Брайан Толуэлл - Конан и Великая душа 2. Огни Будущего
Сонмища беснующихся тезиасов как будто этого и ждали. Разом смолкнув, они отцепились от своих жертв, В тот же миг каждый карлик превратился в облачко голубоватого пара. Эти облачка не стояли на месте, они бежали к какому-то единому центру. Вскоре перед Конаном предстал уже не карлик, но гигант — высоченный исполин с обликом Тезиаса; в глазных орбитах вращались черные яблоки, каждое величиною с нагрудный щит воина. Из небесных вершин, откуда пялились зрачки чудища, раздался громоподобный смех.
— Туго же ты соображаешь, варвар! — изрек Тезиас-великан. — Вот так всегда с вами, с людьми: пока всю душу не вртрясешь, никто не удосужится пошевелить мозгами!
— Тебя тоже нет, верзила! — заорал Конан. — Я не верю в тебя! Исчезни!
— И то верно, — согласился исполин. — Меня здесь нет, да никогда и не было. Я сейчас дома сижу, гостей жду! Дорогу найдешь, варвар, или тебе показать?
— Сгинь, нечистый! Не сомневайся, я не покажу тебе спину!
— Ка-а-кой храбрый! — глумливо рассмеялось чудище. — А я ведь не сомневался в тебе! Ну бывай, Конан, до скорой встречи!
И, все еще смеясь, монстр-исполин растворился в воздухе. В то же мгновение старый лес исчез, как будто его никогда и не было. Вокруг расстилались цветущие коринфские луга.
Встряхнув головой, Конан отогнал наваждение. Но оно не уходило, и киммериец внезапно понял, что и лес, и карлики, и монстр-исполин — все это было внушено ему и его людям Великой Душой!
Оглядевшись, он с содроганием уяснил и другое: само нападение гипнотических карликов вовсе не причудилось ему. Оно было всамделишным. Его армия лежала на земле, вокруг гоняли обезумевшие лошади; те немногие всадники, что удержались на конях, сейчас уносились прочь, не разбирая дороги. Конан видел, как по цветущим лугам во все стороны растекались серые змейки — то бежали воины его разгромленной армии…
Сзади к нему подскочила Тхутмертари.
— О, Конан, ты жив! Прости, я ничем не помогла тебе!.. О, Великий Сет, да ты весь в ранах!
Конан только теперь заметил, что тело его походило на исколотую стрелами мишень. Отовсюду сочилась кровь, под глазами, на плечах, ногах краснели колотые и рваные раны, но удивительным образом не был задет ни один жизненно важный орган.
Киммериец пошел вдоль дороги, взирая на остатки растерзанной армии. Мертвых почти не было — жизнь покинула лишь тех, кто, тщетно пытаясь защититься от карликов, поразил сам себя. Зато безумных были многие сотни, если не тысячи. Они ползали по земле, стонали и пищали, кусали сырую почву, конвульсивно дергали конечностями, словно над ними все еще глумился враг. Конана передернуло от стыда и отвращения. Он видел много жесточайших битв, но и в самом жутком кошмаре ему бы не примерещилось, чтобы храбрые мужчины-воины являли собой столь жалкое зрелище.
Какой-то безумец — Конан успел заметить на его изодранной кольчуге кокарду аквилонского гвардейца, Черного Дракона, — вдруг кинулся на короля сзади с мечом наперевес. Хорошо, что рядом шла Тхутмертари — бывший гвардеец, издав булькающий стон, повалился наземь с раздробленной шеей. Посреди зеленых лугов все еще царствовало безумие…
Конан заметил Просперо. Генерал лежал без сознания, задрав к небу голый подбородок. Знаменитой клиновидной бородки, которой Просперо так гордился, больше не было. Как будто кто-то подпалил ее; нижняя часть лица и шея генерала были обожжены. Рядом лежал Тараск; с его седой шевелюрой тоже творилось нечто ужасное: густые клочья белых волос валялись возле тела, голова же напоминала маску сумасшедшего клоуна. Тараск был в сознании, его глаза бессмысленно глядели в небо, и в них застыли тоска и мольба: как боги допустили такое…
Налитые кровью очи Конана обратились к Тхутмертари.
— За всю мою жизнь меня никогда еще так не унижали, — тихо молвил киммериец, но голос его был страшнее самого ужасного крика.
— Я предполагала, что Тезиас — опасный противник, но происшедшее сегодня перевернуло все мои представления о возможностях магии, — сказала принцесса. — Никакой чародей не способен сотворить такое, и никакой Бог не мог проявить подобную безумную изобретательность… Тезиасу мало победить нас — он хочет изнасиловать наши души! Я видела, как гибнут армии от взмаха руки волшебника, но такое… Этим карликам не жизнь твоих воинов нужна была — карлики, напавшие на твое войско, явились, чтобы отнять сам разум человеческий!
— Никаких карликов не было, — устало заметил Конан. — Это все дьявольская игра воображения. Гипноз, мощный гипноз — вот главное оружие Великой Души. Он внушил, а мы поверили!
— То есть ты хочешь сказать, будто не карлики, а люди сами себя изранили? Но это невозможно!
— Ты плохо знаешь Тезиаса… Помню, он овладел Тарантией за несколько минут. И знаешь, как? Он сумел внушить всем, будто я — маньяк-кровопийца, пожирающий человеческих детей, будто я низверг истинных богов и поклоняюсь жестокому колдуну Пелиа-су! Каково, а? Мои верные соратники тогда едва не насадили меня на копья…
— Так что же нам делать?! — всплеснула руками стигийка. — Тезиас одержал верх!
— Пока еще нет, — хмуро отозвался киммериец. — И он знает это. Проигранная битва — еще не проигранная война. И даже проиграв войну, еще можно сражаться — не за жизнь, так за честь и справедливость! Когда я победил Тезиаса в первый раз, у меня был волшебный камень, Ромб Яхкунга; на моей стороне также была внезапность — карлик не подозревал, что я охочусь за ним. Сейчас ничего этого нет. Но я и не подумаю отступать: пока жив человек, шанс есть в любой ситуации. Даже если он овладеет нами, всегда есть надежда перехитрить его. И у Бога бывают минуты затмения, — загадочно добавил Конан.
— Ты воистину неустрашимый герой, — заметила Тхутмертари. — Мне нравятся такие мужчины. Я не покину тебя, мой гордый король!
Она словно забыла, как всего два дня назад киммериец гнал ее прочь, жестокую черную волшебницу! Но теперь, похоже, поддержка прекрасной принцессы помогала ему выстоять.
— Ладно, армии больше нет, — сказал Конан. — И все же я должен спасти хотя бы тех, в ком еще теплится разум! Ты не поможешь мне, Тхутмертари?
— Я постараюсь. Но учти: это будет жестокая услуга! Темные силы могучи, но ничего не делают задаром!
— Что ты имеешь в виду?
— Чтобы спасти немногих, тебе придется пожертвовать остальными. Надеюсь, Отец Сет смилостивится и вдохнет силу в тела твоих воинов.
— А взамен? — насторожился киммериец.
— Взамен он потребует души тех, кому помочь боги уже не в состоянии, — безжалостно ответила принцесса.
