Ч. Цыбиков - Хроники Земли Простой (специально обработанные для жителей Земли)
Эпопея по усмирению мятежа боевых свиней длилась три года и в конце концов привела к потере Ортаском левого берега Белой реки и к полному отказу от услуг боевых свиней. Так что уже спустя десять лет боевые свиньи стали большой редкостью. Более всего от этой истории пострадал барон Чики Ба Бонтон, которому пришлось восстанавливать стоимость свиного провианта, что составило что-то около пятидесяти тысяч уедов — по тем временам сумма просто огромная. Эту сумму Чики Ба Бонтон выплачивал казне в течение двух лет, обложив непосильными поборами подвластные ему территории, что привело к серии крестьянских мятежей, что, в свою очередь, повлекло за собой значительное ослабление влияния Ортаска на предгорья Южных гор, что в конце концов привело к отделению от Ортаска Саабитского княжества. Именно в тот период возвысился и стал знаменитым прославленный саабитский военачальник Гудин Роб-старший.
Ну и конечно, пострадало население левого берега Белой реки, стенавшее под гнетом Билгейтца где-то в течение трёх лет. Потом часть населения привыкла, а часть вернулась под юрисдикцию Ортаска, который при помощи ловкого дипломатического маневра, сумел вернуть себе часть левого берега. Суть маневра заключалась в том, что подписывая мир с Билгейтцом, Буки Ба Бокис, бывший в ту пору королем Ортаска, добился того, чтобы в качестве контрибуции победителям была передана наиболее неблагонадежная в политическом смысле часть боевых свиней. Это привело к тому, что уже через три месяца между Билгейтцом и Ортаском состоялись новые переговоры, в результате которых Ортаск получил обратно часть левого берега Белой реки в обмен на то, чтобы Ортаск забрал обратно своих боевых свиней. Но и за эти три месяца экономике Билгейтца был нанесен такой удар, от которого Билгейтц окончательно оправился лишь через четверть века. Так экспансия была приостановлена на добрых двадцать лет, а Ортаск потерял один из наиболее перспективных родов войск.
Тем временем из подручного материала был сооружен костюм крестьянина, такой, каким его представляли себе девица и замужняя женщина, учащиеся на филологическом факультете провинциального университета. Несмотря на многочисленные протесты Бэйба и Бойба, затолкали в мешок Буйба, который должен был изображать поросенка, и через полчаса Микки, пошатываясь под тяжестью мешка с поросёнком-гигантом, медленно побрёл по направлению к Клепсису.
Спустя два часа на дороге, по которой ушел в разведку благородный владетель Бленда, показалось облако пыли. Это несся обратно Буйб.
Один.
Без Микки.
Контрглава,
В Малом зале заседаний Совета Пятнадцати было пусто и тихо. Вернее, почти пусто, поскольку один человек в Малом зале всё-таки был. Прислужник, в обязанности которого входила уборка Малого и Большого залов заседаний, старательно исполнял свои прямые обязанности, возя влажной тряпкой по лавкам. В коридоре послышались стремительные шаги. Прислужник переместился в самый темный угол Малого зала заседаний и там притих. Дверь распахнулась, и в зал вошли три мага. Магистр Ниса Намлок, Тортилл Быстроногий и Фабиэс Паклок. Здесь обязательно надо сказать о том, кто такой был этот Фабиэс Паклок. В клане Вентаны Паклок возглавлял структуру, занимавшуюся разведкой и контрразведкой, а именно комитет внешних воздействий и внутренних противодействий, и никто не знал, как так вышло, но за последние десять лет ни одно серьёзное дело в Билгейтце без Паклока не обходилось.
— Господа маги, я позвал вас сюда, чтобы сообщить вам пренеприятнейшее известие. Рыцари Ордена Надёжных Макинтошей захватили вольного мага Зябку в его собственном владении.
Магистр Намлок изумленно задрал вверх правую бровь.
— Вот то есть вот для этого вы меня сдёрнули с занятий? — недовольно спросил Тортилл. — Раз уж на то пошло, я вам так скажу: так этому пижону Зябке и надо. Это ж надо! Утверждать, что я оперирую непроверенными данными! А у самого, я специально смотрел, реторты грязные! И пользуется, главное, моими конспектами!
— Это всё, что вы можете сказать по этому поводу? — холодно спросил Фабиэс Паклок.
— Нет, — с готовностью отозвался Тортилл. — Хотелось бы добавить, что и моральный облик у него, мягко говоря… как бы это… У него даже жены нет! А любовница есть! И живут вместе, никого не стыдясь! И даже дети есть!
— Тортилл! — рявкнул Фабиэс Паклок. — Прекратите молотить чушь!
— То есть моральный облик мага — это чушь, — скорбным голосом сказал Тортилл Быстроногий. — А потом люди начинают склонять имена честных магов, дескать, они такие, они сякие, продают некачественные магические хлопушки!
Ниса Намлок слегка приподнял правую ладонь, и лидер магов ортодоксального толка заткнулся. Ибо все знали: если магистр поднял правую руку, лучше заткнуться. Были, знаете, прецеденты.
— Как это случилось? — спросил Намлок у Фабиэса.
— Вы же способны знать всё собственноручно, магистр, — мрачно отвечал Фабиэс Паклок. — Вы же можете поскласть два и два.
— Господи, да что тут складывать! — снова включился в разговор Тортилл. — Конечно, маки давно точили зуб на Зябку, да только что они могли сделать! У этого лучшая в тех землях система охранных заклятий! Это разве что какой-нибудь маг могущественный, ну или там несколько магов сумели эти заклятия снять, но ведь все же знают, что система на то она и система, чтобы её нейтрализовать, надо целую кучу заклятий, по одному на каждый элемент системы, а этих элементов может быть море, а если они ещё и обновляются, это год можно сидеть и ничего не добиться, разве что кому-то удалось создать Универсальное заклятие, нейтрализующее всякую боевую магию, да только кто ж на такое способен, маки только мечами махать и могут, разве что Дакаск… о господи! Дакаск!
— Браво, любезный мой Тортилл.
Реплика Нисы Намлока, надо полагать, содержала в себе злейшую иронию, ибо находилась в известном противоречии с выражением лица магистра клана. Тортилл поувял и принял вид чрезвычайно скромный: сел на лавку, скрестил стопы, сложил руки на коленях, опустил голову долу и уставился куда-то в угол зала.
— Само по себе это сообщение есть ещё ничего страшного, — сказал Фабиэс.
Тут, наверное, необходимо пояснить, что некоторая неграмотность всех этих по существу дельных высказываний Фабиэса Паклока была обусловлена тем, что глава комитета внешних воздействий и внутренних противодействий не получил фундаментального образования, а закончил школу Вентаны экстерном, и, как и многие из людей, не получивших фундаментального образования, всё время норовил ввернуть в свою речь какую-нибудь витиеватую словесную конструкцию, что, честно говоря, у составителей данных хроник вызывает лёгкую оторопь, ибо таковое стремление для человека, стремящегося быть понятым другими людьми, есть не что иное, как нонсенс, или, говоря иными словами, излишество усилий, приводящее, как правило, к строго обратному результату.
