Андрей Астахов - Сломанная корона
– И я их хорошо понимаю, – вставила Марика.
-… а ей любви хочется неземной и всего такого, – продолжал пузан, и лицо его стало таким же кислым, как семейное белое вино «Аржано». – Вбила себе в голову, дуреха, что только по любви замуж выйдет. А ей ведь двадцать три года уже, пора замуж, да и внучат нам с супругой охота понянчить…
– И какая проблема? – спросил я. – Или слово отца уже для дочери ничего не значит?
– Значит, сударыня, значит, ой, как много значит! Но моя Агнесс характером в мать пошла, упрямая, да гордая. Как заговорю с ней о замужестве, так она в слезы. Ничего не могу с ней поделать!
– Ты о деле будешь говорить, или нет? – В глазах Тоги появилась ярость.
– Уже говорю, господин мой, уже… Две недели назад получил я письмо от моего родственника из Жуайе, в коем он сообщил мне, что один его компаньон овдовел недавно и теперь подыскивает себе достойную партию. Немолодой уже господин, но богатый, очень уважаемый и самых верных жизненных устоев. Мол, неплохо бы мою Агнесс за него сосватать. Ну, я и обрадовался, что такой достойный жених для моей глупышки сыскался, сказал ей об этом, а она мне: «Ни за что! Я другого люблю!» Тут я, с позволения сказать, дар речи потерял. «Кого это ты там любишь, такая-растакая? – спросил я. А Агнесс и отвечает: «Не скажу, это тайна. Придет время, сам все узнаешь. И не лезь ко мне больше со своими расспросами, а то убегу из дома!». И все, ничего я у нее выпытать не смог. Ясное дело, мы с женой за головы схватились, когда доченька о своей любви нам сказала. Стали выяснять, кто этот таинственный возлюбленный.
– И что?
– Выяснили, – мэтр Каннель тяжело вздохнул. – Уж лучше бы не выясняли. Вот, извольте прочесть.
Винодел сунул Тоге клочок бумаги, исписанный неровным почерком с двух сторон. С одной стороны было написано следующее:
«Торговцу за балки и черепицу – 445 дукатов 3 кроны 7 соверенов. Приказчику в Сабату дать на чай 5 соверенов».
С другой были типа стихи:
Луна нам светит поэтично
Как будто говорит:
«С любовью не балуй!»
И я вздыхаю эротично
Твой вспоминая поцелуй.
Приди ко мне, моя богиня
И подари мне счастья миг.
И у себя я сердце выну
И подарю его тебе!
– Не в склад, не в лад, поцелуй кирпич! – сказал я, прочитав этот поэтический шедевр. – Что за писулька?
– С вашего позволения, мы с женой нашли эту записку в комнате дочки.
– С чего ты решил, что эта записка адресована ей? – поинтересовался Тога.
– Когда мы показали ее дочке и спросили, что это такое, Агнесс устроила истерику, накричала на нас и заперлась в своей комнате. Тогда мы с женой поняли, что у нее и в самом деле есть возлюбленный. Я пошел к мэтру Гримо, торговцу в Сабату, и он мне сказал, что балки и черепицу у него покупал старый безбожник Нико, тот самый, что купил месяц назад Кровавый дом. Вот тут я и пришел в самый настоящий ужас.
– То есть твоя дочка влюбилась в старика?
– Да, черт возьми! – Мэтр Каннель в отчаянии заломил руки. – В старого мерзкого негодяя, который мне в отцы годится.
– Любопытно, – сказал Тога. – А с чего ты решил, уважаемый, что мы можем решить эту проблему?
– Когда мне сказали, что в Сабату появился имперский маг, я подумал, что другой возможности помочь моей девочки у меня не будет, – ответил вконец павший духом мэтр Каннель. – Я уверен, что без черного колдовства тут не обошлось. Вот скажите мне, мастер – могла бы юная девушка влюбиться в дряхлого старца по своей воле?
– Любовь зла, – сказал я, выразительно глянув на винодела. – И может быть, вам следует принять выбор дочери?
– Ах, оставьте вашу иронию, милая мамзель! Отдать мою Агнесс за восьмидесятилетнего старика? Этот Нико наших краях не так давно, но мы поняли, что это за тип. Чокнутый старикашка, будь он проклят! Как появился в Сабату, начал приставать к молоденьким.
– А вы говорили дочке об этом?
– Пробовал. Да только она посмеялась надо мной. Сказала, что я сам старый дурак, который из ума выжил. А ее возлюбленный, как она говорит – самый лучший.
– Крепко же ваш старичок ей голову задурил, – сказал Тога.
– Негодяй из семейства негодяев! Да и дом этот он неслучайно купил, совсем неслучайно! Скверное это место, господин маг.
– И чего же в нем скверного?
– Что там творится, сударь, никто сказать не может. Но только все местные жители его за семь верст стороной обходят. – Тут мэтр Каннель с мольбой посмотрел на Тогу. – Ой, чувствую я, плохо все закончится, если не… Помогите, господин! Две тысячи дукатов золотом заплачу и предоставлю пожизненную скидку на вина «Аржано»! Спасите ребенка!
– Ты переоцениваешь мои способности, – сказал Тога и посмотрел на меня. – Марика, что скажешь?
– А этот старенький ловелас случайно не имеет отношение к семье Крейгов? – спросил я, вспомнив, что мне рассказывал Джармен в Далканде.
– Вот уж не знаю, да и знать не хочу! Развратник он и негодяй, по-другому не скажешь. Слышал только, что из Жуайе он сюда прибыл. Якобы ученый он, то ли писатель.
– Точно он! – пробормотал я. – Вот и способ разузнать про алмаз…
– Вы что-то про Кровавый дом говорили, – напомнил Тога.
– Я же говорю, плохое это место. Там уже много лет никто не жил. У нас в Сабату говорят, что в этом доме страшные дела творились. Мол, много лет назад жил там не то доктор-злодей, не то черный маг, который заманивал к себе детишек малых и жизнь из них вытачивал. Какие-то будто бы колдовские зелья варил, молодость и красоту возвращающие. А потом Бессмертные покарали его – упала молния с неба, убила негодяя этого и дом разрушила. С той поры там никто и не жил, пока этот развратник Нико сюда не зачастил. Чему тут удивляться, для совратителя девиц такое ославленное жилище самое подходящее!
– И что же, этот самый Нико все еще тут? – спросил я.
– Вот уж не знаю! – Винодел презрительно плюнул на пол. – Одно могу сказать: не отдам я за негодяя свою дочь, лучше своими руками задушу!
– Ну, зачем же так радикально, – сказал Тога. – Попробуем тебе помочь.
– Ой! – Мэтр Каннель аж подпрыгнул на стуле от радости. – Благослови вас Бессмертные, господин маг! Молиться за вас буду до конца дней.
– Буду признателен, – сказал Тога. – Не будем терять времени. Нам надо посмотреть комнату вашей дочери для начала.
* * *
Дом мэтра Каннеля оказался немаленький, да и обстановочка была, что называется, фешенебельная – еще одно доказательство того, что торговля алкоголем в любом мире приносит хороший достаток. Комната красотки Агнесс находилась на втором этаже, и хозяйки дома не было – как сказала нам служанка, девушка устроила себе шоппинг. Мы с Тогой быстренько осмотрели комнату на предмет писем, дневников и прочего компромата, но девица или не вела интимной переписки, или слишком хорошо ее прятала. Впрочем, Тога, походив по комнате, задал мэтру Каннелю очень неожиданный вопрос.
