Спасибо, — произнес Девон, расслабляясь.
Барменшей была высокая женщина, одетая в черные шорты и майку, открывающие татуированные руки, шею и ноги. Я не смогла найти ни одного дюйма нетатуированной кожи; только ее лицо осталось чистым от чернил. Длинная цепочка слов покрывала все ее тело мелким шрифтом. Сотни слов обвивали ее конечности, но я не могла разобрать их.
Она протирала стакан, все еще смотря на место, где стоял Сплин. Наконец, она повернулась к нам.
— В первый раз, да? — спросила барменша, во рту мелькнул пирсинг. — Я Пенни.
— Я Тесса, а это Девон, — ответила я. Не могла не задаться вопросом, ее тату были просто украшением или скрывали что-то. Искусная маскировка веса или прикрытие шрама, как дракон Алека. Я почувствовала укол в животе при мысли о нем. Не отвлекайся, — напомнила я себе.
Девушка заметила, как я пялилась, и опустила стакан.
— Потребовались годы, чтобы сделать их, — сказала она гордо. — И болело адски.
— Что там написано? — спросила я с неподдельным любопытством.
— Всякие вещи. — Она пожала плечами. — Цитаты, что-то значащие для меня.
— Они как-то работают с твоим Изменением? — спросил Девон. Похоже, мы мыслим одинаково.
Что-то промелькнуло на ее лице, как тень.
— Я не Иная.
— Нет? — выпалила я, почувствовав тошноту. Как я могла быть такой невнимательной?
Но она просто улыбнулась, хотя и не очень уверенно.
— Мой отец владеет этим местом. Он — Иной. Но я просто Нормаль. Еще один случай, когда генетика поимела меня.
— Так что это за место? — спросила я.
— Безопасное место для Иных, чтобы хорошо провести время. Место, где ты в безопасности от перекрестного огня политики.
— Ты имеешь в виду ОЭС и Армию Абеля.
При одном упоминании, ее лицо вспыхнуло.
— Стоп, — прошипела Пенни, оглядевшись. — Мой отец запретил эти слова. Лучше не говорите их, если не хотите оказаться на улице.
— Так люди, которые приходят сюда, не состоят в группировках? — уточнил Девон. Ему пришлось говорить так, альтернативы не было.
Она посмотрела на него, как на сумасшедшего.
— Люди здесь делают все возможное, чтобы оставаться вне радаров. Потому что, если они узнают о тебе, ты либо присоединишься, либо исчезнешь.
— Ты говоришь об Армии Абеля, — прошептала я. Она нахмурилась, но не поправила меня.
— Я говорю о них обоих. Они просто две стороны одной медали.
— Но ОЭС не принуждает людей присоединяться к ним, не так ли? Они же не принуждают или не убивают людей?
— Если они найдут тебя, ты присоединишься. Конец истории. Они не убьют тебя, но заставят следовать их правилам или бросят в тюрьму, потому что ты угроза безопасности, и будешь гнить там, пока не умрешь. Какая разница? — она положила ладони на стойку и наклонилась к нам, темные глаза сверкали. — Но достаточно. Политике здесь не место.
Я собиралась возразить, но она выплюнула следующую мысль, не оставляя мне шанса высказаться.
— Вещество, которое пытался продать вам Сплин, не единственный способ хорошо провести время.
— Что это было? — спросил Девон.
— Что он и говорил. Слюна Иного, которая содержит эндорфины, эфедрин и другие вещества. Народ смешивает ее с напитками.
Слишком отвратительно даже на словах. Мои внутренности сжались от мысли, что кто-то намеренно смешивает слюну с моей содовой.
— И твой отец не против, что Сплин продает товар?
— Конечно, нет. Он Иной, производящий слюну, — сказала Пенни с усмешкой.
— О, — тупо сказала я, смотря на Девона. Медленная улыбка расплылась на его лице.
— Так странно, — прошептал он.
— В любом случае, если вы не заинтересовались слюной, у нас также есть возможность подарить вам сладкие сны. У нас есть ловец снов, который воплотит ваши желания. За несколько баксов, мы предоставим его услуги и пару таблеток снотворного, чтобы продлить опыт. Все возможно.
Опыт звучал слишком хорошо, чтобы быть правдой, но Пенни не была хорошим продавцом. Если она действительно хотела продать нам что-нибудь, точно не должна была использовать нудный тон.
Я оперлась локтями на стойку.
— Зачем люди покупают слюну и манипулирование снами?
Пенни пожала плечами.
— Та же причина, почему Нормали используют наркотики и алкоголь. Забыть, вспомнить, стать кем-то другим, стать собой. Много причин, — ответила она.
Я проследила за ее взглядом.
Многие люди в кабинках выглядели, будто жизнь не совсем добра к ним: кожа усеянная шрамами, морщинами, мятая одежда, нервное поведение. Я предположила, что это была цена за скрывание от таких сил, как Армия Абеля и ОЭС. Мы закончим также?
В обществе было так много непостоянства и беспокойства, что я поняла, почему моя мать работает здесь.
— Я ищу кое-кого. Ее зовут Хизер, но она может использовать другое имя. У нее каштановые волнистые волосы, как у меня, и коричневые глаза.
Пенни уставилась на меня.
— Что ты от нее хочешь?
В ее тоне был намек на защиту. Значит, моя мать действительно здесь работает. Я запаниковала от мысли, что могу увидеть ее.
Девон взял меня за руку. Тепло и сила его прикосновения помоги мне успокоиться.
— Она моя мать, — ответила я.
Пенни замерла.
— Вот дерьмо, — прошептала она.
Ее глаза изучили мое лицо, потом она развернулась и направилась к подсвеченной красным лестнице.
— Хизер! — позвала она. Девушка склонила голову, прислушиваясь. Но ответа не последовало. Никто не спускался. Она посмотрела на меня.
— Может, она спит.
Но я знала свою мать.
— Она и твой отец встречаются, — сказала я уверенно.
Моя мать не способна быть одинокой больше нескольких дней, насколько я помню. Она нуждается в мужчине под боком, особенно в том, кто управляет всем вокруг. Впервые я подумала, что они могут напоминать ей о моем отце. Я протиснулась мимо Пенни и начала подниматься по лестнице, перескакивая через ступеньки. Ее пальцы задели мою руку, но я сбросила ее.
— Не стоит, — прошептала она. Ее лицо было полно жалости.
